Может быть, есть и другое объяснение столь чудовищной смертности от энтеритов и колитов. Но нам оно в голову не приходит.
Когда «грибной год» не радует
Посмотрим теперь, как в то время обстояло дело с грибковыми болезнями растений. В этом нам поможет статья кандидата сельхознаук Назара Назаренко «Голод как результат системного кризиса»[66]. Статья достаточно специальная, кому не хочется ее читать, пусть поверит на слово: грибковые болезни в СССР в то время были одной из самых тяжелых сельскохозяйственных проблем.
«Даже элементарный анализ научных статей за период 1932–1933 гг. показывает такую картину, что поседеть впору. Достаточно было просмотреть Сборник работ Всесоюзного института защиты растений (Сборник ВИЗРа) за 1932–1933 года.
Головня. Ситуация с этим крайне опасным грибковым заболеванием была такова, что в 1931–1932 гг. было проведено несколько совещаний вплоть до всесоюзной конференции… В частности, перечисляя основные дефекты мероприятий по борьбе с головней, автор [67] пишет, что “… причиной сильного развития головни и постоянного наличия ее являлась форма индивидуального земле-использования…” Особо интересным является то, что, критикуя методы оценки проявления головни (регистрируются только те случаи, когда грибок становится видимым), автор констатирует факт, что регистрируются только проявления головни, а не зараженность, которая, по его мнению, приближается к 100 %, а сельскохозяйственные производители “…слишком свыклись с высокой заспоренностью семенного материала индивидуальных хозяйств…”
Среди основных факторов, влияющих на развитие головни, кроме засоренности, отмечаются время посева, норма высева, глубина заделки семян, по сути – любое нарушение агротехники приводит к вспышке развития головни. Что показывает, насколько “грамотными” были работники во всех без исключения, но особенно в индивидуальных хозяйствах.
Угрожающая ситуация по головне отмечалась на 7 Всесоюзном съезде по защите растений. Исследования показала, что в 1925 году, например, в Крыму зараженность посевов составляла 30 %, при этом отмечалось падение зараженности головней в связи с введением мероприятий по защите растений. Дальнейшие исследования показала, что в 1932 году ситуация не только не улучшилась, а даже ухудшилась – Всесоюзный съезд работников отделов борьбы с вредителями (ОБВ) констатировал, что вопросам борьбы с головней не придается должного внимания. При этом констатируется, что к 1932 году процент проявления головни повысился (!). Для яровой пшеницы по твердой головне – с 0,3 до 0,6 %, по пыльной головне – с 0,3 до 0,5 %. При этом такие небольшие цифры не должны успокаивать, поскольку, как указывалось выше, методика учитывает только внешние проявления головни, а не зараженность (0,5 % по головне считается сильной зараженностью). Условно говоря, 1 % зараженности означает, что заражен каждый сотый колос. С учетом, что на каждый такой зараженный колос приходится порядка нескольких сотен миллионов спор, то зараженность 1 % приводит к 20–30 % гибели посевов. В 1932 году зараженность, в зависимости от культуры, колебалась от 0,6 до 4,1 %, наиболее проблемной культурой был овес. По Украине пораженность составляла 2,8 %, по Центральным черноземным областям – 3,6 %. В качестве основной причины, которая привела к вспышке головни на 1932 год, называется низкое качество работ по протравливанию и невыполнение инструкций по предотвращению заражения. Несколько другие цифры по пыльной головне приводит С. Бубеннов – 0,8 % по пшеницам и 1,2 % по ячменю в среднем по СССР.
В 1933 году ситуация была ненамного лучше. Так по яровой пшенице зараженность пыльной головней 0,5 % регистрировалась для 53–90 % обследованных площадей для Западных областей, Московской области, Центральных черноземных областей и Средней Волги. Для прочих районов такая зараженность колебалась в пределах 20–40 % обследованных площадей. Для твердой головни этот показатель колеблется около 15 % площадей и только для Западных и Горьковской областей составляет 28–33 %. Для озимой пшеницы ситуация несколько улучшилась, большинство посевов были чистыми, а количество площадей, сильно пораженных, составляло в среднем, 16 % по твердой головне и 32 % – по пыльной головне.
