В реферате и его отделениях в Берлине мне подчинялись кроме названных выше руководителей направлений еще 8—10 сотрудников и несколько машинисток-стенографисток, в большинстве своем — откомандированные солдаты вермахта или войск СС. Были также призванные по положению о трудовой повинности гражданские, в основном юристы, из них один адвокат, один асессор и один судебный чиновник. Занимались они главным образом обработкой документов и составлением обзорных справок.
В начале своей деятельности я совершил поездку в Мариенбад, где находились все дела и картотеки моего реферата. Для связи с этим отделением существовал телетайп и ежедневно курсировали курьеры. В разведывательной работе постоянно нужна была картотека и документация к делам, чтобы проводить сопоставительное изучение поступающей информации или данных на интересующих разведку лиц. Для получения необходимых справок помимо упомянутых средств связи использовался и телефон. В общем, этого хватало для того, чтобы в течение нескольких часов получить нужную справку, а затребованные дела поступали на следующий день. Среди хранившейся у нас документации я обнаружил всевозможную справочную литературу по Швейцарии: адресные и телефонные книги, экономические справочники, списки номерных знаков автомашин, списки членов различных организаций и союзов, все необходимые периодические издания — от газет и еженедельников до ежегодных сборников промышленной и торговой палаты. Имелись даже списки высших учебных заведений страны.
Нас, как политическую разведку, не интересовало военное положение Швейцарии. Случайно попавшую к нам информацию на эту тему мы тотчас же пересылали в управление абвера верховного командования вермахта. Это относилось, в частности, к большей части информации, которая поступала от одного нашего источника в комитете Международного Красного Креста и касалась военных потерь как немецкого вермахта, так и армий союзников, особенно в результате потопления кораблей. Около 90 процентов информации от этого агента мы пересылали вермахту. Конечно, было бы экономичнее передать его абверу, но ни наша разведывательная служба, ни абвер не испытывали большого желания поступать таким образом. Даже внутри одной службы передача доверительных лиц из одного подразделения в другое — совсем не обычное явление, хотя, может быть, в интересах дела это и целесообразно. Причиной такого перевода становится либо указание вышестоящей инстанции, либо расхождение между возможностями источника и заданиями ведущего подразделения, в результате чего официальное место работы источника уже не может служить ему прикрытием и данное подразделение теряет к нему интерес. Такое переключение источника на другое подразделение нежелательно для офицера-руководителя уже потому, что он опасается раскрытия применявшихся до этого методов и возможных недостатков руководства. Ведь никто не захочет позволить даже коллегам заглядывать в свои карты. В низовых заграничных точках к этому примешивалось еще и опасение, что будет обнаружено присвоение казенных денежных средств, так как там часто несколько вольно обращались с разрешенными расходами, то есть деньги, которые якобы передавались источнику, на самом деле облегчали жизнь офицера-руководителя.
Политическая разведка старалась использовать в Швейцарии все информационные возможности. Для нас, как и для других участвовавших в войне государств, Швейцария была местом действия, где буквально сталкивались разведывательные службы многих стран и где разведчики встречались друг с другом даже там, куда не смели заглядывать дипломаты.
Наш главный уполномоченный (резидент) в Швейцарии Ганс Дауфельт — ловкий, умеющий держать себя в обществе человек — довольно хорошо справлялся со своими задачами в рамках своих скромных возможностей. 1908 г. рождения, он отличился еще до войны во время учебы в школе юнкеров войск СС и в результате попал не в армию, где ему пришлось бы заниматься шагистикой, а в главное управление СД. Там, а позже в VI управлении в качестве начальника группы Дауфельт накопил значительный опыт разведывательной работы и был зачислен в кадровый резерв для работы за рубежом. За успехи его регулярно повышали в звании, а в январе 1944 г. произвели в оберштурмбаннфюреры. При назначении резидентом внешней политической разведки в Швейцарии он получил в МИДе должность вице-консула и был определен в генеральное консульство в Лозанне. Техническую работу при нем вели две секретарши, одна из которых обслуживала также вмонтированный в обычный для того времени радиоприемник коротковолновый передатчик для радиосвязи с нами. В течение двух лет Дауфельт, используя свое официальное положение, создал обширную сеть источников информации, которая была даже слишком велика для него одного. Но работал он не без успеха, поступающая от него еженедельно курьерская почта подтверждала его активность.
Считать, что швейцарская полиция ничего не знала о нашей разведывательной деятельности, было бы самообманом. В то время, когда немецкие армии еще одерживали победы, мы могли рассчитывать на благожелательный нейтралитет и выполнение наших пожеланий. Но чем больше военное счастье отворачивалось от немецкого рейха, тем ощутимей становился действительно нейтральный характер швейцарского нейтралитета, а затем уже просто не приходилось говорить о благожелательности и дружественном отношении. Кончилось тем, что Швейцария вообще перестала отвечать на немецкие ноты.
В отличие от политической разведки абвер уже перед войной создал хорошо функционирующий и подготовленный к военным действиям разведывательный аппарат. Одно его название — «организация на случай войны» — показывает, что вся организационная работа проведена еще в мирные времена, и с наступлением военных действий не было необходимости создавать соответствующий аппарат в срочном порядке. То, что в Швейцарии существовал такой аппарат абвера, нам было известно, но мы от этого ничего не имели. Виной явилась неприязнь, существовавшая между военными и нами, и кроме того, конкурирующие службы, как часто бывает, вовсе не заботились о том, чтобы облегчить жизнь друг другу. «Предприятию» VI управления из трех человек в Швейцарии противостояла организация абвера из 18 штатных сотрудников, которые были внедрены в германскую миссию в Берне, генеральное консульство в Цюрихе и консульство в Женеве. Шефом организации абвера являлся капитан I ранга Ганс Майснер, работавший под прикрытием должности генерального консула. После войны он стал начальником земельного управления по охране конституции в Бремене. Помимо трех офицеров, занимавших также руководящие посты, в Берне работал еще ротмистр фон Пескаторе, который после войны стал ответственным работником в организации Гелена, а затем в федеральной разведывательной службе, где руководил отделом по контршпионажу в мюнхенском генеральном представительстве. Только в Берне кроме пяти офицеров абвера работали еще семь человек технического персонала и три радиста. Сегодня кажется непонятным, почему во время войны немецкие разведслужбы не имели достаточно больших резидентур в Швейцарии, но это факт.
В Испании, например, было внедрено в посольство или работало под его защитой значительно большее число сотрудников абвера. Там находились и технические сооружения (радиопеленгационная служба, центр радиоперехвата, собственная радиостанция абвера) для наблюдения за морскими базами и кораблями противника. Филиалы абвера имелись и в Африке, в частности в Танжере и Тетуане (21 человек), где как и в Швейцарии, существовали возможности непосредственных контактов с разведслужбами союзников. Согласно соответствующим документам, на 8 октября 1943 г. в Испании работали 202 сотрудника абвера, а спустя два месяца их уже было 214.
Если даже в Швейцарии и нельзя было контролировать передвижение военно-морских сил союзников и их радиосвязь, все равно надо сказать, что заграничные точки берлинских разведслужб были там укомплектованы слабо, о чем говорит и сравнение с сетью абвера в Испании. Конечно, VI управление тоже имело своего главного уполномоченного в Мадриде, который располагал хорошими контактами в политических и общественных кругах режима Франко.
