Что касается ветеранов Великой Отечественной войны, служивших в 196-м полку, имевших большой боевой опыт и многие боевые награды, то за редким исключением они особенного желания воевать и агрессивности в воздушных боях не проявляли.

Я не имею в виду командира 324-й дивизии И. Н. Кожедуба. Ему Москва запретила участвовать в воздушных боях. Это было абсолютно правильным решением. Вполне вероятно, что на нашего прославленного аса устроили бы настоящую охоту.

Иван Никитович был очень добрым, внимательным человеком. Души не чаял в летчиках «своего» 176-го гв. иап, в котором воевал с июля 1944 года до конца войны. Естественно, мы, летчики братского по дивизии полка, немного ревновали Кожедуба к соседям.

В жизни мне довелось услышать разные оценки Кожедуба как авиационного командира. Но какие бы аргументы ни приводили в свою пользу критики этого выдающегося воздушного бойца, видного офицера, генерала, а в конце жизни и маршала, надо помнить, что и в новых для него условиях, в боях с иным соперником, с применением реактивной техники он, один из редких в первые послевоенные годы подлинно боевых командиров дивизий, привел ее к победе, сделав результативнейшей истребительной дивизией Советских ВВС во всей послевоенной истории.

Глубоко символичным представляется и тот факт, что именно Кожедуб еще в феврале 1945 года одержал первую в Советских ВВС победу над реактивным самолетом, сбив на своем поршневом Ла-7 турбореактивный Ме-262.

Не имея возможности лично принимать участие в боевых действиях и воздушных боях, Иван Никитович с рассвета и до наступления темноты находился на командном пункте авиадивизии, отлучаясь в полки и эскадрильи в периоды затишья.

Его спокойный низкий голос с КП дивизии при выполнении боевых вылетов в значительной степени придавал летчикам, находящимся в воздухе, уверенность при ведении воздушных боев с противником. Часто во время групповых воздушных боев с КП был слышен его уверенный подбадривающий голос: «Бей гадов», «Бей интервентов» и т. п.

Иногда, в период неустойчивой погоды, когда, по данным радиолокационной разведки, мелкие группы истребителей-бомбардировщиков Ф-80 или Ф-84 действовали в прибрежной полосе, а поднять на перехват МиГ-15 бис не позволяла погода, Иван Никитович со своего КП по радио имитировал подъем «МиГов» наперехват, наведение на эти группы своих истребителей, повторяя знакомые команды вроде таких, как «Бей гадов», «Атакуй», «Заходи со стороны моря»… Иногда такая «деза» по радио достигала цели, и самолеты противника уходили из района боевых действий.

Если на КП Кожедуб отсутствовал, сразу чувствовалось, что управление боевой работой становилось вялым, нерешительным, что, безусловно, отражалось и на построении летчиков, и на результатах боевых действий групп.

Безусловно, авторитет Первого аса Отечественной войны среди летчиков дивизии был высок, непререкаем и положительно влиял на психологическую атмосферу и на сами результаты боевой работы. Правда, особенности воздушных боев реактивной авиации сильно отличались от воздушных боев поршневых самолетов, но основные принципы боя, его этапы и периоды оставались неизменными. Летчики всегда с большим интересом и вниманием встречались и беседовали с Иваном Никитовичем как на аэродроме, так и в гарнизоне. В этих встречах и беседах каждый обогащал свой опыт и приобретал какие-то нужные знания. Летчики интересовались приемами воздушных боев на Ла-5 и Ла-7, поведением противника в бою. Иван Никитович подробно расспрашивал и уточнял свое понимание боя на «МиГах», в особенности на больших высотах…

Большинство опытных летчиков, находившихся в дивизии и корпусе, занимавших должности заместителей и помощников командира авиаполка, дивизии, корпуса, как правило, в воздушных боях не участвовали и на боевые задания не рвались.

Отдельные офицеры из категории летчиков-начальников проявляли интерес и желание проверить себя и свои возможности в воздушных боях на реактивных самолетах. Так, в один из вылетов полка на воздушный бой с «Сейбрами» я взял своим ведомым штурмана 324-й дивизии подполковника Л. Колмыкова. Он несколько дней упрашивал меня взять его на боевое задание и добился своего.

Набрав высоту 10000 метров, я перестроил полк в колонну эскадрилий, по команде все сбросили подвесные баки. Увидев большую группу «Сейбров», я стал увеличивать скорость и сближаться с противником. Готовясь к атаке, я увидел, что мой ведомый, ничего не сказав мне, с левым разворотом и снижением пошел вниз. Я передал командование полком своему заместителю, а сам последовал за самолетом Л. Колмыкова, который вошел в глубокую спираль. Сопровождая самолет Л. Колмыкова, я настойчиво пытался связаться с ним по радио, требуя вывести самолет из крена. Его машина, находясь в спирали, длинной непрерывной очередью вела огонь из всех пушек, пока не закончились боеприпасы. Колмыков по рации ничего не отвечал. На высоте около 3000 метров самолет вдруг вышел из спирали, и мы оба нормально приземлились на аэродроме Андунь. После полета выяснилось, что подполковник Л. Колмыков не загерметизировал кабину и из-за нехватки кислорода на высоте 10 000 метров он потерял сознание.

Этот случай с Л. Колмыковым еще раз напомнил, что война — это тяжелая работа, тем более на реактивных самолетах. К этой работе надо готовиться по-настоящему, вести ее без перерывов, напряженно и добросовестно. Полет ради развлечения, «на авось», к добру не приводит.

Командирам авиаполков, эскадрилий и их заместителям, помощникам, как и вообще всем летчикам, отказываться или увиливать от боевой работы нельзя, так как предмет их деятельности на войне — боевая работа. Если командир эскадрильи или полка не ведет в бой своих летчиков, это уже не командир.

Комэски определяют лицо истребительного авиаполка, и в этой связи хотелось бы вспомнить добрыми словами своих командиров эскадрилий.

Командиром 1-й авиаэскадрильи 196-го иап был капитан Николай Антипов — опытный летчик, интересный и общительный человек. Как командир — неплохой организатор и руководитель подразделения. В Корее совершил более сотни боевых вылетов и провел тридцать воздушных боев. Не помню, были ли у него победы, но хорошо помню, что обладал он драгоценным и необходимым на войне качеством: был веселым, компанейским парнем, заводилой, что называется, душой коллектива. Он хорошо пел и вечерами, во время отдыха, часто исполнял задушевные песни, которые нравились летчикам, были и разрядкой после воздушных боев, и вдохновляли их на ратный труд. В основном, помнится, это были песни Леонида Утесова о любви, о море, о дружбе, об Одессе… После Кореи Антипов служил в ВВС, а демобилизовавшись, жил и работал в городе Орле.