— Пока, Мэгги. И не повторяй того, что делала я, — сказала Берни на прощание. Кёрк и Мэгги снова остались в одиночестве, только вода в кране шумела. Табби, очевидно, и в самом деле прибиралась.

— Так что насчет обеда, Мэгги?

Она потерла лоб.

— Кажется, нам нужно поговорить, выяснить все раз и навсегда, — произнесла она, в конце концов снова поддавшись слабости. — Ладно, давай. Только не у тебя. Алекс со Стерлингом в понедельник едут к Табби, так что мы можем пообедать здесь. Ты, я и твоя одежда, которую я запакую, а ты заберешь с собой.

— Но, Мэгги, я…

— Мое дело предложить, твое дело отказаться. И лучше бы ты отказался.

— Нашел очередного добровольца, — сказал Сен-Жюст. Мэгги даже не услышала, как он появился. Сейчас на его руке висела Кларис Саймон, розовая от смущения.

— Прости, Мэгги, что я не так скоро пришел тебе на помощь. Нельсон пролил вино на рукав пиджака, и я отстирывал пятно содовой.

Не обращая внимания на Сен-Жюста и Кларис, Кёрк наклонился и поцеловал Мэгги в щеку.

— В понедельник вечером. Обедаем здесь. Вдвоем.

— Очаровательно, — прокомментировал Сен-Жюст тем же тоном, каким отзывался о хулигане, перебегающем дорогу экипажу в Центральном парке. — Идемте, мисс Саймон, посмотрим, не нужно ли помочь Табби, и оставим этих воркующих голубков наедине.

Мэгги по-прежнему хотелось удавить его лентой от монокля.

Стерлинг растянулся на диване с миской картофельных чипсов, которая устойчиво покоилась на его животе.

Мэгги сидела за компьютером, очки в роговой оправе висели на кончике носа, она невежливо повернулась спиной к комнате и играла в шарики. Проигрывая партию за партией, она всерьез подумывала в понедельник первым делом отправиться покупать новый тостер именно потому, что он был ей не нужен.

Сен-Жюст нажал кнопку «Стоп» на видеомагнитофоне, когда Майк Пьяцца выбил девятый мяч за пределы поля, а команда потерпела уже второе поражение от противников из Филадельфии.

— Два часа. — Он посмотрел на часы и спрятал их в карман пиджака. — Лондонские приемы часто начинаются не раньше двух. А у нас вечеринка закончилась, объедки убраны, даже осталось кое-что. И в воздухе повисло уныние, словно мы принимали членов методистской церкви.

— Что предлагаешь? — не оборачиваясь, спросила Мэгги. Она только что убила целый ряд шариков. — Наверняка у тебя есть что-то на уме. Как всегда. И, конечно же, для себя любимого. — Экран заполонили оскалившиеся черепа, то есть проиграна еще одна партия. Мэгги развернула кресло, забыв про обещание никогда больше с ним не говорить. — Я тебе поражаюсь. Зачем ты сказал Дэвиду, что водил Носокса на кастинг?

— А еще сказал мистеру Пинкеру, что его вложения на бирже ненадежны, — добавил Стерлинг, жуя очередную чипсину. — Советовал ему подумать о водоочистительных сооружениях, хотя я не знаю, что это. Но он записал в блокнот.

Мэгги сцепила руки.

— О боже! Только не это. Неужели так и сказал?

— Так и сказал, — ответил Сен-Жюст с сигарой в зубах. — Даже глупцу ясно, что этой стране да и всему миру катастрофически не хватает чистой воды. Я собираюсь вдвое увеличить свои инвестиции в течение полугода.

— Свои инвестиции? — Мэгги пересекла комнату, остановилась в нескольких шагах от Сен-Жюста и посмотрела ему в глаза. — Объясни. Сейчас же.

— Инвестиции онлайн, конечно. Но позволь развеять твои сомнения, если они у тебя вдруг появились. Я увеличу их вдвое, если учесть деньги, что ты позволила мне взять.

— Я позволила тебе взять? И когда же это?

— Когда? — проворчал Сен-Жюст. — Дай-ка вспомнить. Ах да. В четверг.

Мэгги сделала шаг назад, отмахиваясь от голубого сигарного дыма.

— Ты опять брал мою кредитку, да? Снова ограбил меня?

— Да, я перевел деньги с твоего счета, но предпочту назвать это ссудой, — объяснил Сен-Жюст. — Все делалось под твоим именем, но у меня есть подробный отчет о собственной прибыли. Чудовищно неприятно жить в кредит, но скоро у меня будут свои деньги. Или ты думала, я так и останусь привязанным к твоей юбке?

