— Кра-кра-кра-а-а! — яростно закаркал «птыц», явно намереваясь если не раздергать мне крылья на лоскуты своими когтями, то измочалить спину — однозначно.

— Слушай, ты, птица счастья! — не выдержав, заорал уже и я, когда эта синяя ворона вогнала мне очередной — кажется, пятый — коготь под кожу. — Слезь с меня!

Ага, как же, так она меня и послушалась. А даже если и послушалась бы — из того гнезда, которое сейчас образовывали мои волосы, вставшие дыбом и наэлектризованные общением с деревом, выпутаться без посторонней помощи было невозможно.

Вот так — дружно, весело и с матерком — наш клубок, состоящий из теперь молчащего, словно партизан, княжича, отчаянно верещащей Миледи, оглушительно каркающей птицы и вопящего что-то нецензурное меня, с шумом и треском сломанных ветвей пронесся между деревьев, провожаемый изумленно-испуганными взглядами местных жителей. На подлете к та'алу меня ухитрилось еще и развернуть вокруг своей оси, так что сейчас я летел спиной вперед, изображая из себя крылатый таран. В принципе это было даже неплохо — я уберег глаза от копий с листьями. Но неудобно просто до жути! А самое противное в этой ситуации то, что я не могу обернуться без риска, чтобы этот громкоголосый птах не выцарапал мне глаза!

— О-хо-хо, — вдруг тихонько вздохнул княжич, уставившись круглыми глазами мне за спину. Что такое? Еще одна «птыца счастья»?

Если бы…

Я попытался хоть краем глаза заглянуть себе за спину. Успел заметить только что-то узорчатое зелено-сине-золотое, когда мы в это великолепие врезались.

С диким грохотом и звоном разбитого окна наша кумпания вломилась в помещение, своротив по дороге какую-то мебель. Судя по впившимся мне в бок острым углам… ох… это стул… был…

Я непроизвольно раскинул крылья, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь, чтобы меня не унесло куда-то еще. Похоже, зацепил шкаф, ибо разнообразные предметы, осыпавшие меня, когда я все же остановился, были весьма твердыми и… ой… колючими! Да что же это такое — сушеный дикобраз, что ли?! Ай! Колется!..

А в довершение кто-то из нас по дороге ухитрился зацепиться за шторы, так что всю нашу компанию накрыл массивный карниз с тяжелыми полотнищами. Раздался сдавленный «вяк»… Все — Лэя приголубило изыском интерьера. Надеюсь, не насмерть…

«Птыц», оказавшийся в самом низу этого многослойного бутерброда, премерзко заверещал и, пустив в ход все оставшиеся когти вместе с клювом, кое-как отцепился, попутно выдрав мне часть волос. Затем выбрался-таки из нашей кучи-малы, теряя по дороге ворох перьев и каркая что-то явно ругательное. Сдавленное карканье сначала прозвучало прямо над моим многострадальным ухом, а затем резко стихло. Слава небесам — хоть «птыц» заткнулся…

Кое-как разобравшись, где чья конечность, я спихнул с себя полувменяемого княжича, отодвинул в сторону затихшую Миледи, уже успевшую вновь забраться мне на плечо, и, извернувшись, приподнял голову — надо же посмотреть, куда мы с такой помпой влетели.

Ой…

Оказалось, что финишировали мы сквозь окно небольшого, очень светлого кабинета, отделанного в золотисто-коричневых оттенках. Светлая мебель, пушистый ковер на полу — ничего примечательного. Кроме находившихся в нем личностей.

В углу кабинета стоял небольшой столик и несколько изящных резных стульев. Вот на этих стульях, глядя на нас одинаково изумленно, сидели Элли, Рай, Саила и еще пара незнакомых мужчин. Один из них, уже немолодой, с густыми, пронзительно-рыжими (у меня даже глаза от такой яркости заболели) волосами чуть ниже плеч и темно-желтыми глазами, чуть прищурившись, пристально на меня глядел, словно оценивая. Ага, вот и мой эльфийский дедуля! Ну, сейчас я ему устрою… посвящение в великомученики!

Я уже начал было вставать с ковра, как тихое покашливание отвлекло меня от кровожадных планов.

