— Надеюсь, я не оторвал тебя от важных дел?

— Нет, — ответила она. — Я только что собиралась тебе позвонить. Просто хотела удостовериться, что ты нашел ту английскую леди, которую так легкомысленно потерял. Должна сказать, она очень привлекательна, поэтому можно понять, почему ты так переживал.

— Я не нашел ее, — ответил я. — Она...

— Не нашел? И даже следа?

— Да, Мария, даже следа...

— Это печально.

— Это хуже чем печально!

— Не могла же она просто исчезнуть?

— Как видишь, могла.

— Чем я могу тебе помочь?

— Постарайся припомнить еще раз все, что она сказала, направляясь к такси.

— Но я уже обо всем говорила тебе. Имей в виду, что там ничего странного не было.

— Пожалуйста, Мария. Повтори еще раз.

— Ну, хорошо. Увидев такси, она сразу же сказала: «Вы должны извинить меня», потом, перебежав газон, села в машину. Вот как все было. Просто невозможно поверить, что... Джон, у тебя появилась какая-нибудь идея относительно того, где она может находиться?

— Нет.

— Но ты хоть обратился за помощью? К полиции, детективам?

Мне не хотелось говорить ей, что вместо детективов и полиции я обратился за помощью к отставному копу, моему дальнему родственнику, поэтому покривил душой, отвечая:

— Да, но это не помогло. Наш штат слишком большой. Очень сложно искать.

— Бедный Джон! Бедная девушка! Джейн, верно?

— Да.

— Желаю удачи! И если я чем-нибудь смогу помочь... Да, Джон, я звонила тебе домой, но там никто не отвечал. Где можно разыскать тебя?

— В данный момент — у моего друга, — ответил я, давая номер телефона Боба, и повесил трубку.

Уже наступил вечер. Дневной свет исчез, как исчезла и Джейн, подумал я. Она скрывается или ее скрывают где-то в огромных пустынных просторах Западной Австралии, настолько бескрайних, что было бы явной глупостью пытаться искать вслепую. То же самое, что обнаружить иголку в стоге сена, даже не зная, с какой стороны к нему подступиться.

И все-таки эта информация где-то здесь, в Перте! Этот город — сердце, центр Западной Австралии, составляющей треть континента. Здесь есть все: суды, регистрационные отделы, правительство, корпорации, финансовые магнаты.

Если Стринджер Стейшн будет менять владельца, то придется соблюсти все формальности. Если какой-то владелец лицензии заявит о находке золота, алмазов, урана, бокситов или еще чего другого, это должно быть зарегистрировано здесь.Наверняка в Перте хранится часть тайны, я уже в этом не сомневался.

Подойдя к окну, я смотрел на башни, подобно указующим перстам устремленные в ночное небо. Возможно, это «что-то» лежит в сейфе одного из тысяч городских офисов. Возможно, внезапно осенило меня, даже и в моем офисе кто-то знает что-то очень важное, а может быть, владеет какими-нибудь справками или документами о Стринджер Стейшн...

— Я поехал в офис, — заявил я Бобу.

Деловая часть Перта, особенно ночью, удивительно красива и выглядит весьма миролюбиво. Благоухающий от обилия зелени и цветов воздух, тихие улицы. Вы можете легко припарковать машину, выйти из нее и вдыхать нежную смесь цветочного аромата и воды, что делает его, по крайней мере для меня, одним из самых приятных городов мира. Выйдя из голубого «коммодора», я достал из кармана три ключа: от входной двери, запасного (пожарного) выхода и кабинета. Мой кабинет приветствовал меня привычным рабочим хаосом, разбросанными по столу бумагами. Одна корзина для бумаг была переполнена, другая — абсолютно пуста.

С чего начать? Со Стринджер Стейшн, с чего же еще? Но скоросшивателя с этим делом здесь не оказалось. Я уже начал паниковать, но вспомнил об отделе регистрации. У меня был ключ и от этой двери, поэтому найти документы не составило особого труда. Все бумаги на месте — все бумаги я видел и раньше. Но раньше я просматривал их мельком, прочитывая лишь казавшиеся мне важными, и подшивал в папку. На этот раз буду читать все. Все.И очень внимательно. Усевшись в кресло и положив ноги на выдвинутый ящик стола, я постарался сосредоточиться.