В целом можно констатировать, что ситуация с головней в 1932 году была действительно угрожающей (по сути, в каждом выпуске Сборника ВИЗР отмечается как минимум одна статья по этому вопросу) и можно однозначно утверждать потери как минимум 20–30 % урожая от этого заболевания… Кстати, автор отмечает, что в совхозах в семенных хозяйствах селекционных станций ситуация не лучше, чем в прочих хозяйствах, а также отдельно акцентирует внимание не столько на снижение урожайности, сколько значительное ухудшение качества муки в результате поражения посевов головней. Таким образом, можно предположить, что отчасти высокая смертность в 1932–1933 годах определялась и плохим качеством муки в результате засоренности зерна головней.
Ржавчина. Более серьезно проблема стояла в связи с заражением посевов различными видами ржавчины. Так, на 7 Всесоюзном съезде по защите растений было пять докладов, посвященные ржавчине хлебных злаков. В частности… указывается, что за счет зараженности бурой ржавчиной наблюдалось потери до 70 % урожая по СССР… Так, на Кубани из-за эпифитотии ржавчины снижение урожайности в 1931 году составило до 40 %, а в 1932 – свыше 50 %. На Дальнем Востоке за счет ржавчины гибель урожая составляла в 1933 году 30–50 %, а по Северному Кавказу в отдельных колхозах – до 90–95 %.
При отсутствии массовой вспышки ржавчины потери урожая оцениваются в среднем 10–15 % по пшенице и овсу – ситуация была настолько тяжелая, что данные потери рассматриваются как “обычные”.
Особенно катастрофическим является поражение ржавчиной на стадии кущения – потери достигают 100 %. В СССР массовое развитие отмечено для 6 видов ржавчиновых грибков. При этом ситуация ухудшается тем, что во-первых, ржавчина достаточно тяжело идентифицируется и, во-вторых, вред является косвенным, поскольку поражаются стебли и листья. То есть – поражение выявить может только опытный агроном, а в целом посевы выглядят внешне вполне нормально. В годы эпифитотии абсолютный вес зерна из-за пораженности ржавчиной падает на 60–80 % для стеблевой ржавчины, для бурой ржавчины – на 40–47 % и на 20–29 % уменьшается число зерен в колосе, поражение корончатой ржавчиной овса приводит к понижению абсолютного веса зерен на 50–60 %.
…В 1932–1933 году было два года подряд сильной эпифитотии стеблевой ржавчины по Северному Кавказу. В 1932 году корончатая ржавчина овса привела к гибели значительной части урожая по Украине, Белоруссии и центральным черноземным областям (общие потери урожая овса составляли до 20 млн. ц), такая же ситуация наблюдалась и в 1933 году Вспышка развития листовой ржавчины в 1932–1933 годах привела к снижению урожая на 50 % для Украины (юго-запад Киевской области, Винницкая область, западная часть Одесской области), а в целом по СССР в годы сильного развития за счет листовой ржавчины потеря урожая достигала 20 %. При этом из-за поражения листовой ржавчины гибнут посевы озимых (выживаемость при сильном поражении падает до 4 %).
В 1933 году стеблевой ржавчиной были поражены 60–80 % зерновых в Центральных черноземных областях, Белоруссии, и в южной части Западных областей, а за счет бурой ржавчины потери достигали 20 % в Московской и Горьковской областях, на юге Северных областей и юго-востоке Центральных черноземных.
Общие потери от ржавчины в 1932 году составили 322,5 млн рублей.
Интересным является то, что развитие ржавчины стимулируется в теплую весну (17–18 °C) при обильных дождях, а также при нежарком лете (19–21 °C). Особенно опасны частые дожди, чередующиеся с сухой и теплой погодой.