Переведя взгляд на последнего участника этих мирных посиделок (по крайней мере, бывших такими до определенного момента), я застыл на половине движения. И крыло застряло под уже очухавшимся и начавшим активно ворочаться княжичем…

Примерно такого же возраста, как и мой дедуля, мужчина являлся гордым обладателем длиннющей и невероятно толстой косы платинового цвета. Как только шея не сломалась — таскать такую тяжесть! С немолодого, ослепительно-властного лица на меня внимательно и изучающе глядели светло-зеленые глаза. И он нежно поглаживал подозрительно знакомого синего полуощипанного «птаха», который к нему прижимался…

— Здрасьте, — как воспитанный человек, поздоровался я, выдергивая часть своего тела из-под накрывшей нас шторы. Опять раздался грохот и последующее за ним нежное высказывание снова придавленного княжича. Да-а-а… Не повезло бедняге — что тут еще скажешь… А вот не надо было со мной связываться, не надо! Я ничему хорошему не научу.

Мужчина вопросительно вскинул бровь, но ответил:

— И тебе здравствовать.

Какие знакомые интонации у него в голосе! Кажется, я знаю, кто это. Это же…

Тут за моей спиной завозились, и Лэй жизнерадостно — слишком жизнерадостно! — воскликнул, впрочем, почему-то даже не пытаясь подняться:

— Привет, пап! А мы тут…

— …Мимо пролетали! — брякнул я, подтягивая повыше лохмотья, оставшиеся от штанов. Все. Меня понесло. Не поминайте лихом! — Решили вот в гости заскочить…

Эй! А пинаться-то зачем?

За моей спиной что-то хряснуло, и я на всякий случай быстро дернулся в сторону. Мало ли… Я был прав — уже знакомый мне лысый качок оказался в точности на том месте, где только что были мои ноги, стремительно разворачиваясь для атаки.

Э-э-эй! Что за дела?

Дальнейшие события я воспринимал, словно отдельные кадры в киноленте:

…Полусмазанный Рай, захлопывающий дверь перед очередной ушастой жертвой бодибилдинга…

…Дедуля, яростно оскаливающийся… на меня?! Ек!..

…Элли, перелетев через стол, метнулся на опять нападающего на меня лысого… Саила вскинула руку в каком-то отрицающем жесте…

…Увязанный обморочный «маяк», сверкающий глянцевой лысиной… Застывший в неподвижной ненависти дедушка…

…Кабинет, выглядящий, как полигон после ковровой бомбежки… Забившаяся мне в волосы Миледи… Князь, флегматично рассматривающий все происходящее как сцену в театре абсурда, при этом поглаживая свою синюю ворону… И мы с Лэем, в обнимку вжавшиеся в простенок возле окна…

…И тишина…

Знакомство с эльфийским правителем состоялось!

Узор на ковре был красивый, сложный — изящный растительный многоцветный рисунок на белоснежном фоне окаймляла золотистая сложная вязь абстрактных символов. Я внимательно изучал его, сидя на диване. Прямо-таки пытался найти зашифрованный в этом шедевре ковроткаческого искусства секрет вечной молодости! Ковер упорно не поддавался, стоя на страже своих тайн.

Скажете, это бред — выискивать загадку в узорах ковра? Может быть. Но такое занятие всяко лучше, чем выслушивать нудные поучения князя на тему прикладной магии, перемежающиеся увесистыми подзатыльниками и возгласами в стиле: «За что мне такой сын?» Суровый у Лэя родитель…

«Маяка», все еще пребывающего разумом где-то в верхних слоях астрала и потому не реагирующего на внешние раздражители, Стража давно уволокла с собой, оставив нас в разгромленном в пух и прах любимом княжеском кабинете. «Нас» — это ошалевших Элли и Рая; задумчиво глядящую на статую, получившуюся из ее собственного мужа, Саилу; собственно, самого остолбеневшего дедулю; забившуюся куда-то под стол Миледи; жалобно курлыкающую княжескую ворону; полувменяемого от всех происшедших событий княжича; шипящего синего «орла»… Ну и в довершение флегматично взирающего на все это самого князя. Мне кажется или он к подобным зрелищам уже привык?..

Оглядев руины, оставшиеся от еще недавно бывшего таким уютным помещения, главный эльф только вздохнул. Спихнул с колен возмущенно каркнувшую «птычку» и, откинувшись на спинку стула, возвел глаза к потолку.

— Ну и кто мне сможет объяснить происшедшее? — задумчиво вопросил он украшения на потолке. Что-то в этой фразе заставило Лэя очнуться.