Зрит пред собою, и змей в пределы знакомые правит.

Травы, что Осса родит с Пелионом высоким, какие

225 Офрис взращает и Пинд, и Олимп, что возвышенней Пинда,

Явственно видит — и те, которые рвет она с корнем

Или же режет своим медяным серпом искривленным.

Много она набрала растений с брегов Апидана,

Много — с Амфриса; и ты, Энипей не остался нетронут

230 Тоже;289 Пеней и Сперхия ток ей что-нибудь каждый

В дань принесли, и брега тростниками поросшие Беба290 ,

И с Антедоны291 траву животворную рвет, на Эвбее, —

Люди не знали о ней, превращенья не ведая Главка.

Девять дней и ночей ее видели, как, в колеснице

235 Мчась на змеиных крылах, она озирала равнины —

И возвратилась. И вот, — хоть запах один их коснулся, —

Сбросили змеи свою долголетнюю старую кожу.

Остановилась, прибыв, у порога стоит, за дверями.

Кровлей одни были ей небеса. Избегала касаний

240 Мужа. Два алтаря сложила из дерна Медея,

Справа — Гекаты алтарь и жертвенник Юности — слева.

Дикой листвой оплела и ветвями священными оба.

Недалеко откидав из ям двух землю, свершает

Таинство; в горло овцы чернорунной вонзает Медея

245 Нож и кровью ее обливает широкие ямы,

Чистого чашу вина сверх крови она возливала,

Медную чашу брала, молока возливала парного;

Льются меж тем и слова, — богов призывает подземных,

Молит владыку теней с похищенной вместе супругой,

250 Чтоб не спешили отнять у тела дряхлого душу.

Милость обоих снискав молитвенным шепотом долгим,

Хилого старца она приказала из дома наружу

Вынести и, погрузив его в сон непробудный заклятьем,

Словно безжизненный труп на подстил травяной положила.

255 Вот приказала она отойти и Ясону и слугам,

Непосвященный их взор отвести повелела от тайны.

И удаляются все. Волоса распустивши, Медея

Рдеющих два алтаря обошла по обряду вакханок.

В черной крови намочив расщепленные факелы, держит

260 Их на обоих огнях и вершит очищение старца

Трижды огнем, и трижды водой, и серою трижды.

В медном котле между тем могучее средство вскипает

И подымается вверх и вздувшейся пеной белеет.

Варит и корни она, в гемонийском найденные доле,

265 И семена, и цветы, и горькие соки растений;

В них добавляет еще каменья с окраин Востока,

Чистый песок, что омыт при отливе водой океана,

Вот подливает росы, что ночью собрана лунной;

С мясом туда же кладет и поганые филина крылья,

270 Оборотня потроха, что волчий образ звериный

В вид изменяет людской; положила в варево также

И кинифийской змеи292 чешуйчатой тонкую кожу;

Печень оленя-самца; в состав опустила вдобавок

Голову с клювом кривым вековухи столетней — вороны.

275 Тысячи к этим вещам прибавив еще безымянных,

Варварка, смертному в дар потребный состав приготовив,

Кроткой оливы седой давно уже высохшей ветвью

Варево стала мешать от дна и до верхнего слоя.

Вдруг этот старый сучок, вращаемый в меди горячей,

280 Зазеленел, а потом чрез короткое время оделся

В листья и вдруг отягчен стал грузом тяжелых оливок.

Всякий же раз, как огонь из бронзовой брызгал купели

Пеной и капли ее упадали горящие наземь,

Зелень являлась, цветы и густая трава луговая.

285 Только увидела то, Медея свой меч обнажила,

Вскрыла им грудь старика и, прежней вылиться крови

Дав, составом его наполняет. Лишь Эсон напился,

Раной и ртом то зелье впитав, седину свою сбросил;

Волосы и борода вмиг сделались черными снова,

290 Выгнана вновь худоба, исчезают бледность и хилость,

И надуваются вновь от крови прибавленной жилы,

Члены опять расцвели. Удивляется Эсон и прежний —

Сорокалетье назад — свой возраст младой вспоминает.

Вот увидал с высоты чудеса столь великой колдуньи

295 Либер293 и вздумал тогда, что его бы кормилицам можно

Юные годы вернуть, — и дар получил от колхидки.

Чтобы злодейств не прервать, с супругом притворную ссору

Изображает она и, молельщицей, к Пелия294 дому

Быстро бежит: ее, — ибо сам он уж старец глубокий, —

300 Дочери царские там принимают. Вскоре колхидка

Хитрая их оплела, обольстила их ложною дружбой.

Вот о заслугах своих рассказ им ведет, — как избавлен

Эсон от старости был, — и рассказ замедляет на этом.

И возникает в сердцах у Пелиевых дев упованье,

305 Что от искусства ее и отец их вернет себе юность.

Вот уже просят и ей обещают любую награду.

Та помолчала чуть-чуть, колеблясь будто в решенье,

Ждать заставляет себя, напускною их важностью муча.

Все ж обещает, сказав: "Чтоб больше доверия было

310 К дару у вас моему, пусть вашего овчего стада

Старший вожак от составов моих превратится в ягненка".

Вот уж притащен баран, от бесчисленных лет истощенный,

Около полых висков крутыми украшен рогами.

Только вонзила она свой нож гемонийский в сухое

315 Горло, едва лезвие запятналось скудною кровью,

Тушу барана в котел погружает колдунья и тут же

Мощный вливает состав, — и уже уменьшаются члены,

И исчезают рога, а вместе с рогами и годы,

Блеянье нежное вдруг из медного слышится чана.

320 Все в изумленье кругом, — меж тем из сосуда ягненок

Выпрыгнул; резво бежит и молочного вымени ищет.

В оцепененье стоят все дочери Пелия; так как

Правда доказана им, они лишь настойчивей просят.

Трижды Феб распрягал погруженных в Иберскую реку295

325 Коней, четвертую ночь засияли лучистые в небе

Звезды, — и вот на огонь Ээтова дочь, лиходейка,

Чистой ставит воды с травой, не имеющей силы.

Вот, как убитый, заснул сам царь, предавши покою

Тело свое, а с царем и стражи спокойно заснули, —

330 Сон навело колдовство и могущество речи волшебной.

Дочери в отчий покой по приказу колхидки проникли,

Стали вкруг ложа его. "Что колеблетесь, что нерадивы?

Выньте мечи, — говорит, — престарелую кровь извлеките, —

Жилы пустые его наполню я новою кровью.

335 В ваших отныне руках и жизнь, и возраст отцовский.

Ежели есть в вас любовь и не зря предались вы надежде,