Я глубоко вздохнула, набирая в легкие воздуха для продолжения своего возмущенного монолога, как комната неожиданно преобразилась. Не бог весть что, но… В углу вместо соломы появилась кровать, не королевская, но вполне удобная (попрыгала, проверила). Под «окошком» — небольшой стол со стулом, на полу какой-то серенький паласик (или коврик). Уже кое-что. На столе лежал самый обыкновенный блокнот и шариковая ручка, а не свиток с пером. Ба, отголоски цивилизации! Ну что ж, для недолгого проживания (очень недолгого!) сойдет. Буду развлекать себя написанием каких-нибудь очерков «о невинной девице, заточенной в зловещем замке», или романа «Узница замка Иф» (или как там у него замок называется, надо будет спросить при случае, а то потомки не простят неточности повествования).

За всеми этими раздумьями я почувствовала определенные позывы, свойственные каждому человеку, объевшемуся только что у какого-либо злодея. Еще раз осмотрев комнату на предмет необходимых удобств и ничего такого не обнаружив, я вновь приступила к переговорам с невидимым, но отлично меня воспринимающим хозяином этого мотеля.

— Мне бы еще комнатку для всяких там нужд, — скромно попросила я у потолка. Кричать, разумно рассудив, что это глупо, я не стала. — У меня от всех этих волнений нехороший бурлеж в животе. Хотя это, может быть, твоя кухарка перестаралась, — добавила я уже немного потише.

В противоположном углу от кровати появилась маленькая дверь (маленькая по сравнению с входной). Подойдя к ней и медленно отворив ее, я обнаружила самый обычный (для моего мира!) унитаз и все сопутствующие предметы. Плюсик колдуну номер два. Зашла, закрыла за собой дверь и сразу углубилась в «изучение комнаты».

Мой дедушка называл такие помещения — «комната для раздумий», и, видно, не зря. Мне пришла в голову интересная мысль: сколько этот злодей способен еще терпеть мои выходки и исполнять мои желания? Искушать судьбу, конечно, не стоит — чревато, но попросить еще что-нибудь, дабы скрасить свое вынужденное бездействие и добиться возможного комфорта, надо бы. Просто необходимо! Вернувшись в темницу, я снова громко попросила:

— Эй, великий Черный колдун! Будь любезен, дай почитать что-нибудь. Ну, чтобы всякие тяжелые мысли в голову не лезли, да и тебе, пока я читаю, спокойнее будет.

На столе появилась толстая старинная книга. «Сказания о Берефонде и его народе» — прочитала я. Если такую антикварную книжицу предложить у меня в мире какому-нибудь коллекционеру, то, я думаю, можно будет безбедно жить не работая года три, а то и больше. Я подошла, полистала.

— Ты что, издеваешься? Это же абсолютно не современно, а я живу в ногу с эпохой. Как я буду свои печальные мысли топить в ЭТИХ «Сказаниях»?! Нужно, чтоб было о смерти что-нибудь, о злодеях, колдунах… Давай Белянина!

Поверх «Сказаний» безропотно появилась трилогия Белянина о Мече. Надо же как легко! Может быть, у него еще что-нибудь попросить?

— Благодарю тебя, о… — как же его назвать? Перебрав в уме всевозможные титулы и звания от «повелителя» до «варвара», я выбрала наиболее нейтральный и безобидный: — Благодарю тебя, о, похититель!

Решив еще потешить его самолюбие, так сказать, немного задобрить, я отошла на середину комнаты и истошно завопила:

— Помогите!!!

Почти сразу раздался его идиотский «зловещий» хохот. Я ухмыльнулась — кто бы сомневался! Ну что же, все приличия узника я соблюла, пойду почитаю.

Когда я заканчивала ухахатываться над первым томом «Меча», двери скрипнули (интересно, скрип дверей раздался для пущего драматизма ситуации или просто у хозяина руки не доходят до смазки?) и в мое «заточение» вошел Ник. Нет, что бы там ни писали о злодеях, как мужик, он ничего — видный, статный. Ну злодей, ну пакостит, так его перевоспитать нужно, и все. «Как это злодея перевоспитывать?» — спросите, что, кто-нибудь пробовал это сделать? Нет! Так что…

— Чего это ты так веселишься? — поинтересовался он, соблюдая «сценарий» и ведя себя, как и положено злобному похитителю.

