Но она не позволит им этого!

В одно мгновение Кайла снова развернула Остера вперед и отпустила поводья.

Конь стоял, не двигаясь. Кайла подтолкнула его вперед, но он лишь помотал головой. В отчаянии она хлопнула его по крупу. Жеребец повернул голову и вопросительно посмотрел на нее.

«Пожалуйста, ну, пожалуйста! – мысленно взмолилась она. – Иди, мой друг, вперед!»

И конь, словно вняв ее молчаливой мольбе, отвернулся от нее и побежал вперед, мгновенно скрывшись за завесой тумана.

На глаза навернулись непрошеные слезы, но Кайла вытерла рукавом соленую влагу и, спотыкаясь, побежала изо всех сил, стараясь пересечь линию солдат.

Но они были слишком близко. Не успеть!

Ей показалась, что она увидела слева силуэт коня, но в то же мгновение он опять растворился в тумане. Солдаты тихо переговаривались между собой. Они, видимо, потеряли надежду, что, выкрикивая ее имя, смогут вернуть ее. Поэтому они просто старались не потерять друг друга в тумане, ругаясь и предупреждая друг друга о препятствиях. Но голоса лорда Стрэтмора она среди этих голосов больше не слышала.

Тень слева от нее стала яснее, и Кайла увидела, что это действительно всадник. Она развернулась и бросилась вперед, ожидая, что сзади послышится окрик. Но нет, кажется, ее не заметили. Этот всадник ехал между двумя другими. Они были слишком близко, чтобы успеть обогнуть их. У Кайлы остались в запасе всего несколько мгновений, до того как они ее увидят.

Прямо перед ней появились из тумана сразу несколько толстых стволов, к счастью, не дубы, толстые, гладкие, без единой ветки, а старые разлапистые сосны. Не думая ни секунды, Кайла подоткнула подол платья и начала взбираться на дерево, обдирая в кровь руки и лицо об острые, шершавые ветки. Неважно, лишь бы успеть забраться достаточно высоко. Она была всего в нескольких футах над землей, когда они проехали мимо. Кайла замерла, прижавшись к стволу.

– Зряшная потеря времени, – в сердцах проворчал один из солдат, хлопнув себя по бедру для большей выразительности. – Бросить ее здесь на съедение волкам, да и дело с концом!

– И то верно, – отозвался тот, что справа. – А вознаграждение забрать себе.

Когда они проезжали мимо, Кайла смогла их рассмотреть сквозь ветки и туман – высокие, черноволосые. Она замерла как раз на уровне их глаз. Если кто-нибудь из них хотя бы чуть-чуть повернет в ее сторону голову, ее тут же схватят.

Они двигались так медленно… Кайла боялась дышать, а ее тело ныло от желания двигаться. Она едва сдерживалась, чтобы не спрыгнуть с дерева и не броситься в панике бежать. Ей даже пришлось закрыть глаза, чтобы не видеть своих преследователей. Прижавшись щекой к шершавому стволу, она услышала, как тревожно заржала лошадь, и закусила губу, чтобы сдержать готовый вырваться стон.

– Эй, что с тобой, мальчик? – сказал солдат, обращаясь к своему коню. – Ты что-то услышал?

Он был совсем рядом. Ему надо только повернуть голову… Он уже начал оглядываться вокруг себя… еще мгновение…

– Это ее лошадь! – послышался далеко впереди чей-то крик.

Спасибо Остеру! Оба солдата тут же переключили внимание на этот крик.

– Что там? Он сказал, что нашел ее лошадь?

– Да, кажется, так он и сказал.

И словно в подтверждение, крик раздался снова, а затем и еще несколько, видимо, к Остеру подъехали и другие. Оба солдата послали лошадей вперед, и уже через мгновение Кайла снова осталась одна в тумане.

И тогда она тихо застонала, непроизвольно, не думая об опасности. Но теперь это был стон облегчения. Кайла подождала немного, внимательно прислушиваясь, но все звуки теперь раздавались далеко впереди. Кайла начала спускаться с дерева, осторожно, шаг за шагом, каждый раз отыскивая, куда лучше поставить ногу.

– И куда же вы отправились бы, интересно мне знать, если бы ваш побег все же удался?

Кайла не смогла сдержать испуганный крик. Рука пропустила ветку, за которую она собиралась ухватиться, и, потеряв равновесие, она заскользила вниз.

