110 И огневая гортань. Но навстречу идет им Эсонов

Сын. Обратили они в лицо подходившего храбро

Страшные морды свои и рога с острием из железа;

Пыльную землю разят раздвоенным копытом и местность

Всю наполняют вокруг мычаньем своим дымоносным.

115 Ужас минийцев сковал. Ясон же подходит, не чуя

Дыха палящего, — вот какова чародейная сила! —

Смело он правой рукой подгрудки отвисшие треплет

И, подведя под ярмо, заставляет быков тяжеленный

Плуг волочить и взрезать непривычную землю железом.

120 Колхи — диву дались. А минийцы кричат, возбуждая

Храбрость его. Тут Ясон достает из медного шлема

Зубы дракона и их рассевает по вспаханной ниве.

Почва мягчит семена, напоенные ядом могучим, —

Зубы растут, и из них небывалые люди выходят.

125 Как принимает дитя человеческий образ во чреве

Матери и в глубине из частей свой состав образует

И на всеобщий простор не выходит, пока не созреет, —

Так, лишь когда развился в утробе беременной почвы

Образ людей из семян, — показались из нивы чреватой.

130 Но удивительней то, что уже потрясали оружьем!

Лишь увидали, что те свои заостренные копья

Приготовляют уже в гемонийского юношу кинуть,

В страхе поникли зараз головою и духом пеласги.

Тут устрашилась и та, кем юноша был безопасен,

135 Видя, как вдруг на него столь много врагов ополчилось,

Стала бледна, холодна, без кровинки в лице опустилась

И, чтобы силы у трав достаточно было, в подмогу

Шепчет заклятий слова и к тайной взывает науке.

Камень тяжелый меж тем бросает он в их середину, —

140 Бой отвратив от себя, меж собой заставляет их биться.

Гибнут, друг друга разя, землей порожденные братья,

Междуусобным мечом сражены. Веселятся ахейцы

И, победителя сжав, теснят его в жадных объятьях.

Сжать в объятьях его ты, варварка, тоже хотела, —

145 Стыд лишь помехой тебе. Иначе его обняла бы!

Да удержало тебя попеченье об имени добром.

Молча — дозволено то! — веселишься душой, превозносишь

Чары заклятий своих и богов, создающих заклятья.

Но оставалось еще усыпить бессонного змея.

150 С гребнем, о трех языках, с искривленными был он зубами,

Страх нагоняющий страж, золотого блюститель барана.

Только его окропил он травами с соком летейским,

Трижды слова произнес, что сладостный сон нагоняют,

Что бушеванье морей усмиряют и бурные реки, —

155 Сон к бессонным очам подошел, и герой пеласгийский

Золотом тем завладел. Доволен добычей, с собою

Он и другую увез, — виновницу первой, — и вскоре

В порт Иолкский вошел победителем с юной супругой.

Ради возврата сынов, отцы-старики с матерями

160 В дар приношенья несут; растоплено пламенем жарким,

Сало стекает, и бык молодой с золотыми рогами

В жертву богам принесен. Лишь Эсон286 не участник веселья,

Близкий к кончине уже, от лет своих долгих усталый.

Молвит тогда Эсонид: "О супруга, кому я обязан

165 Подлинна счастьем своим! Хоть ты мне и все даровала,

Благодеяния твои хоть уже превзошли вероятье, —

Если возможно, — но что для чар невозможно волшебных? —

Часть годов у меня отними и отцу передай их".

Слез не сдержала она, сыновним тронута чувством,

170 Вспомнила чувства свои, отца, что ею покинут.

Сердца, однако, она не раскрыла и молвила: "Муж мой,

Что за нечестье твои осквернило уста? Как могу я

Переписать часть жизни твоей на другого? Гекаты

Соизволенья не чай, не должного просишь. Однако

175 Больше, чем ты попросил, подарить, о Ясон, попытаюсь.

Свекра длительный век обновить я попробую, вовсе

Лет не отняв у тебя, — троеликая лишь бы богиня

Мне помогла и к моим чрезвычайным склонилась деяньям!"

Трех не хватало ночей, чтоб рога у луны съединились

180 И завершили бы круг. Но лишь полной она засияла,

Только на землю взирать начала округлившимся ликом,

Вышла Медея, одна, в распоясанном платье, босая,

Пышные волосы вдоль по плечам распустив без убора.

Шагом неверным, в немом молчании ночи глубокой,

185 Без провожатых идет. И люди, и звери, и птицы

Полный вкушают покой. Не шепчет кустарник, недвижим;

Леса безмолвна листва, туманный безмолвствует воздух.

Звезды мерцают одни. И она простерла к ним руки,

Трижды назад обернулась, воды зачерпнула в потоке

190 И омочила власы и трижды уста разрешила

Воем; потом, опершись коленом о твердую землю,

Молвила: "Ночь! Наперсница тайн, что луной золотою

Свету преемствуешь дня! Вы, звезды! Геката с главою

Троичной, ты, что ко мне сообщницей дела нисходишь

195 Мне помогать! Искусство волшбы и заклятия магов!

Ты, о Земля, что магам даешь трав знанье могучих,

Воздух и ветры, и вы, о озера и реки, и горы,

Вы все, боги лесов, все боги ночные, явитесь!

Вами, по воле моей, возвращаются реки к истокам

200 На удивленье брегам; заклинаньями я усмиряю

Бурного моря волну и волную безбурное море;

Ветры зову и гоню, облака навожу и свожу я;

Лопаться зевы у змей заставляю я словом заклятья;

Дикие камни, дубы, что исторгнуты с корнем из почвы,

205 Двигаю я и леса; велю — содрогаются горы,

И завывает земля, и выходят могильные тени.

Силой влеку и тебя, луна, хоть медью темесской287

Твой сокращаю ущерб. От заклятий моих колесница

Деда бледнее; мой яд бледнеть заставляет Аврору.

210 Вы мне и пламя быков притупили, изогнутым плугом

Вы пожелали сдавить их, груза не знавшую, выю;

В яростный бой меж собой вы бросили змеерожденных,

Стража, не знавшего сна, усыпили, — руно ж золотое,

Змея хитро обведя, переправили в гавани греков.

215 Ныне мне нужен состав, от которого стала бы старость

Вновь, освежившись, цвести и вернулись бы юные годы.

Вы не откажете мне. Не напрасно сверкали созвездья,

И не напрасно, хребтом влекома крылатых драконов,

Вот колесница летит". И спустилась с небес колесница.

220 Только Медея взошла, лишь погладила шею драконам

Взнузданным, только встряхнуть успела послушные вожжи,

Как вознеслась в высоту, и уже фессалийскую Темпе288