Сосредоточиться! Я прочитал всего несколько слов, как на бумаге начало возникать лицо Джейн. Посмотрел в окно и увидел в стекле ее отражение. Старательно читал каждое слово, но понимал лишь суть десятой части. Тогда я сказал себе, что ее жизнь, может быть, зависит от того, что я сейчас делаю. Меня начали терзать мысли, что она, возможно, уже не жива. Но в глубине души я чувствовал, я знал, что это не так. Она должна быть жива, хотя бы потому, что — кроме нее — никому не разгадать тайну трактира в далеком Торнтоне. Джейн должна остаться в живых. Но где, где ее искать?..

Приковав все внимание к папке с документами о Стринджер Стейшн, я стал их перечитывать заново, с начала до конца, и не нашел ничего, что могло бы мне помочь. И вдруг, закрывая папку, обнаружил даты поступления документов, выписанные на небольшой квитанции, прикрепленной к скоросшивателю. Первая дата — 1922 год, когда Мэри Эллен переехала жить на Стринджер Стейшн. Стринджер выиграл ферму в ту-ап, и название фермы было вполне законным и обоснованным.

Но кто-то же владел ею раньше! Тот человек, который проиграл ферму. Шестьдесят лет — это две моих жизни, но для истории подобный срок ничего не значит. Как фамилия того человека, который владел фермой и оказался таким дураком, что отдал ее, проиграв в ту-ап? Я просматривал заметки на полях, переворачивал страницы, тщательно изучая оборотные стороны каждой из них. Это должно быть здесь — это папка Стринджер Стейшн! Я вновь посмотрел на ярлык, перевернул его и увидел:

«Смотри также: Эммет М.Э. и Диксон Дэвид».

Эммет М.Э. меня не интересовала, все бумаги Мэри Эллен были уже подшиты, но вот этот Дэвид Диксон... Он был владельцем фермы, которая наверняка досталась ему по наследству от отца. Дэвид Диксон — тот идиот, который за одну ночь потерял все свое состояние. И несомненно, потом всю жизнь ругал себя последними словами.

Но о чем это говорит?

Я уже готов был вот-вот рехнуться. Взяв в руки этот чертов гордиев узел, я вертел его так и сяк, где-то чуть распускал, где-то разматывал, но так и не мог, по примеру Александра Македонского, нанести по нему решающего удара.

Диксон Дэвид в возрасте двадцати девяти лет унаследовал Диксон Стейшн. Тут же стояла его подпись.

Диксон Стейшн — вот как называлась ферма в течение пятидесяти лет, пока не так упали в игре монетки, и ферма стала Стринджер Стейшн, которая, к чести второго мужа Мэри Эллен, не изменилась на Грин Стейшн. Но не мог же дух Дэвида Диксона унести Джейн? В документах было написано, что Диксон умер в 1925 году, сейчас ему было бы сто лет.

Я помчался обратно к Бобу, опять проезжая по мосту Нарроус и любуясь прекрасным безлюдным ночным городом. Но едва я начинал думать о Джейн, как у меня на глаза навертывались слезы, и я спешил включить радио, чтобы отвлечься и хоть немного различать дорогу. Один из этих противно-слащавых голосов, принадлежащий некоему существу среднего рода с американо-австралийским акцентом, сказал, что сейчас в память та-тата-та, для тебя, бабушка, для тебя, дедушка, и т. п. прозвучит последняя песня Каунта Джона Маккормака «Когда улыбаются ирландские глаза».

Я раньше никогда не слышал этой песни, а мои скупые слезы тут же превратились в Ниагарский водопад, и я срочно настроился на другую волну, слушая диктора, бодро передающего какие-то объявления. Но в ушах по-прежнему звучал голос Маккормака, и поэтому я подъехал к Бобу, все время видя на лобовом стекле лицо Джейн и в страшной безнадежной тоске, сжирающей мое сердце. Надо мной расстилались бескрайние небеса, вдали брезжил горизонт, и где-то там была Джейн.

Где? Как мне отыскать ее?

Где?

Утро началось пронзительным телефонным звонком, ворвавшимся в мой сон. Я услышал, как Боб поднял трубку, кому-то что-то отвечал, потом сказал:

— Спасибо.

Через полминуты, уже одетый, он ворвался ко мне в комнату, чтобы сказать: