Было в этом нечто странное, похожее на сон. Он переводил взгляд с одной на другую и обратно, пока их лица наконец не слились в одно, старое и юное, бледное лицо умирающей старухи и безупречное – молодой женщины. Благородной формы нос, широко поставленные глаза, те же самые красивые губы. Одна старая, вторая молодая. Но лицо одно. Те же самые патрицианские черты. Лицо женщин из семейства Макдауэллов.

Он был так ошеломлен этим своим открытием, что не мог сдвинуться с места. Господи, как он раньше этого не замечал? Почему другие не замечали этого явного фамильного сходства? Но Каролин, похоже, оставалась в неведении. Она считала себя приемышем, которого Макдауэллы лишь терпели рядом с собой. Ей и в голову не приходило, что у нее куда больше прав жить в этом доме, чем у него самого.

Но откуда взялась здесь она? Когда Каролин родилась, Салли было уже под пятьдесят, так что быть ее матерью она никак не могла. Тесса же была на пару месяцев старше Каролин, что исключает кандидатуру Пэтси.

Имелись еще кое-какие далекие родственники, но в целом последние несколько поколений Макдауэллов были весьма немногочисленными. И если не считать отпрысков Пэтси, семейство стояло практически на грани полного вымирания.

Да, еще есть Уоррен. Помнится, что, когда он сам был прыщавым подростком, ему не давал покоя вопрос: уж не голубой ли его дядюшка? А та элегантная женщина с изысканными манерами, с которой Уоррен изредка встречался, не нужна ли она ему лишь для отвода глаз. Тогда у него не укладывалось в голове, как можно быть равнодушным к такой интересной вещи, как секс.

Но, судя по всему, тридцать лет назад Уоррена на какое-то время заинтересовал секс, если сейчас на свете жила Каролин Смит.

Впрочем, возможно, он ошибается. Уоррен ни разу не проявил по отношению к Каролин ни малейшего намека на отцовские чувства. Инструктируя Сэма Кинкейда по поводу прошлого и привычек Алекса Макдауэлла, он лишь походя упомянул Каролин как второстепенного члена семьи, не представляющего собой никакого интереса. Кстати, если память ему не изменяет, Уоррен тогда даже пожаловался насчет небольшого доверительного фонда, который Салли открыла на ее имя, заявив, что в этом нет ровно никакой необходимости.

Может, Уоррен все-таки не отец Каролин? Родственные чувства, кровная любовь были ему абсолютно чужды. Единственное, к чему он стремился, это обмануть родную сестру и прибрать к рукам ее состояние. Такому ничего не стоит обобрать собственную дочь.

Эта мысль сразила его наповал. Все, с него довольно. Не проронив ни слова, Алекс резко встал со стула. Лучше пойти выпить, даже если ради этого ему придется разделить общество Пэтси и дядюшки Уоррена. Нет, не просто выпить, а хорошенько набраться, напиться до потери пульса, как он не напивался вот уже много лет.

– Как там твоя мать, приятель? – приветствовал его Уоррен. Похоже, дядя пребывал в своем лучшем расположении духа.

– Умирает, – коротко ответил Алекс, наливая себе стакан шотландского виски без содовой.

Уоррен поморщился:

– Это мы знаем и без тебя.

– Тогда зачем спрашивать? – Он взял в руки стакан и, подойдя к французскому окну, встал спиной к своим обожаемым родственникам.

– В нашей семье привыкли к хорошим манерам, мой милый, – проворковала Тесса и, подойдя, встала позади. От нее исходил аромат «Пуазона»[3] – лучшее название для этих духов трудно придумать. Алекса неизменно мутило от их запаха. Тесса положила ему на плечо руку.

– Я слишком долго жил собственной жизнью, – произнес он и сделал глоток виски. – У меня иные жизненные ценности.

– Ценности? – повторила Пэтси и усмехнулась. – И что это за ценности? – Она повернула свои блестящие от алкоголя глаза к сыну. – Будь добр, налей мне еще, Джорджи.

– Хватит называть меня Джорджи, – огрызнулся тот. В его светлых глазах читалась настороженность.

– Какие мы все нервные, – прошептала Тесса на ухо Алексу. – Почему бы нам с тобой не удалиться куда-нибудь, где нам бы никто не мешал?

