На эту архаичную картину наслоились представления, связанные с развитием скотоводства у марийцев. На небе появляется небесная дева — Юмын удыр («Дочь неба»). Небесный лось становится небесным конем — Юмын имне. Появляются на небе и небесный бык или корова: они и составляют вместе с небесным бараном звездное стадо, которое пасет вокруг Полярной звезды небесная дева — пастушка. На небе помещается и небесный хлев, и Небесная река — Млечный путь.

В народной поэзии, в том числе в заговорах, Небесный столб предстает в виде веретена, которое вращает небесная дева: созвездия — это ее прялка, серебряные нити, клубок. Известен и миф о лунной деве, которую преследовала на земле злая мачеха, заставлявшая несчастную носить воду ситом или решетом, раздетой, в зимнюю стужу. Луна сжалилась над ней и взяла девушку на небо, подняв ее на серебряных или шелковых качелях. В другом мифе сам Юмо посылает за ней Луну в своей колеснице, запряженной огненным конем: в земной деве угадывается образ невесты небесного бога, мифы о которой хорошо известны у соседней мордвы. С появлением на небе девы, шедшей по воду, Лось стал именоваться Ковшом (Коркашудыр, Большая Медведица), Орион — Коромыслом, Плеяды — Решетом (Шоктешудыр).

Обозначение Плеяд как «Сита» известно не только финно-уграм (в том числе эстонцам), но и славянам, и тюркам: миф о лунной деве также был широко распространен в Восточной Европе.

Млечный путь и у марийцев именовался «Дорогой птиц»: гуси, самые сильные из перелетных птиц, оставляли на своем пути перья, чтобы прочие птицы не потеряли дороги на юг.

Кугу Юмо пребывает в своем небесном доме на золотом престоле, откуда ему видны все дела людей. В былые времена, когда открывались небесные ворота, он являлся людям сидящим на облаках и играющим на гуслях — вот тогда ему и молились.

В семью высшего бога входили Юман-ава — «Мать бога» (или Шочын-ава, «Дающая рождение»), покровительница рождений и свадеб; у Кугу Юмо был и сын по имени Эрге-Пугощ-юмо (он предопределял, у кого родится мальчик). Верховный бог стоял во главе целой иерархии небесных существ, представления о которой сложились у марийцев под влиянием ислама и христианства. Имена «юмо» («небо») и «кугу-юмо» стали обозначать всякого бога вообще. К высшим богам причислялись: Туня-юмо, бог всего сущего, также управляющий ветрами и облаками; Ош-кече-кугу-юмо, «белый» бог солнца и света; Кава-юмо, бог небосвода; Мэр-кугу-юмо, покровитель людей, Пурышо-юмо, предопределитель судьбы; Сакче-юмо, бог-хранитель. Волгенче-юмо был богом молнии, а Кудырчо-юмо — громовником, побивающим злых духов, защитником урожая, человека и скота.

Рассказывают, будто гром происходит оттого, что Юмо скатывает с неба камни. Такие камни, падающие на землю, называют «молниевыми камнями»: их можно потушить молоком, а не водой.

Богов насчитывалось 77: столько же было на земле языков и народов, целебных трав, перечисляемых в заговорах, и т. п. Священное число 77 было общим для марийцев, удмуртов, мордвы, обских угров и венгров. Оно восходит к космогоническим символам: четыре стороны, света и три яруса Вселенной дают число 7, семидневной была лунная неделя. Считалось, что по 7 богов покровительствует хлебу, пашне и пчеловодству.

В услужении у высших богов находился целый штат духов, сформировавшийся под влиянием ислама и государственных традиций Золотой Орды и Казанского ханства: недаром одним из наиболее почитаемых духов (и святилищ) был Султан-керемет, носивший тюркский царский титул. Духи пиямбар были посланниками богов; суксо или сакче — ангелами-хранителями; пурышо или пуйыршо предопределяли человеческие судьбы (все эти термины в основном тюркского происхождения). Витнызе (также от волжско-болгарского слова «писарь») или алак (Аляк-инмар был известен и удмуртам) сообщали обо всем, что творится на земле, и были посредниками между богами и людьми при жертвоприношениях. Имелись даже юмын казначи — «небесные казначеи» и юмын асаш — собственно «небесные писари». К духам — покровителям человека относились также: суртым-бал — охранитель дома; серлагыш — охранитель от пожаров, ранений железом и несчастий в пути; турасер, оберегавший от глубоких мест, капка-орол — охранитель ворот от воров.

