То, что касается Мёллера ван ден Брука, то накануне своей смерти он демонстрировал более чем сдержанное отношение к национал-социализму. После провалившейся попытки государственного переворота, предпринятой Гитлером в 1923 году в Мюнхене и больше известной как «пивной путч», Мёллер напишет следующие строки: «В Мюнхене случилось то, что я предвидел: преступление, совершенное по глупости! Это 9 ноября может нам обойтись очень дорого. Позвольте предотвратить его последствия: национальное движение должно сохраняться, фёлькише-мышление не должно загоняться в гроб вождями». В рубрике «Критика прессы» он писал еще более отчетливо: «Гитлер потерпел неудачу по причине своей пролетарской примитивности. Ему недоступно, что под его национал-социализм надо подвести духовный фундамент. Он воплощенная страсть, которая напрочь лишена рассудочных свойств». Но тем не менее младоконсерваторы отнюдь не выступали решительно против национал-социализма. Им казалась заманчивой идея использовать в собственных целях суд над Гитлером. Это был прекраснейший повод для начала активной агитационной кампании. Тем более что в одной из передовых статей Мёллер призывал Гитлера: «Бей погромче, барабанщик нации!» Он пытался привлечь Гитлера на свою сторону, однако путч не был тем путем, которым собирался следовать Мёллер ван ден Брук. А значит, это был лишь маневр: «Речь идет о терпеливой и планомерной активной национальной политике, которая должна создать новое государство на земле, покрытой обломками и гнилью, должна постепенно выбрать путь свободы. Политика является тем действием, которое двигает немецкую нацию вперед к свободе. Гитлер признавал свою ответственность за действие, но признал себе виновным. Подобное политическое действие не только нельзя осуществлять, но ему даже надо воспрепятствовать». Тем не менее, отказываясь от методов Гитлера, с другой стороны, младоконсерваторы давали понять — то, что Гитлер говорил на суде, соответствовало их собственным убеждениям. Это стало роком для многих консервативно настроенных деятелей, которые до 1933 года полагали, что Гитлеру можно поручить работу «крысолова». Они обманывались, не видя собственного бессилия. В итоге они оказались в роли обманутых мошенников.
Однако, в отличие от многих других националистов, Мёллер ван ден Брук никогда не думал, что у национал-социализма есть шанс. Он всегда презирал плоские, стереотипно повторяющиеся тирады нацистской пропаганды и игнорировал политически незрелые действия вождей НСДАП. Ему, который мечтал о сближении правой и левой оппозиции, казалось гигантским заблуждением исключительно враждебное отношение нацистов к большевикам. Но наряду с этим он видел, что национал-социализм смог разбудить молодые силы. Неудивительно, что он приветствовал этот процесс, так как полагал, что это лишь начало более глобального движения. Когда Мёллер ван ден Брук покончил с собой, нацистская партия была немногим больше, чем одна из многочисленных политических сект, которая, базируясь преимущественно в Баварии, к тому же имела в те годы локальное значение. Только когда Ганс Шварц серьезно занялся переизданием произведений Мёллера ван ден Брука, его идеи были оценены нацистами и превращены в конкретные политические лозунги. Именно по этой причине в августе 1932 года Эдгар Юлиус Юнг писал, что национал-социалисты рассматривают Мёллера как некого участника нацистского движения. То есть Мёллер ван ден Брук был зачислен в ряды НСДАП фактически постфактум.
Нельзя упрекать Ганса Шварца, который со временем перешел в редакцию журнала «Ангриф», издаваемого Геббельсом, что он использовал труды Мёллера ван ден Брука, дабы содействовать расширению национал-социалистического движения. В предисловии произведений, которые были переизданы до 1933 года, Шварц вообще ни разу не упоминал ни Гитлера, ни национал-социализм. Лишь после прихода фюрера к власти Шварц стал изображать его как восприемника идей Мёллера, которому удалось воплотить их в жизнь. В 1958 году в одном из интервью Ганс Шварц заявлял, что по-еле 1933 года был просто вынужден изображать Мёллера как пред-нацистского мыслителя, так как существовала опасность полного запрета на издание его работ. В первые дни нацистской диктатуры и существования гитлеровского Третьего рейха очень многие немецкие и зарубежные обозреватели указывали на принципиальное различие между империей, созданной Гитлером, и мыслимой Мёллером ван ден Бруком. Именно так в июне 1935 года появились слова о Мёллере как «новой политической фигуре, которая была обращена к восходящему национал-социализму». Но это была политическая мифология. Впрочем, в 1931 году вдова Мёллера ван ден Брука писала, что единственным движением, которое могло совершить переворот в духе ее покойного мужа, был национал-социализм. Однако это было ее частное мнение.
С исторической точки зрения очень интересна позиция младоконсерваторов накануне «захвата власти» национал-социалистами. Свет на эту проблему может пролить сборник «Что мы ожидаем от национал-социализма?», который был издан Альбертом Эрихом Гюнтером в 1931 году. Этот сборник состоял из 20 статей и интервью, которые должны были дать ответ на поставленный вопрос. Многие из авторов, но далеко не все, принадлежали к младоконсервативным кружкам. Сам же издатель писал в предисловии следующее: «В первый раз возникла надежда, что движение, порожденное немецким духом, перестроит политическую жизнь, которая вольет в рейх новые силы». По сути, эта книга являлась ни критикой, ни восхвалением национал-социализма. Август Винниг который интерпретировал национал-социализм как «подлинную немецкую необходимость», излагал следующую мысль: «Я считаю предосудительным критиковать и ослаблять тем самым движение, которое является почвой для всех немецких надежд». Генрих Форстофф, младоконсервативный пастор, одобрял политическое содержание национал-социализма, правда, добавляя, что тот не мог использовать «всего человека» для своих нужд. Он проницательно предостерегал: «Идея может быть преувеличена до обожествления, а идеал вождя до безответственности ведомых. Тогда он (национал-социализм) потеряет чувство реальности, упустит почву из-под ног». Иоганн Вильгельм Маннхардт критиковал нацизм с точки зрения немца, живущего за границей. Особо яростно он нападал на антисемитизм гитлеровского движения, так как подобно тому, как евреи являлись национальным меньшинством в Германии, немцы являлись таким же меньшинством за пределами своей страны. НСДАП противоречила сама себе. Этот младоконсервативный автор полагал, что наиболее несправедливые упреки обращались к восточно-европейским евреям, в которых он видел едва ли не носителей немецкой цивилизации. Он выражал надежду, что инициированная Штреземанном внешняя политика осуществлялась бы и впредь, вопреки необузданной агитации национал-социалистов. Но надежды, судя по всему, были слабы, так как он, задав Маннхардту боязливый вопрос: «Что произойдет, если сегодня или завтра партия войдет в правительство? Будут ли пропагандисты своими для правительства и чиновничества?», он отвечал на этот вопрос в духе младоконсерваторов. Он наивно полагал, что если бы нацистов не удалось укротить, то они бы просто-напросто потерпели фиаско. Показательно, что подобную ошибку допускал и Альфред Гутенберг, с конца 20-х годов бывший лидером Немецкой народно-национальной партии.
Но самое курьезное предположение сделал Вильгельм Греве: нацисты должны были спасти демократию. «Демократия и парламентаризм в Германии, кажется, будут спасены их непримиримыми противниками… В то время как Веймарская коалиция отказывается от демократии, дабы спасти «республику от фашизма» (чрезвычайные постановления, роспуск рейхстага и т. д. — Авт.), национальная оппозиция станет передовым бойцом по защите всех демократических методов и либеральных прав Веймарской конституции. Только в рамках этой политической системы национал-социализм может проявить свою силу». Похожие суждения играли тогда большую роль в младо-консервативной среде.
В ноябре 1931 года Генрих фон Гляйхен написал Гитлеру «Открытое письмо», в котором говорилось: «Хватит ли Вашей воли, которой Вы подчинили свою свиту, и без того находящуюся под Вашим влиянием, дабы справиться с нуждой, которая продолжает распространять свое гибельное воздействие? (…) Во всяком случае, я утверждаю, что люди нынешнего поколения, которые не причисляют себя к правящим кругам Германии, не воспримут Ваш призыв, так как Вы не придаете этим людям (таким же страстным патриотам, как и Вы сами) никакого значения. Вы жаждете и требуете только. одного: слепого повиновения! Но Вы не получите людей, которые способны к действию под свою ответственность». В апреле 1932 года тот же фон Гляйхен написал: «Мы со всей решимостью отказываемся от политического антисемитизма национал-социалистической партии».
