12.07.2014
Родео-Драйв
Лос-Анджелес, Родео-Драйв,
цветы из бетона,
вот он, ряженый рай
из снов Андре Бретона.
Под вывеской Беверли-Хиллз:
ворона и солнце.
Хайку стреляных гильз
в зрачках у японца.
Крахмальные особнячки
стареют в зелёнке,
фонарики-светлячки,
на вытертой плёнке.
Был, а может, и нет —
всё бесконтактно,
пустынный запах монет —
сушёные факты.
18.10.2012
Родео-Драйв (англ. Rodeo Drive) – улица в районе Беверли-Хиллз, США, Лос-Анджелес, штат Калифорния.
Андре Бретон – французский писатель и поэт (1896–1966) – основатель сюрреализма.
Краденая заря
Глаза соломой набиты,
во рту плещутся кувшинки,
в уме – ломаные мегабиты,
моря в волосах у Маринки.
На крыльце у смеха серебристого,
в витражных губах огня,
живёт тоска твоя – истина,
словно краденая заря.
А если взмахнуть незабудками
в охапке вчерашних грёз,
в ресницах лебеди с утками
взлетят лепестками роз.
В обложках слов едко-ветреных,
в желудке бронзовой весны
растёт значение равнобедренных
небоскрёбов – собратьев тьмы.
29.09.2014
Смысл
Разливается в омут
созерцанья и страха
миллионами комнат
легкокрылая птаха.
Миллиардами песен
у вагонов сомнений,
в мире чисел и кресел,
у реки сновидений.
Он колышется пеной
в океане печали
за сереющей сценой,
между небом и сталью,
между вздохом и смертью,
между сердцем и болью
кружевной круговертью,
длинной речью к застолью.
Он струится, взлетая,
как отчаянный воин,
зависая у края
несгибаемой воли.
03.11.2012
Начальник
Я контролирую всё,
я контролирую всех,
я контролирую речь,
я контролирую смех,
я контролирую шум,
я контролирую свет,
я контролирую ум,
я контролирую бред.
Быстрым движением рук
шарю глазами вне.
Я создаю свой круг
тенями на стене.
13.10.2012
Мгновенье
Я – мост для дорог воздушных,
сустав перелётных мыслей.
Я – взлётка идей поющих,
метатель словесных дисков.
Я медленный, как мгновенье,
я быстрый, как черепаха,
я, ищущий оправданья,
хранитель тупого страха.
Ну и зачем былинке
мечтать стать баобабом?
При жизни на волосинке
переживать не надо.
26.10.2012
Тихий полдень
Тихий полдень.
Купается в гладкой луже
смешной воробушек.
Гулкие развалины.
Тюрьма людских страстей
входит в забвение.
Полосатый маяк.
Свет обратной стороны
далёкого горизонта.
Мы – не монеты,
но судьба нас чеканит
молотом времени.
Окно в завтра
убеждает спящих
просыпаться и идти.
Звёздное небо
открывает душу
космической любви.
Неизбежность неизбежности
заставляет слабых
ничего не делать.
30.10.2012
Песнь металлических лопастей
Не хуже, чем осы, не лучше, чем феи,
их музыка грувы прекрасней свирели.
Глядят из-за башен на ангелов смерти,
балладу надежды сердцами измерьте.
Никто из них не был, никто из них не жил,
глазами победы восход их забрезжил.
Весь мир потерялся, весь мир – уже завтра
на серой могиле печальная вахта.
Там спят батальоны, там дремлют десанты,
шершавые склоны – постель для атлантов.
Они жили с нами: дышали, любили,
играли словами, из горлышка пили.
Стрекочут вертушки: друзья и спасенье,
высокие скалы под солнцем осенним.
09.11.2012
Многомерный восход
«…Драгоценное чувство дала мне дождливая ночь,
Но душа говорит: невозможное не превозмочь…»
Я питаюсь всполохами магнитных граней,
живущих на тёплых губах у Герани.
В седой паутине протяжного завтра
пускаю последний бумажный реактор.
В распущенных струях чернильных цветений
пишу завещанье на жидкое время.
В глазах синекрылых возврат одинокой зари,
возьми же у спектра лучи: возьми и замри,
как крик, изваяньем у старых чернёных небес,
лети же к устам синевы, как берёзовый крест.
У рек многомерных сияньем жемчужных морей
вдохни свой космический мёд – свой кипрей.
Серебряно-синий, заточенный ветром огонь,
на клееной скрипке души поиграй, и не тронь
нежный блеск одиноких домов – маяков,
звенящих осколков тепла деревянных веков.
Питаюсь их светом, изрезанным в битве чумной,
За вымпелом неба свечу негасимой волной.
Медь бюстов и ликов ползущих угрюмых теней,
бежит от разящих ноктюрн, от безумных огней.
В окне мертвеца загорается солнечный диск,
по ветке зари он взойдёт на стальной обелиск.
