И мистер Кудри заколыхался от хохота, так его развеселила собственная смешливость.

— Дядя Алберт, — строго сказала Мэри Поппинс, и мистер Кудри, поперхнувшись, перестал колыхаться.

— Прости, пожалуйста, дорогая Мэри. Так на чём я остановился? Ах да… Но самое смешное заключается в том… Хорошо, хорошо, Мэри, постараюсь сдерживаться. Самое смешное в том, что если мой день рождения попадает на пятницу, то я могу лопнуть от смеха, — сказал мистер Кудри.

— Почему? — спросила Джейн.

— Да, почему? — подхватил Майкл.

— Потому что в этот день я надуваюсь смехотворным газом. Лопаться, конечно, не лопаюсь, но вверх лечу, как воздушный шар. Я просто не могу удержаться на земле. Даже если я всего-навсего улыбаюсь, всё равно так и взмываю в небо. Знаете, как смешно походить на облако? Тут уж никакая серьёзная мысль в голову не полезет, — мистер Кудри при этих словах захихикал, но, взглянув на Мэри Поппинс, проглотил смешок и продолжал: — Разумеется, это отступление от приличий, но довольно-таки приятное. С вами такого не бывало?

Джейн с Майклом замотали головами.

— Думаю, что нет. По-моему, это моё индивидуальное свойство. Помню, однажды накануне такой пятницы я ходил в цирк. Так на другой день я столько смеялся, что, верите ли, пол суток провисел под потолком. И опустился на пол только в полночь с последним ударом часов. Хлопнулся, точно пистолет выстрелил. Ведь после полуночи уже суббота, значит, день рождения кончился. Не правда ли, забавно? И вот сегодня опять пятница, снова мой день рождения. И вы с Мэри у меня в гостях. Боже мой, да не смешите меня, очень вас прошу…

И хотя Джейн с Майклом и не думали его смешить, а просто таращились на него в изумлении, мистер Кудри не выдержал и громко захохотал. Он подлетал вверх, падал, как в яму, снова подлетал, шурша газетой, которую сжимал в руке, а очки так и плясали у него на носу.

Он парил, как пузырь воздуха в кипящей воде, хватался то за газовую горелку, то за потолок, и вид у него был такой смешной, что Джейн и Майкл, хотя и старались вести себя как воспитанные дети, еле-еле удерживались, чтобы не прыснуть. Смех так и распирал их, они плотно сжимали губы, но и это не помогало. Они перестали бороться, упали на пол и катались, визжа и всхлипывая от хохота.

— Ну и ну, — сказала Мэри Поппинс. — Что за манеры!

— Я… я не могу перестать, — захлёбывался Майкл, ударившись о каминную решётку. — Это… это ужасно смешно. Правда, Джейн?

Джейн ничего не ответила, с ней вдруг стало твориться что-то странное: тело становилось легче, легче, будто в него вдували воздух, — удивительное и приятное чувство. Ей захотелось смеяться ещё громче. Она подпрыгнула и вдруг ощутила, что летит. Майкл вытаращил глаза — его сестра Джейн парила в воздухе. Она легонько стукнулась головой о потолок, поплыла в сторону мистера Кудри и скоро схватилась за него.

— Ого! — удивился мистер Кудри. — Неужели у тебя сегодня тоже день рождения?

Джейн отрицательно покачала головой.

— Нет? Выходит, смехотворный газ заразителен. Эй, осторожней, каминная доска!

Майкл тоже полетел, сотрясаясь от громоподобного хохота, и нечаянно задел фарфоровые статуэтки, стоявшие над камином. Ещё один миг — и он опустился прямо на колено мистеру Кудри.

— С прибытием! — сказал мистер Кудри, пожав ему руку. — Это так любезно с твоей стороны. Я ведь не могу спуститься вниз. Так ты сам ко мне поднялся. Это по-джентльменски.

Тут они с Майклом посмотрели друг на друга, откинули головы и залились пуще прежнего.

— Ох, что это я! — вдруг воскликнул мистер Кудри, поглядев на Джейн. — Ты скажешь, что более невоспитанного человека в своей жизни не видала. Я давно должен был предложить юной леди сесть. Боюсь, стул не могу тебе предложить. Советую сесть прямо на воздух, увидишь, как удобно.

Джейн села, и оказалось, что сидеть на воздухе так же мягко, как в кресле. Она сняла шляпу и положила рядом. Шляпа повисла, как на вешалке.

— Прекрасно, — сказал мистер Кудри и посмотрел вниз на Мэри Поппинс.