Ветки изгибались или ломались под ней, хлеща по лицу и по рукам, разрывая платье, а затем она тяжело упала на что-то, что громко зарычало и свалилось на землю вместе с ней.

Лавина из колючих сосновых игл и веток обрушилась на нее следом. У нее перехватило дыхание, голова кружилась. Она не могла двигаться, пока лорд Стрэтмор, что-то сердито проворчав, не снял ее с себя.

Она открыла глаза и увидела, что он наклонился над ней и внимательно всматривается в ее лицо. Воспоминание о ярко-бирюзовом взгляде, которое она хранила в своем сердце, вдруг воплотилось в реальность, но только теперь его глаза казались ярче, в них сверкали веселые искорки. Против ее ожидания, в его взгляде не было и намека на гнев. Вместо этого она увидела лукавую, совершенно неожиданную мальчишескую улыбку. Он словно хотел сказать: «Ну, что я тебе говорил!» Он наклонился ниже, его длинные золотистые локоны упали ей на щеку.

Кайла моргнула, чтобы прогнать невероятное видение.

– Ну что ж, миледи, – весело сказал Роланд. – Похоже, нам суждено встречаться с вами при самых невероятных обстоятельствах.

И вдруг поцеловал ее в губы.

Ее губы были мягкими и сочными, лучше, чем он мог себе даже представить. А ведь он представлял себе этот поцелуй с того самого момента, как впервые увидел ее.

Туман охладил ей кожу, но ее губы были теплыми и терпкими на вкус, и этот контраст доставлял ему причудливое, ни с чем не сравнимое удовольствие.

Он любовно погладил ее щеку, стирая пальцами тонкий слой влаги, оставленной туманом, и изумляясь про себя этой шелковистой, атласной гладкости.

Она замерла, потрясенная, недвижная… Огромные серые глаза в изумлении и тревоге смотрели на него. И тогда он очень мягко и осторожно коснулся ее век рукой, совсем легко, только для того, чтобы она прикрыла глаза… А затем с еще большей страстью впился в се рот поцелуем.

Она открыла рот, повинуясь настойчивым движениям его языка. Возможно, это был результат растерянности с ее стороны, но он тут же воспользовался им и сплел свой язык с ее. Она тихо вздохнула, а он запустил пальцы в ее шелковистые пряди и принялся перебирать их, стряхивая листья и иголки, затем осторожно откинул несколько прядок с лица, провел, едва касаясь, согнутыми пальцами по ее щеке, очертив линию подбородка, шеи, верхней части груди…

Он знал – то, что он сейчас делает, совершенно недопустимо. Это серьезное нарушение всех правил его профессиональной этики. Он бессовестно воспользовался своим положением, навязывая себя женщине, находящейся под его защитой, у которой просто нет выбора. Он знал, что должен остановиться.

Но то, что сейчас происходило с ними, казалось ему таким правильным, таким естественным…

Его мучил ни на минуту не утихающий голод, вспыхнувший внутри его в ту ночь, в гостинице. И сколько бы он ни пытался с ним справиться, как бы ни уговаривал себя, ни соображения чести, ни доводы рассудка ничего не могли с этим поделать. Этот голод только разрастался, пожирая его изнутри весь вчерашний день и ночь и сегодняшнее утро. Он хотел видеть ее, целовать, целовать бесконечно. И теперь это желание завладело им полностью, потому, что она снова лежала рядом с ним, потому что ее руки обвились вокруг его шеи и она отвечала на его поцелуи.

Роланд чувствовал, как тает ее настороженность, и с мудростью настоящего стратега продолжал лишать ее последних оборонительных укреплений. Крепче прижав ее к себе, он с величайшей нежностью касался легкими поцелуями ее губ, щек, подбородка. Затем он спустился ниже, продолжая целовать шею спереди, сбоку, за ушком, потом обхватил мягкими горячими губами мочку уха и услышал тихий грудной стон – настолько чувственный, женский, что пожар в его крови вспыхнул с новой, почти неконтролируемой силой.

Кайла выгнулась, прижавшись к нему в тот миг, когда он чуть прикусил мочку ее уха. Ее груди прижались к руке Роланда, заставив его окончательно потерять голову. Он вновь завладел ее ртом, яростно, жадно, позабыв о нежности, позабыв о времени и месте, позабыв обо всем, кроме этой женщины, еще два дня назад совершенно ему незнакомой, которую, оказывается, он знал всю свою жизнь.