Однако додумать Марк не успел. Распахнулась узкая дверь, ведущая во внутренние помещения, и в комнату вошёл сгорбленный человек. Марку в первый момент показалось, что это Гоб, но тут же понял, что ошибся. Вошедший не отличался ни дряхлостью, ни болезненной худобой, каким был Гоб, хотя ростом тоже не вышел.

Марка поразил могучий разворот плеч, длинные сильные руки, крупная голова с копной черных волос. Но всё портил уродливый горб. Из-за него вошедший человек сгибался, как от непосильной ноши, в глазах застыло вечное недовольство. Прекрасно зная, как на его уродство смотрят окружающие, он привык отвечать таким взглядом, что никто и не думал шутить по поводу горба или, того хуже, высказывать сочувствие.

– Явился, наконец, – прокаркал горбун. – Письмо давай.

Марк молча протянул бумагу, и горбун, сжав в лапище письмо, подошёл к окну. Сначала он внимательно осмотрел печать, а потом с треском сломал её и начал читать.

– Так, так, – пробормотал он. – Поглядим, что тут пишет почтенный Мастер. – Он быстро пробежал глазами письмо, хмыкнул и небрежно сунул в карман камзола и спросил: – Удивлен? – Марк молчал, не понимая чему он должен удивляться.

– Да, я смог прочесть письмо. Для охраны племянника нанимал тебя я. Подписывал договор тоже я, поэтому письмо адресовано мне, а не твоему хозяину...

Марк опять промолчал, горбун производил впечатление опасного и скользкого человека. С таким надо держать ухо востро.

– Значит, ты вернёшься обратно в школу после окончания срока?

– Да.

Горбун кивнул, что-то прикидывая в уме.

– А почему школа так мало берет за твою службу?

– Не знаю, – ответил Марк. – Спросите у Мастера.

– Ладно, пойдём, познакомлю с твоим хозяином. Хотя его мало что интересует. Ну да сам увидишь.

Марк и управляющий вошли и словно оказались совсем в другом доме. Комната, где парень ждал, мягко говоря, была не слишком уютной. Здесь же царствовала роскошь. Дорогие ковры на стенах и полах, позолота и зеркала, какие-то статуэтки и картины – в глазах рябило от изобилия.

Они поднялись на второй этаж, и горбун остановился около одной из трёх дверей, сделанной добротно и изысканно, и неожиданно робко постучал.

– Сайлос, это я, Стефан. Можно войти?

Ответа не последовало. Стефан снова постучал, и снова тишина. Тогда горбун приоткрыл дверь и опасливо заглянул.

– Сайлос?

Ноздри Марка вздрогнули от дикой смеси запахов, вырвавшихся наружу. Не удивительно, что никто не ответил. Винные пары вперемешку с сильнейшим запахом ветряницы, коварного дурмана, могли свалить с ног и дикого кабана. Пары ветряницы дурманят голову и веселят душу, но очень скоро иссушают тело. Однако Марк знал, что нынче в моде эта травка, и не очень удивился, найдя здесь её любителя.

Горбун и наёмник вошли в комнату, и Стефан тут же кинулся к окну, чтобы распахнуть плотно закрытые ставни, но его остановил резкий окрик:

– Не смей! Чего явился?

На разворошённой постели сидел молодой человек и тупо глядел на вошедших. Наёмник словно заглянул в грязное болото, так бессмысленны и мутны были глаза его хозяина.

Марк старался сдерживать дыхание, но в голове всё равно зашумело, защипало в носу, как от цветочной пыльцы, и он, не выдержав, чихнул.

– Кого ты привёл, Стефан? Он никогда не вдыхал благовоний?

– Это твой наёмник, Сайлос. Он будет охранять тебя... Слышишь?

Но тот лишь глупо захихикал. Вдруг лицо Сайлоса злобно исказилось.

– Вон! – рявкнул он и упал навзничь.

Горбун вздохнул и поспешил покинуть комнату. Лишь когда они оказались в хорошо проветриваемом коридоре, а дверь надёжно отгородила их от «благовоний», оба вдохнули полной грудью.

– Что ж, знакомство откладывается на завтра, – сказал Стефан.