— Я хочу, чтобы тебя порезали на кусочки и развесили по фонарным столбам в радиусе пяти кварталов, — искренне пожелала Мэгги.

— Мэгги, больше изящества в мыслях, прошу тебя. — Сен-Жюст обогнул диван и вытянул чипсину из уменьшившейся кучи в чашке на животе у Стерлинга. — Я не сомневался, что ты рассердишься, но ты поймешь мудрость этого шага, когда я стану состоятельным и независимым. Если ты не против, я заберу Стерлинга, но в любое время ты можешь приглашать его убираться за тобою.

Мэгги сложила руки на груди.

— За мной? Стерлинг убирает за мной? Нет, это уже слишком. А ты? Ты такой отъявленный лентяй, что я удивляюсь, почему у тебя нет специального человека, который режет тебе мясо на тарелке. И жует его!

— Отлично! — воскликнул Стерлинг и опустил ноги на пол. — А кто подставил меня выбирать занавеси, а, Сен-Жюст? — спросил он, ободренный словами Мэгги (или перебрав лукового соуса и поэтому осмелев).

— Ты не хочешь в понедельник составить мне компанию, Стерлинг? — Сен-Жюст пожал плечами. — Очень хорошо. Как пожелаешь.

— Нет, я хочу поехать, — ответил Стерлинг, глядя на Мэгги как на избавителя. — Миссис Лейтон специально просила меня. Так ведь, Сен-Жюст?

Виконт посмотрел на бар, перевел взгляд на потолок, потом на пол.

— На самом деле она сказала, что приглашает мою вторую половину, — в конце концов произнес он, и Мэгги могла поклясться, что уши этого утонченного, изысканного человека слегка покраснели.

— Есть бог на свете, — усмехнулась она, чмокнула Стерлинга в макушку, потрепала по щеке Сен-Жюста и вышла из комнаты.

— Мой дом, — проговорила Мэгги и повернула замок на последний оборот. Выхватила сигарету из пачки, щелкнула зажигалкой и запрыгнула на самый любимый из двух диванов. Глубоко затянулась, выдохнула облако дыма. — Мой дом, мой диван, моя жизнь, — пропела она, подкладывая под голову руку и шевеля босыми ступнями. — Дома, диваны и жизни… Господи. Черт подери.

Воскресенье тянулось бесконечно — или, как выражались в ее реальности, а не в эпоху Регентства, прошло отстойно.

Лил дождь, они со Стерлингом так и не пошли в парк покататься на скутере, а вместо этого половину дня подбирали одежду для их с Сен-Жюстом маленького отпуска. Поразмыслив, Стерлинг выбрал для обоих брюки цвета хаки и трикотажные рубашки. Сен-Жюст появился в комнате, только когда Мэгги уже закрыла чемодан, доложив еще две пары носков, полосатый галстук, белую рубашку, две шоколадки и коробочку с нюхательным табаком.

После обеда из-за дождя отложили очередной матч «Нью-йоркских горожан». Сен-Жюст шарил в Интернете, разыскивая советы по декору, Стерлинг дремал, а Мэгги безуспешно пыталась работать над новой книгой о виконте. Она скорее выколола бы себе глаз, чем попросила его помочь.

И вот сейчас, в понедельник утром, Мэгги осталась одна. Как же хорошо, тихо и спокойно.

Можно подремать.

Можно раздеться догола и с воплями бегать по квартире.

Можно подвести баланс в чековой книжке и узнать, есть ли на счету хотя бы десяток долларов.

Можно вообще переехать, и тогда Табби придется оставить оживших героев у себя. Хотя нет. Лучше не надо.

Кроме того, через сорок минут консультация у доктора Боба. Да уж. Весело.

Она вздохнула, сознавая, что не пойдет на прием лишь в том случае, если сможет победить чувство вины перед доктором. Надо как-нибудь обсудить с ним этот момент. Мэгги вскочила с дивана и отправилась в душ.

Когда через двадцать минут она шла к двери, зазвонил телефон. Она помедлила, раздумывая, брать ли трубку или пусть говорит автоответчик. Если брать, то придется выслушать все, что ей скажут. Могли звонить из банка с сообщением, что она в пролете. Или бригада, которая меняет окна. Или мать. Вчера было воскресенье, а она всегда по воскресеньям звонила матери. Но вчера забыла. И, кажется, в прошлое воскресенье тоже.