Мышка активно закивала и просвистела нечто утвердительное. Замечательно. Только разумного зверя, читающего мысли, мне не хватало для полного счастья!

Зверек гневно застрекотал. Ладно, ладно! Понял уже, что от этого творения рук моих (а точнее, больной фантазии) мне не избавиться. Сколько бы я ни пытался скинуть мышку с плеча, она упорно, раз за разом, возвращалась на облюбованное место, под конец не сильно, но ощутимо прикусив мне ухо. Вот зараза!

Я потер пострадавший орган слуха и гневно воззрился на нахалку. Та ответила мне безмятежным взглядом и мелодичным посвистом. М-да. Хорошо хоть, что она говорить не может — видимо, эта функция, как и возможность распевать песни, отключилась за ненадобностью. Ну и хорошо! А то выслушивать ее вопли, которые только с моей больной фантазией можно назвать песнями, мне что-то не хочется.

Кстати, вот я думаю о ней в женском роде, а вдруг это не мышка, а самый настоящий матерый мыш?

Ой… Таких мыслей лучше больше не допускать. От гневного свиста, перешедшего в ультразвук, я присел, зажимая уши руками. Мышка взлетела в воздух и принялась описывать круги под потолком, высвистывая что-то явно нецензурное. Да понял я, понял, что ты дама! Но зачем же так ругаться? Да еще настолько громко!

— А ну, тихо! — гаркнул я во всю мощь легких. Мышка, издав нечто, напоминающее изумленное икание, попыталась свалиться на пол, забыв, как надо махать крыльями. Беднягу явно контузило. Буквально в полуметре от пола я успел поймать незадачливую летунью, а то разбилась бы, падая с четырехметровой (а именно такие потолки были в замке) высоты.

— Ну что, — ехидно спросил я, глядя на голубой, робко попискивающий комочек в своих руках. — Буянить больше не будешь? — Мышка отрицательно помотала головой. — И, как я понимаю, от меня ты не отвяжешься? — Утвердительный свист. — Я надеюсь, ты одна такая и за мной не будет летать целая стая твоих сородичей? — Кивок и умильное моргание круглых черных глазок. — Тогда давай выбирать тебе имя.

Радостный писк был мне ответом.

— Хм, как же тебя назвать-то… — задумался я. Мышка выжидательно, с легкой ехидцей — мол, что я могу придумать эдакое? — глядела на меня, не делая попыток выбраться из сложенных лодочкой ладоней. Я же, проколовшись однажды с именем коня, не хотел повторения подобной ситуации и пытался найти что-то, что не испортило бы характер животинки окончательно.

Ох, и нелегкое это дело — подобрать хорошее имя для одной маленькой, умной, мелодично посвистывающей нежно-голубой летучей мышки, которую сам создал по собственной глупости. Да притом такое имя, чтобы и меня устраивало, и этой капризуле понравилось. Ох, чует мое сердце, наплачусь я еще с ней…

— А хочешь называться Малышкой? — Гневный свист. — Нет? Тогда Лапочкой? — Несильный, но ощутимый укус за палец сказал все, что мышка думает о подобном имени. — Вот зараза… Ну не Миледи же мне тебя называть!

Мышка, радостно свистнув, сорвалась с ладоней, сделала в воздухе несколько мертвых петель и приземлилась на облюбованное ею левое плечо. Похоже, имя ей понравилось. Ну ладно. Миледи так Миледи. Лишь бы отдельную комнату, как знатная дама, не потребовала.

Почесав пузико блаженно прижмурившейся свежеокрещенной Миледи, я вышел из комнаты. Прикрыв за собой массивную дверь с тщательно выведенной на ней серебристой краской надписью «Не влезать, вынесут вперед ногами!», направился на поиски клыкасто-длинноухих обитателей замка. Кстати, эту самую надпись я три раза переделывал, пока в конце концов не заколдовал ее так, что убрать написанное можно было только вместе с дверью. А то взяли, понимаешь ли, моду чужие двери портить: надписи закрашивать, отметины от когтей (это я пытался художественной резьбой заниматься) убирать…

Первого эльфа я нашел буквально через несколько поворотов. Ободранный, грязный, с ядовито-фиолетовой в золотистые звездочки кожей и подпаленной лысиной на месте шевелюры — странно, вроде я не устраивал огненных ловушек. Кто-то из своих постарался? — бедняга валялся без сознания посреди коридора, судорожно сжимая в руках нечто, в чем я после долгих усилий опознал бывший канделябр. Теперь же этот перекрученный и погнутый кусок металла годился только на металлолом.

