– Не покидай меня, любовь моя, – пробормотал он, жмурясь от солнечных лучей. – Не оставляй меня.

Ее ответ прозвучал ясно и светло, как солнечный летний день:

– Я не оставлю тебя. Никогда.

Утро пришло с приятным осознанием того, что она лежит в кольце рук мужа. Об этом Кайла мечтала больше, чем готова была признаться, особенно в последние страшные, полные ночных кошмаров одинокие ночи.

Ночные кошмары кончились, теперь она была уверена в этом. Самое плохое закончилось, и лучшим доказательством было то, что Роланд спал, мирно и спокойно, рядом с ней, все еще под действием чар последней ночи. Утром он вышел из кабинета вместе с ней, и каждый шаг его излучал спокойную уверенность в себе. От тихой ярости и самоуничижения не осталось и следа.

Остальные не без удивления отметили эту разительную перемену, произошедшую с ним так внезапно. Он снова стал самим собой и даже рассмеялся над каким-то замечанием Элисии. Снова, как и прежде, он легко и непринужденно общался со всеми во время обеда. И только Кайла, да, возможно, еще Марла, замечали тень печали, все еще омрачавшую время от времени его лицо. Кайлу это не удивляло. Было просто чудом, что он вообще смог выбраться из той мрачной темной пропасти, в которой оказался после всего, через что ему пришлось пройти. Но она решила, что будет помогать ему, понемногу, каждый день, и когда-нибудь мрачные тени навсегда исчезнут из его глаз.

Она понимала, что какая-то часть его души навсегда останется во власти адского пса Цербера. Он никогда не сможет победить воина в себе, как бы она этого ни хотела. Но, возможно, это даже и к лучшему. Он должен оставаться самим собой, со всеми своими внутренними сложностями, ведь именно такого человека она полюбила и в глубине души не хотела, чтобы он очень менялся.

Да, он смеялся и разговаривал, как прежде, но в то же время он не переставал внимательно оглядывать зал в поисках злоумышленников во время своего долгого разговора с Дунканом, который сохранял свою мрачную серьезность и так же настороженно оглядывался вокруг.

Кайле нравилось в нем стремление и потребность защищать. Она и сама испытывала необходимость стать его защитницей, как ни странно это звучит на первый взгляд. Она понимала, что в области чувств и человеческих отношений он нуждается в ее помощи и защите не меньше, чем она в его защите от этого жестокого, безжалостного мира интриг и наемных убийц.

Она видела, что люди поражены и обрадованы небывалой метаморфозой, которая произошла с их господином, и испытывала позволительную гордость, а Роланд только загадочно усмехался и провозглашал все новые тосты в честь своей очаровательной леди.

На душе у Кайлы было легко, голова слегка кружилась от выпитого вина, и все мысли ее были о предстоящей ночи и мягкой супружеской постели, в которой, она была твердо в этом уверена, на этот раз уже будет не одна.

Кайла не ошиблась. Они занимались любовью всю ночь, каждый раз открывая все новые и новые восхитительные тайны и источники необыкновенного наслаждения: то в утонченной нежности, то в бешеной страсти. Они не уставали узнавать друг друга с жадностью и удивительным ощущением, что это их по-настоящему первая брачная ночь, потому что только сейчас они увидели и почувствовали друг друга такими, каким были на самом деле. Они дарили друг другу наслаждение до тех пор, пока Кайла не почувствовала, что больше не может пошевелиться. И тогда он прижал ее к своей груди и держал так, пока она окончательно не заснула, шепча ей самые нежные, самые восхитительные слова о своей любви.

И это было самое удивительное, что с ней когда-либо случалось.

На следующее утро, пока он спал, она разглядывала его красиво вылепленный рот, длинные прямые светлые ресницы, резко изломанные брови, придающие ему ироничное выражение, прямой, хорошей формы нос. И она чувствовала, как ее сердце снова наполняется благодарностью за этот необыкновенный дар судьбы: любовь Роланда Стрэтмора.

