В одном большом селе на Тамбовщине жила бабка Маня. Среди местного населения славилась тем, что гнала самогон. От её «творчества» обычно страдали бабы, у которых мужья часто захаживали к старухе. Соседи решили проучить её и при встрече сказали:

— Ты знаешь, Петровна, указ вышел: кто зарегистрирует в милиции свой самогонный аппарат, может гнать и продавать самогон открыто. А платить за регистрацию надо какие-то копейки.

На следующий день бабка отправилась в город с первым рейсовым автобусом, и сразу в милицию. Дежурный чуть не упал со стула, когда услышал:

— Милок, мне некогда с тобой беседовать: ты мне быстрее зарегистрируй самогонный аппарат, да и делу конец.

Бабка Маня возвращалась домой не на рейсовом автобусе, а на милицейском «уазике». Самогонный аппарат, конечно, конфисковали, но штраф не взяли — оформили как добровольную сдачу.

После этого случая Петровна целый год не разговаривала с соседями.

Если верить сохранившимся документам, карающий меч правосудия в истории человечества не раз опускался на головы провинившихся «братьев наших меньших». В 1408 году суд французского города Нанта приговорил к смертной казни свинью. Сохранился перечень расходов, необходимых для исполнения приговора. Сюда вошли содержание свиньи в застенках, вознаграждение палачу, прибывшему из Парижа, и даже плата за телегу, на которой везли свинью к лобному месту, и верёвку, которой её связывали.

В середине века свиньи были не такие, как теперь, а больше напоминали своих диких сородичей — кабанов, как внешне, так и манерой поведения. И судились с ними люди довольно часто. Обычное преступление домашних животных — детоубийство. Свободно бродившие по улицам городов, они иной раз вторгались в жилища бедняков и загрызали спящих в колыбели младенцев. В одной только Франции известно 20 «свиных» процессов. Особенно шумным было судебное заседание в январе 1457 года. Судили свинью и… шесть поросят по обвинению в злодейском убийстве малолетнего Жана Мартена. Всё было по-настоящему? Давали показания свидетели, произносили речи прокурор и защитники. Только подсудимые молчали. Взвесив все обстоятельства, суд приговорил свинью… к повешенью за задние ноги. Поросят оправдали, так как прямых улик против них не оказалось, но их… конфисковали в пользу суда.

Это было в самом конце 20 века. В один из октябрьских дней в отделение милиции одного небольшого городка вошёл мужчина: лицо заросшее, взгляд потухший, в глазах — обречённость.

— Где у вас тут явку с повинной оформляют?

— А в чём дело? — поинтересовался дежурный.

— Да я вот сдаться пришёл: три года назад из-под следствия сбежал.

У сотрудников оцепенение, за историю отделения это был первый случай, чтобы человек сам являлся с повинной…

При допросе выяснилось, что нежданный посетитель некогда возглавлял коммерческую фирму, в бизнесе проворачивал крупные махинации, брал ссуды в банке, в долг у партнёров. А возвращать долги не собирался. В результате оказался под следствием. До суда назначили ему меру пресечения — подписку о невыезде. Обвиняемый сразу же воспользовался этим обстоятельством и бежал на черноморское побережье.

Три года мужчина был вынужден прятаться, постоянно менять место жительства, вздрагивать при виде первого встречного милиционера. И решил беглец: чем уж такая жизнь, так уж лучше тюрьма — и вернулся в родной городок.

Обрадованные опера таким поворотом событий, что без проблем удалось выявить факт поимки преступника, числящегося в розыске, повезли его в следственный изолятор. Но там беглеца окинули взором с ног до головы и заключили:

— Не возьмём!

— То есть как? Все документы оформлены…

— А вот так не возьмём — одет не по сезону: околеет в одной рубашечке, а на носу зима. Околеет, а нам потом отвечай… Без ватника нельзя.

На улице уже начались первые холода. А обвиняемый явился с курорта и вещей при себе никаких не имел. Оперуполномоченным пришлось возвращаться в отделение, где нашли старую форменную куртку. В ней-то и отправили мужчину в СИЗО…

Оперуполномоченный Козлов славился в уголовном розыске своим умением писать рапорта, один из которых я и привожу: «На улице ко мне подошёл гражданин, оказавшийся Минаевым Е.А. Он не пояснив причину своего поведения, вытащил нож и стал им размахивать передо мной с намерением порезать мою кожаную куртку. Я попросил его не делать этого и отдать нож. Гражданин Минаев согласился и передал нож. После этого я предложил ему пройти в отделение милиции, что он и сделал. Была ли у него до этого сломана рука, я не заметил.

К сему прилагаю объяснение гр. Минаева и рапорта членов ДНД Новикова А.Н. и Авдеева В.Н.»

Необходимо отметить, что такие случайные встречи бывали у Козлова регулярно, а те, с кем сталкивала его судьба, обычно числились, как и Евгений Минаев, в розыске.

Один сотрудник ГАИ ехал по загородному шоссе на собственном «Москвиче». Его лихо и довольно нагло подрезала «шестёрка». Гаишник обиделся и решил остановить нарушителя. Он догнал «Жигули», благо был в форме, и знаком показал остановиться. Тот в ответ прибавил ходу. Инспектор не отставал. Тогда водитель «Жигулёнка» вытащил обрез и выстрелил. Гаишник окончательно рассердился: мало того, что не подчиняются, так ещё и машину испортили! Пришлось применять табельное оружие, стрелять из пистолета по колёсам и остановил злодея.

Осмотрев после этого свою машину. Капитан установил, что убыток крупный: разбито лобовое стекло, пробиты радиатор и крыло. «Ну ничего, он мне за всё заплатит!» — подумал гаишник, но ошибся — «шестёрка» была угнанной, а у задержанного нашли только обрез и три рубля.

На благодарность начальства герой поинтересовался, кто ему сделает ремонт машины. Оказалось, что никто…

Однако история закончилась благополучно: убытки гаишнику возместил хозяин угнанных «Жигулей», поскольку понял, что в следующий раз его машину искать не станут…

Как-то раз один аспирант шёл в гости к своей знакомой. В подъезде дома дорогу ему преградил сержант милиции и заявил, что сюда нельзя: в одной из квартир случилось какое-то преступление, поэтому и распорядились вход временно закрыть.

Молодому человеку не хотелось объяснять кто он такой и чего здесь надо, поэтому попробовал пройти нахаляву, вытащив красную книжечку с золотыми буквами /удостоверение аспиранта/ и решительно двинулся наверх. Милиционер любезно посторонился и прокричал наверх:

— Товарищ капитан, следователь из прокуратуры приехал!

Навстречу молодому учёному выскочил офицер со словами:

— Наконец-то, мы вас заждались!

Далее последовало весьма неприятное объяснение, правда, недолгое: прибыл настоящий следователь.