Во главе земных богов более низкого ранга, чем боги небесные, стоял Мланде-кугу-юмо («Великий бог земли»); к земным богам причислялись: Тул-он-кугу-юмо — бог огня; Перке-кугу-юмо — бог достатка, изобилия; Кинде-мочин-кугу-юмо — бог урожая; Вольык-кугу-юмо — бог скота; Сурт-кугу-юмо — бог домашнего очага и другие.

Каждое божество имело свое место слева или справа от престола Кугу Юмо. В этом видят влияние древней тюркской традиции. Многие имена богов, преимущественно второстепенных божеств (Пурышо, Кудырчо, сакче и др.) также имеют тюркское происхождение. Возможно, марийский пантеон земных и небесных богов формировался во времена, когда марийские земли входили в состав раннесредневекового государства Волжская Болгария.

Марийский миф повествует о дочери Кугу, которая жила у Юмо на небе. Красавица тосковала в небесной обители — ведь там не было женихов: помощники отца были похожи скорее на ангелов, чем на мужчин. Имелся, правда, младший брат небесного бога — Керемет, он был даже влюблен в небесную деву, но ведь он родственник божьей дочери и вдобавок известен своими злобными деяниями.

Небесным стадам негде было пастись на небе — ведь там нет травы. Однажды небесная дева спустилась по розовой дороге — заре — на землю, чтобы выпасти небесный скот. У родника она встретила человека, вышедшего из лесной землянки. Земной парень и небесная дева полюбили друг друга, но божья дочь понимала, что ей не дождаться благословения от родителя. Тогда она уговорила своего возлюбленного умыкнуть ее тайно: с друзьями на лошадях парень увез небесную деву (в соответствии с древним марийским обычаем). На березе они оставили девичий платок, чтобы Юмо подумал, будто его дочь пропала.

Юмо действительно решил, что дочь погибла: он впал в такое горе, что на земле наступил неурожай, и люди стали гибнуть. Но горе вскоре притупилось, а когда молодые сами вернулись на небо, да еще принесли новорожденного ребенка, бог простил их и ради примирения устроил пир.

Тут-то Керемет и явил свой злобный нрав. Он напился на пиру допьяна и затеял ссору с нежеланным зятем. Керемет сбросил несчастного с неба: из его разбившегося тела выросли священные деревья — дубы и березы. Но Керемету не суждено было торжествовать победу: разгневанный Юмо сбросил с неба и самого Керемета — на земле тот стал злобным духом, требующим жертв от людей.

Эта романтическая история сохранилась только в русской записи. В марийской сказке небесная дева остается в доме земного жениха, но потом начинает грустить по небу. Она уходит подальше от мужа со своим небесным стадом и на пастбище начинает раскачиваться на шелковых качелях. Качели поднимают ее все выше, пока она не исчезает в небесах. Небесная дева, посредница между небом и землей, в марийском фольклоре может носить имена небесных посланников — Пиамбар, или даже Пуйыршо — имя божества судьбы.

Известен марийцам и миф о земной невесте небесного жениха: сын Юмо спускается на землю и берет в жены девушку, с которой поднимается на небо. Проходит время, и молодые спускаются на землю, чтобы навестить родителей невесты (такие рассказы были распространены и у мордвы).

В верованиях некоторых групп марийцев духов-покровителей дома, ворот, стола и т. п. возглавляет Кугурак («Старейшина») или Курык кугыза («Горный старик»); иногда считалось, что ему подчиняются Азырен, водыжы и злые духи (шырты). По преданиям разных групп марийцев, некогда Кугурак был их предводителем-родоначальником и культурным героем (подобным упомянутому Бедою или мордовскому Тюштяну), имел укрепленный город и войско. У каждой группы был свой кугурак или курык кугыза, в зависимости от названия местных урочищ. В предании об одном из таких «стариков» («Старик горы Немда») рассказывается, как он предводительствовал марийцами в войнах, ездил на белом коне. Перед смертью он ушел под камень, наказав марийцам призывать его в случае войны: для этого нужно было трижды объехать священный камень. Марийцы однажды призвали его без повода, и разгневанный дух сделал их всех своими рабами: они должны были жертвовать ему ежегодно жеребенка. Жертв требовали его жена и множество слуг в сакральном урочище, где были и книгочей, и страж ворот, и страж моста.