— Ну, Мэри, мы здесь устроились. Теперь подумаем о тебе, дорогая. Должен сказать, я счастлив, что двое моих юных друзей вместе с тобой сегодня навестили меня. Ты нахмурилась? Ты, верно, не одобряешь… э… всё это.

Он махнул в её сторону рукой и быстро прибавил:

— Приношу извинения, Мэри. Но ты ведь давно знаешь эту мою особенность. Поверь, я понятия не имел, что мои юные друзья окажутся столь восприимчивы к смехотворному газу. Правда, не имел, Мэри. Надо было пригласить вас в какой-нибудь другой день или сразу же рассказать что-нибудь очень печальное.

— Не нахожу слов, — оскорблено проговорила Мэри Поппинс. — Никогда в жизни не видела подобного зрелища. И это в твои-то годы, дядюшка…

— Мэри Поппинс, Мэри Поппинс, — прервал её Майкл, — присоединяйтесь к нам. Подумайте о чём-нибудь смешном и тут же очутитесь здесь. Увидите, это совсем просто.

— Пожалуйста, Мэри, постарайся, — попросил и мистер Кудри.

— Нам здесь так скучно без вас, — сказала Джейн и протянула к ней руки. — Ну, подумайте о смешном.

— Ей это не нужно, — вздохнул мистер Кудри. — Ей стоит захотеть, и она куда хочешь улетит. Без всякого смеха, и она это знает.

Он посмотрел на Мэри Поппинс, а она всё так и стояла внизу одна на коврике перед камином.

— Ну, что ж, — решительно сказала Мэри Поппинс, — хоть это глупо и унизительно для человеческого достоинства, но раз уж вы там и, по-видимому, не в состоянии спуститься, мне ничего не остаётся, как присоединиться к вам.

И с этими словами, к изумлению Джейн и Майкла, она прижала руки к бокам и, не издав ни смешка, даже без тени улыбки, взлетела вверх и села на воздух рядом с Джейн.

— Сколько раз можно говорить, хотела бы я знать, — сказала она сварливо, — что, войдя в тёплое помещение, нужно снимать пальто? — Она расстегнула пальто Джейн, сняла его и аккуратно положила на воздух рядом со шляпой.

— Совершенно справедливо, Мэри, совершенно справедливо, — закивал мистер Кудри, нагнулся и положил очки на каминную доску. — Ну вот, мы все четверо очень уютно устроились.

— Уют уюту рознь, — буркнула Мэри Поппинс.

— А теперь можно и чаю попить, — продолжал, как бы не слыша, мистер Кудри. И вдруг огорчённо заморгал. — Боже мой! — воскликнул он. — Как ужасно! Я только сейчас сообразил — стол-то внизу, а мы здесь, под потолком. Что же теперь делать? Мы здесь — он там. Трагедия! Ужасная трагедия! Можно умереть со смеху! — Он прикрыл лицо носовым платком и громко расхохотался.

Джейн с Майклом, которым не хотелось остаться без пирожных и хрустящих хлебцев, тоже не могли удержаться и засмеялись — весёлость мистера Кудри была прилипчива, как заразная болезнь.

Мистер Кудри вытер платком глаза.

— Нам может помочь только одно, — сказал он. — Надо подумать о чём-то серьёзном. О чём-то очень, очень печальном. И тогда мы приземлимся. Давайте — раз, два, три! О чём-то очень печальном!

Майкл подумал о школе: когда-нибудь и ему придётся рано вставать и ходить в школу. Но почему-то сегодня эта мысль только ещё сильнее рассмешила его.

А Джейн подумала о другом. «Через четырнадцать лет я стану взрослой», — пронеслось у неё в голове. Но ничего печального она в этот раз не почувствовала. Наоборот, мысль была вполне приятная. И Джейн улыбнулась, представив себя в длинной юбке и с изящным ридикюлем в руке.

— Ах, моя бедная старая тётушка Эмили, — вслух думал мистер Кудри. — Её переехал омнибус. Печально. Невыносимо печально. Бедняжка Эмили. Но зонтик-то её спасли. А это уже не так печально. Я бы даже сказал — это смешно…

Не успел он закрыть рта, как опять заколыхался от смеха: надо же — спасли зонтик!

— Нет, ничего не получается, — сказал он, громко сморкаясь. — Сдаюсь. Да и мои юные друзья столь же бестолковы. Может, ты, Мэри, нам поможешь? Мы так хотим чаю.

Джейн и Майкл и по сей день не находят объяснения тому, что произошло дальше. Одно несомненно: только мистер Кудри проговорил последние слова, как внизу стол зашевелился, опасно накренился и, звеня чашками, подбрасывая пирожные на тарелках, поплыл вверх и, описав плавный круг, завис в воздухе перед мистером Кудри.