— Да, так. Это нервное, — ответила я, откладывая книгу. — Там на главного героя просто сыпятся всякие злодеи, черти и прочая нечисть, а он жутко страдает и горюет. Ну а я живо представила себя на его месте.

— Понятно. — По его виду было заметно, что он мне не верит, но вполне удовлетворен ответом. Что ж, может быть, общий язык мы с ним и найдем.

— Не стой ты в дверях, проходи, не стесняйся, — проявила я гостеприимство. — Что зашел? Соскучился или так мимо пробегал? Решил уже, что со мной делать?

— Да, я подумал и принял решение. Завтра утром…

— Слушай! — воскликнула я, абсолютно не желая узнать о своей дальнейшей судьбе из его уст. (Что он, риторический вопрос от простого отличить не может?) — Извини, конечно, что перебиваю, но ты не мог бы мне тут душик установить, — потупившись, начала я, не перегибая палку и не претендуя на ванну. — Не подумай, что я жалуюсь, но тут со всеми этими переживаниями… Ты же не хочешь, общаясь со мной, ощущать запах вьючного животного? — И, глядя на багровое лицо колдуна, я добавила: — Пожалуйста.

Ничего не ответив, Никорон вышел, резко развернувшись на своих каблуках. Его плащ от такого стремительного поворота взвился вверх и чуть не оказался прижатым тяжелой дверью, громко хлопнувшей за ним. Жаль, вот бы сувенирчик получился — кусочек плаща Черного колдуна, выведенного мною из себя! Пожав плечами, я вновь удобно расположилась на своем ложе и углубилась в чтение. Краем глаза замечая появление еще одной двери.

Не растрачивая время на пустые размышления, я вскочила с кровати и заглянула за новую дверь. Ура! Душ! Ура-ура! Умничка, колдунчик. Значит, все-таки предпочитаешь иметь дело с леди, а не грязной пленницей. Третий плюсик в твое досье. Когда тебя сцапают и ты загремишь в каталажку, я тебе иногда передачки носить буду. Непременно! Надеюсь, он регулярно платит по счетам и горячую воду в этом замке не отключили…

Скинув с себя одежду, я с радостью залезла в это чудо современной технологии (и магии?). Немного повозившись с извлечением жидкого мыла из тюбика с последующим выдавливанием на мочалку и голову, я намылась так, что, наверное, блестела. «Вынырнула» оттуда только через полчаса. «Да здравствует мыло душистое и полотенце пушистое!» Натянула на себя услужливо повешенный здесь кем-то махровый халатик, залезла в кроватку и моментально уснула.

Следующее утро я провела за чтением второго тома «Меча» и в мрачных раздумьях. Скоро я все дочитаю и на этот момент нужно уже будет иметь план, как отсюда выбираться. Да и любимый с друзьями волнуются, обнаружив мое исчезновение. А я здесь прохлаждаюсь. Да-а, а моя сила (если она все же имеет место быть) в какой-то спячке (скорее летаргическом сне) и пробуждаться что-то не хочет. Итак, на повестке дня вопрос: что делать?

За такими невеселыми мыслями меня даже не обрадовал появившийся на столе завтрак (скудноватый, скажу я вам, по сравнению со вчерашним столом). Перекусив (как я уже говорила, голод не тетка…), я отметила мгновенное исчезновение всей посуды. Что же, хотя бы от мытья я избавлена (ненавижу мыть посуду!). Переоделась в постиранную вчера свою одежду, которая была еще влажной. И так сойдет. Не в халате же, в самом деле, ходить! Тем более казенном. Настроения никакого. Даже читать расхотелось. Все равно я уже знаю, чем там все закончится, как-никак третий раз перечитываю. Я опять вернулась к тому же вопросу: «Что делать?» Села на кровать, подперла подбородок руками и задумалась.

Вот в такой позе роденовского «Мыслителя» меня и застал колдун, неожиданно возникший (скрипа двери я не услышала) на пороге моего одноместного номера (по скромным прикидкам, от силы тянувшего разве что на пару звездочек). Видимо, решил вновь посетить мою скромную персону.

— Как спалось? — осведомился он, причем ехидства, как ни странно, в его интонации не прослушивалось.

— Превосходно, — мрачно ответствовала я.

— В таком случае я сообщаю, что тебе выпала честь стать матерью моего наследника, — высокопарно, но тем не менее быстро (чтоб я его снова не перебила) проговорил он.