Накопив силы, многонациональные войска ООН в январе 1951 года предприняли новое контрнаступление и вышли к 38-й параллели, в зоне которой вплоть до заключения перемирия (27 июля 1953 года) шли, в основном, позиционные бои.

Таким образом, в течение полугода фронт дважды стремительно прокатился по всей стране. Все это время применение мин обеими сторонами носило эпизодический и ограниченный характер. В основном минировались дороги и фланги для прикрытия отступления.

Равновесия сил еще не было и время широкого использования мин не пришло. Обе стороны пытались решать свои задачи наступлением, не уделяя должного внимания обороне. Именно этим можно объяснить столь резкие и кардинальные изменения в ходе войны. Наступавшая сторона легко ломала оборону противника.

К январю 1951 года стало ощущаться явное превосходство КНА (армии КНДР) и НОАК (армии КНР) в личном составе, минометах, артиллерии, танках. Кроме того, на стороне КНДР воевал советский 64-й особый истребительный авиакорпус (240 самолетов).

Войска ООН (так теперь назывались объединенные силы войск США, Южной Кореи и некоторых других стран), действовавшие на основе мандата Совета безопасности ООН, имели преимущество в авиации (особенно в бомбардировочной) и подавляющее превосходство в военно-морских силах. Однако силами флота и авиации сдержать, а тем более нанести поражение КНА и НОАК оказалось невозможным.

До июля 1951 года бои у 38-й параллели шли с переменным успехом. Обе стороны пытались наступать, но успеха не имели вследствие встречных контрударов. В конце концов, силы тех и других оказались истощены. Способность к наступательным действиям они утратили, но противники очень боялись наступлений врага. Поэтому войска стали готовить прочные оборонительные линии.

Так пришло время мин. Однако к лету 1951 года инженерные войска КНА и НОАК составляли всего лишь до 6 % от общей численности войск, тогда как опыт мировой войны указывал минимум в 10–12 %.

Поэтому основная тяжесть минирования в КНА и НОАК легла на пехоту. Первоначально минными полями китайцы и корейцы прикрывали промежутки между ротными опорными пунктами и подступы к первой линии траншей.

На танкоопасных направлениях все минные поля были смешанными (противотанковые мины вместе с противопехотными). Там, где танки действовать не могли, ставили только противопехотные мины. Все без исключения минные поля прикрывались плотным ружейно-пулеметным огнем.

Весьма быстро плотность минирования достигла 1000–1500 противотанковых, 2000–2500 нажимных противопехотных и 250 осколочных противопехотных мин на километр фронта. В общем, это был советский стандарт первого этапа минирования при переходе к планомерной обороне.

В основном КНА и НОАК применяли мины советского образа — металлические противотанковые ПМЗ-40, ТМ-41 (и ее модификацию ТМ-44), деревянные противотанковые ТМД-Б и ТМД-40. Последние две не только поставлялись из СССР, но и изготавливались на предприятиях Китая и в мастерских КНДР. Из противопехотных мин наибольшее применение получили деревянная нажимного действия ПМД-6 и металлическая осколочная кругового поражения ПОМЗ-2.

При недостатке мин фабричного изготовления в ход шли самодельные импровизируемые мины из неразорвавшихся американских авиабомб, снарядов, минометных мин. Много было изготовлено мин с корпусами из консервных банок, канистр от горючего, кастрюль, глиняных кувшинов, горшков.

Взрывчатку частично извлекали из неразорвавшихся американских авиабомб, снарядов, минометных мин, частично изготавливали в сельских мастерских. Там, из селитры и древесного угла корейцы делали черный порох, которым снаряжали самодельные мины. Эффективность таких мин была низкой, но минный страх у американцев все же они вызывали.

Корейцы ухитрились модернизировать камнеметные фугасы, известные еще с XVI века. Они сделали их подвижными. Для этого в бочку (деревянную или металлическую) насыпали колотый камень, а в середину помещали 10–20 кг взрывчатки. Бочку закупоривали. При отражении атаки зажигательную трубку поджигали и бочку скатывали вниз по склону на атакующих.

На направлениях своих возможных контратак северокорейцы делали минные поля управляемыми. В отношении противотанковых мин управляемость заключалась в том, что мины можно было переводить в боевое или безопасное положение с пульта управления. Для этого использовали поставляемые из СССР комплекты УМ П. Управляемость противопехотных мин заключалась в том, что они тоже взрывались с пульта управления, а не от воздействия вражеских солдат на датчики цели.

Значительное количество мин северокорейцы и китайцы добывали у американцев, снимая их с вражеских минных полей. Это было возможно вследствие того, что американцы не уделяли должного внимания прикрытию своих минных полей ружейно-пулеметным огнем, не применяли устройств неизвлекаемости и необезвреживаемости мин. А ночью они просто боялись открывать огонь, опасаясь китайских снайперов, для которых меткая стрельба по вспышкам выстрелов стала своего рода спортом.

Камнеметный фугас, применявшийся армией КНДР

Так, в январе-феврале 1952 года саперы одной из дивизий КНА сняли и переустановили 2319 противотанковых и 2100 противопехотных мин. Саперы 63-го армейского корпуса НОАК за три ночи сентября 1952 года сняли и переустановили 780 американских противотанковых мин.

Несколько тысяч противотанковых мин северокорейцы нелегально купили у солдат ООН (в первую очередь, у американских солдат) при посредничестве южнокорейских солдат либо напрямую.

С осени 1951 года саперы КНА и НОАК начали минирование оперативной глубины дивизий, корпусов и армейских тылов. В основном, они создавали узлы заграждений, которыми закрывали важные перекрестки дорог, перевалы, места возможных переправ через реки, мосты, туннели, другие места, которые невозможно обойти.

Узлы заграждений представляли собой участки минных полей, подготовленные к разрушению сооружения (мосты, виадуки, насыпи, выемки, плотины), заранее разрушенные сооружения, лесные и каменные завалы, подготовленные или уже созданные участки затопления. Все это на ключевых участках местности. Мины во всех заграждениях сочетались с невзрывными заграждениями (противотанковыми рвами, надолбами, заборами из колючей проволоки и т. п.).

Для оперативной установки минных полей на возможных путях прорыва противника, в каждой дивизии были созданы подвижные отряды заграждений (ПОЗ) в составе 2–3 саперных взвода. Дивизионный ПОЗ имел 2–3 грузовых автомобиля, загруженных 150–200 противотанковыми и 250–300 противопехотными минами, 1 — 1,5 тонны взрывчатки. Все это соответствовало советским оперативно-тактическим нормативам обороны. Кроме того, в каждой армии имелся армейский ПОЗ в составе 2–3 саперных рот.

Но корейцы внесли в идею ПОЗов и кое-что свое. Из-за нехватки транспорта они на вероятных направлениях прорыва противника создавали небольшие замаскированные склады минно-взрывного имущества, которыми должны были пользоваться ПОЗы. Предполагалось, что эти же запасы МВЗ будут использовать партизанские отряды в случае захвата местности противником. ПОЗ в этом случае должен был составить костяк такого партизанского отряда.