Он открыл глаза, поймав ее нежный взгляд, и чуть усмехнулся.

– Я люблю тебя, – повторил он слова, которые говорил ей раз сто за сегодняшнюю ночь. – И еще умираю от голода. Давай поедим?

Завтрак оказался еще более радостным, чем предыдущий ужин. Весть о том, что у графа наконец резко исправилось настроение, мгновенно облетела весь остров и, возможно, даже соседние острова. Кайла решила, что им просто необходимо присоединиться утром ко всем обитателям замка за утренней трапезой, чтобы доказать, что весть о наступивших изменениях не чья-то выдумка и не стремление принять желаемое за действительное.

Роланд не возражал. Во всяком случае, не слишком настойчиво, особенно после того, как она нежно его поцеловала и высказала свою просьбу.

Когда граф и графиня появились утром из своих покоев, Томас и Бертольд отнеслись к его присутствию со своей обычной невозмутимостью, но Кайла тем не менее перехватила удивленный взгляд, которым они обменялись. Однако Роланд все же отпустил их, сказав, что они выглядят как люди, которым просто необходимо немного отдохнуть. Оба стража не возражали, лишь поклонились и отправились восвояси.

Роланд обхватил ее рукой за плечи и держал так, пока они не заняли свои обычные места за столом в главном зале.

Он казался снова уверенным в себе, заботливым хозяином своих владений. На протяжении всего завтрака он держал ее за руку и время от время подносил к губам и нежно целовал таким интимным многозначительным жестом, что Кайла каждый раз краснела, понимая, что если у кого-то и были сомнения о причинах странного выздоровления их господина и повелителя, то сейчас они полностью развеялись. Но она была так прелестна в своем смущении, что это только провоцировало Роланда на новые поцелуи, с пониманием встречаемые сочувствующими зрителями.

Лишь Марла отважилась задать прямой вопрос о причине столь резких изменений и получила ясный и четкий ответ:

– Моя леди спасла меня от моих демонов. Что-нибудь еще не ясно?

Марла лишь многозначительно улыбнулась, а Эли-сия серьезно кивнула.

– Я же говорила тебе, что так и будет, – обратилась она к сидящему рядом Харрику.

– Говорила, – согласился тот. Кайла только покачала головой.

– Ты сам себя спас, – сказала она мужу.

Роланд чуть заметно улыбнулся и снова поднес ее руку к губам.

– Куда мы идем?

Кайла осторожно ступала между зарослями цветов, росших вдоль тропинки, по которой ее вел Роланд, держа за руку.

– Это сюрприз.

Он улыбнулся той своей особенной улыбкой, чуть озорной и дразнящей, которую она так любила и которую так редко видела на его лице. Она улыбнулась в ответ, заинтригованная, но с полным доверием следуя за ним дальше.

Он исчез на какое-то время после завтрака, но появился опять через несколько часов, сказав, что намерен совершить с ней небольшую прогулку после полудня.

Солнце стояло почти в зените, обжигая их своими лучами. Короткие тени от двух человеческих фигур лежали на траве и цветах вокруг них.

День был чудесным, а от того, что рядом с ней шел Роланд со своей плутовской улыбкой, он казался Кайле еще более восхитительным. Казалось, сама природа радуется вместе с ними, да и земля соскучилась по радости, по теплому солнцу. Всюду они встречали довольные лица людей, с энтузиазмом работающих на полях, радующихся долгожданному солнечному теплу.

Они шли вдвоем. Ее постоянные спутники Томас и Бертольд на это раз их не сопровождали.

– Мы почти пришли, – сказал Роланд.

И словно в ответ на его слова прямо на сосне рядом с ними звонко запела какая-то пичуга.

Кайле была знакома эта тропинка, они шли по ней в тот памятный день во время грозы. Сегодня на небе не было ни облачка до самой ярко-синей линии горизонта, виднеющейся за деревьями. Они пришли на кроликовую поляну, всю покрытую розовыми головками цветущего клевера. Она хорошо помнила это место, только сегодня на нем было много людей.