Одно из двух: или эльфы, накурившись конопли (или что у них там), устроили грандиозное побоище между собой, или не только Миледи, сейчас посапывающая на моем плече, приобрела материальность. Ой… Если это так, то лучше мне, не дожидаясь, пока ушастая родня очухается, рвать отсюда когти. Но вначале надо разобраться, что здесь вообще творится. Замок вроде устоял… а его обитатели?

Решив для начала сходить на улицу (мало ли, вдруг эльфы пожелали пережить этот день вне каменных стен. А что? Как раз там я ловушек и не ставил), я начал спускаться вниз, то тут то там натыкаясь на бессознательных эльфов самых разных расцветок и с самым разнообразным оружием: от тяжелой булавы, измазанной ярко-оранжевой слизью (Миледи, увидев это, испуганно пискнула и сжалась в комочек. Я начал рассеянно почесывать ей пузико, пытаясь успокоить. Интересно, что ее так перепугало?), до обрывков цепей и уже знакомых мне канделябров. Объединяло клыкастиков только одно: все они были невероятно грязными и ободранными, а также попавшими хотя бы в одну красящую ловушку. Ох, не нравится мне это…

По мере спуска я все чаще натыкался на ловушки, которые явно ставил не я. А многие ловушечки, любовно созданные мной, вообще были изменены до неузнаваемости. Так, например, на месте обычных растяжек теперь красовались роскошные паутины, вдобавок довольно липкие. В одной такой паутине я обнаружил увязшего бессознательного эльфа, перекрашенного в ядовито-малиновый цвет. Хорошо хоть, что при моем приближении они раздвигались в стороны, освобождая проход. Откуда-то взялись большие ямы посреди коридоров, впрочем, мигом затягивающиеся, стоило мне подойти поближе. А главное — куча перекрашивающих ловушек. Я бы в жизни не додумался до того, чтобы перекрашивать одежду эльфов в ядовито-розовый, а их самих — в небесно-синий с переливами цвет. Все-таки инстинкт самосохранения, хоть и атрофировавшийся за ненадобностью, есть и у меня. В полный рост вставал вопрос: кто здесь так порезвился?

Наконец я добрался до лестницы, ведущей в холл. М-да. Картина «Воины после боя» во всей своей красе. Лежат, красавцы. Отдыхают. Хех, среди них нет ни одного, кто не попал бы хоть под одно красящее заклинание! Так что если бы не общий грязно-ободранный вид и лихорадочно сверкающие глаза, эльфов можно было бы сравнить со стаей экзотических птиц. Надо бы выяснить у них, что здесь случилось.

Сделав шаг вперед, я ухитрился споткнуться о ковер. Этого было достаточно: ушастые мигом подобрались, схватив свое импровизированное оружие. Не понял? Это на кого они ощерились — на меня? Такого белого и пушистого? Эй, ребята, опустите оружие!

Передернувшись под двумя десятками взглядов, в которых читалась жажда моей особо мучительной смерти, я попятился и растерянно спросил:

— Э-э-э… А что здесь происходит?

А дальше… Дальше я понял, что в жизни не бегал так быстро, как несся сейчас, спасая свою тушку от толпы озверевших клыкастых. Похоже, теперь моя очередь бегать по замку!

— Некромант… Какой кошмар, в нашей семье появился некромант!

— Да какой он некромант? Скорее наоборот — маг Жизни. Вон какого фамилиара себе умудрился сделать.

— Он не может быть магом Жизни! Он стихийник! Иначе как он ветер вызывает?

— Иди к демонам! Разумник он! Как иначе он мог дать псевдоразум стольким существам?!

— Да что вы гадаете? Врежьте по нему огненным шариком, вот вам и проверка. Вы же все помните, что у магов различных ветвей разная реакция. Некромантам, например, огненные шары что пыль под ногами.

— М-м-м-м! М-м-м!

Не знаю, откуда у измотанных эльфов набралось столько энергии, но меня довольно быстро поймали, попинали (я уворачивался, как мог, а сломанная в запале поимки рука все равно уже срослась), связали скрученной из обрывков одежды веревкой, затолкали кляп (у меня мгновенно завязли в нем клыки. Фу, гадость!) и, оттащив обратно в холл, усадили на пол и привязали к колонне. Затем моя ближайшая родня в количестве четырех штук, то есть Рай, Гэре, Саила и Элли, усевшись рядышком со мной на полу, под мое гневное мычание принялись выяснять, какой же именно магией я владею, раз сумел накрутить все эти ловушки. Причем способы выяснения предлагались самые радикальные. На мое мычание и дерганья при этом не обращали никакого внимания. Вот маньяки ушастые! Им бы помыться, поесть — и в люлю. Нет, они спорят на магически-философские темы. А может, из-за какой-нибудь не учтенной мной ловушки у них мозги переклинило?