Итак, я занимался операциями в области контршпионажа против Советского Союза и некоторых других социалистических стран. Со временем (с учетом приближавшегося оформления ОГ как государственного учреждения — БНД — и особенно в связи с установлением дипломатических отношений между ФРГ и Советским Союзом) эта служба значительно разрослась и в кадровом, и в материальном отношении. В середине 50-х годов я получил чиновничий ранг правительственного советника и был назначен начальником реферата «контршпионаж против СССР и советских представительств в ФРГ». Кстати, основную часть моей работы как советского разведчика я выполнял в своем служебном кабинете во время официального рабочего дня, поскольку в ОГ сверхурочная работа не приветствовалась. Чтобы мне не мешали, я просто запирал дверь.
Гелен против Йона
С изложением дискуссий по поводу дела Отто Йона во всем их разнообразии можно ознакомиться по прессе и официальным сообщениям в ФРГ. Я хотел бы здесь для справки привести некоторые аспекты «теории похищения» в том виде, в котором она толковалась в то время. Так, в одном из документов комиссии бундестага по расследованию этого дела говорилось: «Большой интерес представляет начавшаяся непосредственно после события 20 июля борьба точек зрения Бонна и Берлина[19] по поводу этого происшествия. По сообщению Берлина, произошло „исчезновение, добровольный переход[20], похищения не было“, по сообщению Бонна, произошло „исчезновение, похищение“. Будучи на расстоянии 600 километров от места происшествия, Бонн, оказывается, знал больше и лучше, чем берлинский полицай-президент непосредственно на месте. Берлинцы раньше славились тем, что они все знали лучше всех. Теперь эту славу перенял Бонн. Но Бонн сейчас сильнее Берлина, так что его анализ должен взять верх. Этот фактор явился составной частью легенды, изложенной министром внутренних дел 26 июля, которая гласит: „Йон оказался в восточной зоне частично в результате похищения, частично в результате совращения…“»
О чем же шла тогда речь и как все это дело представлялось моим советским друзьям и мне?
27 сентября 1950 г. немецкий бундестаг принял «Закон о сотрудничестве федерации и земель по вопросам охраны конституции». Как и многие изданные в начале существования ФРГ законы, включая основной закон (конституцию), он оказался несовершенным и в 1972 г. был изменен.
В конституции Федеративной Республики Германии, принятой 23 мая 1949 г. парламентским советом в Бонне, понятие «охрана конституции» в статьях 73, п. 10 б и 83, абз. 1 было применено в немецкой системе права впервые: федерация имеет исключительное законодательное право относительно организации ее сотрудничества с землями «в защиту основ свободного демократического порядка, целостности и безопасности федерации или какой-то из ее земель (охрана конституции)» (ст. 73) и имеет «в собственном подчинении… центральные органы… по сбору данных в целях защиты конституции…».
Прошло более двух лет, прежде чем в Кёльне было создано соответствующее учреждение — федеральное ведомство по охране конституции (БФФ). Однако в некоторых землях федерации уже существовали соответствующие институты. Из текста конституции и в особенности из дискуссий в парламентском совете вытекал ясный вывод, что эта новая для Германии организация должна быть полностью отделена от полиции и не может иметь никаких полицейских полномочий (исполнительной власти). Она, то есть эта организация, должна была заниматься только сбором информации об устремлениях, которые ставили под угрозу конституционный порядок в Федеративной республике и ее безопасность.
Сначала создание такого центрального ведомства являлось экспериментом. Не хватало опытных работников и самого опыта, поскольку так называемая разведывательная служба в собственной стране велась до этого СД, то есть службой безопасности рейхсфюрера СС, или государственной тайной полицией (гестапо). Помимо внешних трудностей существовала и моральная неуверенность: нужно ли сейчас снова создавать нечто такое, что в недавнем прошлом принесло несчастье многим людям и что на Нюрнбергском процессе достаточно часто обозначалось как «преступная организация».