Вдвоем они спустились вниз. Горбун не спеша начал свой рассказ:

– Молодой господин, которого мы видели в таком неприглядном виде, и есть твой хозяин. Он получил в наследство от родителя верфь, а я являюсь его опекуном. Ещё год... Наёмник, ты устал и, наверное, голоден, на кухне тебя накормят.

– Спасибо, я голоден, но мне необходимо осмотреть дом.

Стефан довольно хмыкнул.

– Молодец. Таким я себе и представлял наёмника. Тебе дать провожатого?

– Нет. Я как-нибудь сам.

– Ну-ну, если заблудишься – зови. – Горбун отстегнул связку ключей от пояса и кинул их Марку. – Разберешься?

Марк взвесил связку ключей в руке и кивнул.

– Разберусь.

Осмотр дома занял много времени. Действительно, надо было взять провожатого, только это противоречило одному из самых первых правил школы: никогда не проси помощи, все делай сам.

Дом был старинный и немного запущенный, но всё ещё блистал былым великолепием убранства и содержался в относительной чистоте. Относительной, потому что среди показной роскоши Марк заметил облупившуюся позолоту и паутину в углах. Создавалось впечатление, что за домом плохо следят. Да и кто будет следить? Ведь единственный хозяин, видимо, больше всего времени проводит в своей комнате, мало чем интересуясь. Вот и получается, был когда-то богатый дом, а нынче одна видимость, да и та оплывает, как морок с восходом солнца.

Марк остановился перед распахнутой настежь дверью. Из просторной кухни аппетитно пахло свежеиспеченными булочками, жарящимся мясом и ещё чем-то столь же привлекательным. В больших котлах что-то кипело и исходило ароматным паром. Наёмник давно уже захлёбывался слюной, ощутив привлекательные запахи, а теперь увидел неповторимую суету кухарок и поварят, работа у которых спорилась, и ощутил зверский голод.

– Зоя! – крикнул спускающийся по лестнице Стефан. – Зоя, маленькая дрянь, куда ты пропала?!

Девушка прибежала на зов, стряхивая с рук муку и вытирая их об передник.

– Накорми его, – распорядился горбун. – Дом осмотрел? Ключи давай.

Марк протянул связку.

– Кстати, забыл сказать, – нахмурившись, проговори Стефан. – Твоя комната рядом с хозяйской. Она небольшая, но ты, наверное, не рассчитывал на роскошные апартаменты? Между вашими комнатами есть дверь. – Он подумал и, усмехнувшись, добавил: – Раньше в большой комнате жил батюшка твоего хозяина, а уж тот был охоч совсем до других забав. Всех девок в округе перепортил.

Горбун повернулся и ушёл, ворча что-то себе под нос.

– Завидует. Вон как скалится, словно половник горчицы слопал, – хихикнула Зоя. – Самому такое внимание красоток и во сне не приснится. Пойдём, мы тебя отменно накормим.

Кто искренне обрадовался появлению Марка, так это кухарки. Старшая из них, дородная, краснощёкая, пухленькая, как сдобная булочка, увидев голодный блеск в глазах Марка, широко улыбнулась. Белоснежная скатерть легла на чисто выскобленный стол и тут же стала исчезать под тяжёлыми мисками и горшками разных размеров.

В животе Марка требовательно заурчало, и он принялся уничтожать предложенные угощения.

Старшая повариха смущенно улыбалась и все время прятала свои большие красные руки под передником, но скрыть своего любопытства не смогла. Да и как его скроешь, если перед тобой сидит тот, о ком обычно шепчутся, о ком слагают легенды. От этого ей становилось страшновато.

Когда Марк выплюнул последнюю косточку и сытно огладил живот, кухарка расплылась в совершенно счастливой улыбке. Опустевшие миски и горшки исчезли, и перед объевшимся наёмником плавно, словно по волшебству, опустилось огромное блюдо с румяным пирогом. Марк озадаченно икнул и попытался вылезти из-за стола.

– Попробуй кусочек. Ох, давненько в этом доме не было мужчин с таким прекрасным аппетитом. Одно удовольствие готовить.

Вздохнув, Марк потянул к себе громадный кусок мясного пирога.

После более чем сытного обеда и одновременно ужина Марк с трудом выполз из кухни и отправился в свою комнату. Словам горбуна о скромности его нового жилища он значения не придал. В школе наёмников особыми излишествами не баловали, поэтому о мягких перинах он только слыхал, но никогда их не видел.