Он обернулся и окинул ее оценивающим взглядом с головы до ног.

– Хочешь, чтобы я тебя трахнул?

Тесса изобразила смущенную улыбку.

– А тебя смущает, что мы родственники? Не бери в голову, мой милый. В этом штате браки между двоюродными братьями и сестрами являются законными.

– В мои намерения не входит жениться на тебе, – хладнокровно парировал Алекс.

– Собственно говоря, меня больше волнуют совершенно другие вещи, – проворковала Тесса.

Алекс задумался над ее словами. Несколько мгновений он пристально рассматривал ее идеальное, ухоженное лицо, ее совершенную фигуру фотомодели, а сам про себя задавался вопросом: если он оттрахает родную кузину, поможет ли это ему забыть Каролин?

Вряд ли.

Между прочим, между обеими женщинами существует определенное внешнее сходство. Странно, как он раньше этого не замечал. Обе высокие и стройные, хотя Тесса предпочитала морить себя голодом до модельной худобы, что не способствовало разжиганию в нем плотского желания. Те же правильные черты лица, но губы Тессы, несмотря на инъекции коллагена, были тоньше, не такие чувственные, как у Каролин. И глаза, в отличие от живых, блестящих глаз Каролин, были какими-то тускло-матовыми, лишенными блеска.

Нет, он явно ее не хотел. Он не хотел никого из них, не хотел их денег. Ему не нужна их ложь, ему нужна только правда, узнав которую он в момент уберется отсюда и ни разу даже не оглянется назад.

Оставалось лишь надеяться, что Каролин тоже сумеет вырваться из этого дома.

Он отстранил костлявую руку Тессы.

– Спасибо, но я как-нибудь обойдусь, – произнес он, – у меня не то настроение, чтобы трахаться.

– А какое у тебя настроение?

– Напиться.

– Этим ты себе не поможешь, Алекс, – встрял в разговор Уоррен. – Я понимаю, тебе тяжело, потому что твоя мать одной ногой в могиле. Тебя наверняка терзает раскаяние, что ты покинул ее на целых восемнадцать лет, но уверяю тебя…

– Иди ты в задницу, дядя Уолдо.

Ухоженная, покрытая искусственным загаром физиономия Уоррена мгновенно побледнела.

– Мне казалось, ты забыл, что когда-то называл меня этим прозвищем, – выдавил он. – Мне и в голову не могло прийти, что через почти двадцать лет…

Со стороны Алекса этот был довольно неумный шаг, вернее, откровенный вызов, который сулил ему лишь новые неприятности.

– Оно тебе идет, – произнес он и, схватив с подноса бутылку виски и еще один стакан, направился к выходу. – Если вы не против, то я лучше составлю компанию своей кузине у постели умирающей.

– Кузине? Кого ты имеешь в виду? – потребовал объяснений Джордж. Пэтси с остекленевшим взглядом сидела в углу, что-то напевая себе под нос, Уоррен все еще смотрел на него с выражением неприкрытого ужаса на лице.

– Каролин, кого же еще, – ответил Алекс, – нашу милую, преданную кузину Каролин.

– Никакая она не кузина, – бросила ему Тесса.

– Вот как? – он посмотрел на Уоррена. Глядя на дядю, можно было подумать, что того сейчас вывернет наизнанку. – Вдруг вас ждут кое-какие сюрпризы. Откуда вы знаете?

Он вошел в комнату Салли. Каролин тотчас пошевелилась и удивленно открыла глаза. Алекс налил ей виски и поставил стакан на уставленный лекарствами столик.

– По-моему, это тебе не помешает, – сказал он, садясь у изножия кровати умирающей.

Каролин даже не прикоснулась к стакану.

– Сомневаюсь, что тетя Салли была бы рада, если бы ты упился здесь до потери сознания, – шепотом ответила она.

– Тетя Салли рада видеть его здесь любым, трезвым или пьяным, – раздался голос с подушек.

Этот загробный голос словно исходил из могилы. Салли не стала открывать глаза, однако протянула Алексу руку.

– Тогда я ухожу, – Каролин встала и направилась к двери, но Алекс остановил ее еще прежде, чем Салли.

– Вы нужны мне оба, – сказала она и в следующую секунду открыла глаза. Казалось, что даже такое простое усилие отнимает у нее последние силы.