Поскольку Кёльн находился в английской зоне, то понятно, что англичане не только оказывали помощь при создании БФФ, но и стремились приобрести влияние на этот орган безопасности молодой Федеративной республики. Конечно, англичане обладали в этом деле, можно сказать, вековым опытом, их разведывательная служба МИ-5 в кругах специалистов пользовалась легендарной репутацией.
Нетрудно понять, что такая огромная мировая и колониальная империя, как Англия, могла существовать так долго также и потому, что ее секретная разведывательная служба своевременно узнавала обо всех направленных против «безопасности страны» и ее господствующих кругов устремлениях. Английская секретная служба взяла под свое покровительство ведомство по охране конституции, конечно, с целью обеспечить себе право голоса и позиции влияния в немецкой секретной службе. Стремление организации Гелена установить под американским патронатом господство на всей арене секретной деятельности не соответствовало английским интересам.
Однако хитрый тактик Гелен и здесь оказался на месте и обеспечил себе представительство в БФФ. Гелен предложил на должность вице-президента этого ведомства Альберта Радке, руководящего сотрудника Центра в Пуллахе, шефа службы III Центра, то есть контршпионаж. На этом посту Радке оставался при нескольких президентах, вплоть до своего выхода на пенсию в 1964 г. Тем самым Гелен обеспечил себе влияние и возможность быть в курсе дел ведомства. Радке, бывший офицер абвера, занял свою новую должность в БФФ задолго до того, как подыскали президента для этого ведомства.
В ноябре 1950 г. по предложению статс-секретаря Глобке на пост президента был выдвинут личный референт Аденауэра Эрнст Вирмер. Что побудило Глобке удалить Эрнста Вирмера из своего окружения, я не знаю. Как обычно, в Бонне по этому поводу ходило много слухов и предположений.
Однако СДПГ выступила, против этого предложения, и министру внутренних дел Роберту Леру, которому подчинялось БФФ, пришлось искать нового кандидата. Тогда президент Хейс выдвинул кандидатуру Отто Йона, ее поддержали англичане, а также министр по общегерманским вопросам Кайзер (ХДС). Однако с первых же дней Йон начал чувствовать враждебное к себе отношение Аденауэра, Глобке и Гелена.
Отто Йон, 1909 г. рождения, юрист с высшим образованием, с 1937 по 1944 г. был юрисконсультом авиакомпании «Люфтганза» и поддерживал тесные контакты с полковником Гансом Остером, активным противником Гитлера. При адмирале Канарисе Остер возглавлял один из отделов его управления. После путча 20 июля 1944 г. Остер стал жертвой гестапо, а Йон на самолете «Люфтганзы» сбежал в Мадрид. Там он вскоре стал советником радиостанции «Кале», пропагандистского центра под руководством известного журналиста Зефтона Дельмера, который организовывал ежедневные передачи для немецкого гражданского населения на основании сведений разведки, полученных из «великогерманского рейха».
После войны Йон выступал на многих процессах по делам военных преступников в качестве помощника одного из обвинителей. На процессе по делу фельдмаршала фон Манштейна Йон переводил военный дневник 2-й армии, который ежедневно визировал лично фон Манштейн. При этом обнаружилось, что одно из мест в дневнике заклеено. Восстановленный текст гласил: «Новый командующий (фон Манштейн) не желает, чтобы офицеры присутствовали при расстреле евреев. Такое зрелище, недостойно немецкого офицера». Английский суд на основании этой записи обвинил фон Манштейна в соучастии в убийстве евреев. По этому и другим пунктам обвинения он был приговорен к 18 годам заключения, но вскоре помилован.
Поскольку Гелен очень уважал фон Манштейна, который был его шефом в верховном командовании вермахта, он сразу же невзлюбил Йона, так как последний выступал на стороне обвинения во время процесса против фон Манштейна.