Берель сказала:

— Она шпионка — это очевидно! Отошлите ее обратно!

Бернисти ответил:

— Спросите, чего она хочет.

Женщина сказала:

— Я говорю на языке Белой Звезды, Бернисти; вы можете меня спрашивать сами.

— Очень хорошо. Кто вы? Что вы делаете здесь?

— Меня зовут Катрин…

— Она кейанка! — сказала Берель.

— …Я преступница. Я сбежала от наказания и полетела сюда.

— Пойдемте, — сказал Бернисти. — Я допрошу вас более подробно.

В кают-компании «Бьюдри», заполненной любопытствующими зеваками, Катрин рассказала свою историю. Она заявила, что является дочерью свободного землевладельца в Киркассе.

— Что это? — спросила Берель недоверчиво.

Катрин ответила мягко:

— Некоторые киркассианцы еще держатся за свои крепости в Кевиотских горах. Мы племя, ведущее свою родословную от античных разбойников.

— Значит, вы дочь разбойника?

— Более того, я и сама по себе преступница, — ответила Катрин мягко. Бернисти больше не мог сдержать своего любопытства.

— Что вы сделали, девушка? Что?

— Я совершила акт… — здесь она использовала кейанское слово, которое Бернисти не понял. Берель тоже нахмурила брови, обнаруживая, что изумлена в равной степени.

— Кроме того, — продолжила Катрин, — я опрокинула жаровню с ладаном на голову жреца. Если бы я раскаивалась в содеянном, я бы осталась и ожидала наказания, но так как не чувствовала ничего подобного, то взяла космическую лодку и улетела сюда.

— Невероятно, — сказала с отвращением Берель.

Бернисти сел, наблюдая за Катрин с изумлением.

— Девушка, вас обвиняют в том, что вы кейанская шпионка. Что вы на это скажете?

— Шпионка я или не шпионка — в любом случае я бы стала отрицать это.

— Значит, вы отрицаете?

Лицо Катрин сморщилась, она рассмеялась, показывая крайнее наслаждение происходящим.

— Нет, я признаю это. Я кейанская шпионка.

— Я знала это, я знала это…

— Замолчи, женщина, — сказал Бернисти. Он снова повернулся к Катрин, брови его изумленно сдвинулись.

— Вы признаете, что вы шпионка?

— Вы мне верите?

— Клянусь Быками Башана — я уже не знаю, чему верить!

— Она умная плутовка, хитрющая, — бушевала Берель, — она заговаривает вас.

— Спокойно! — зарычал Бернисти. — Давайте мне какую-то возможность нормально все обдумать! — Он повернулся к Катрин. — Только сумасшедшая женщина признает, что она шпионка.

— Возможно, я сумасшедшая женщина, — сказала Катрин с убийственной простотой.

Бернисти вскинул руки:

— Ладно, ладно, в чем разница. Прежде всего, здесь нет никаких секретов. Если вы желаете шпионить, шпионьте — открыто или украдкой, как пожелаете, как вас устраивает. Если вы просто ищете убежища, вы его нашли, потому что вы на земле Белой Звезды.

— Я вам искренне признательна, Бернисти.

Бернисти летал вместе с картографом Бродериком, фотографируя, зарисовывая, составляя карты местности, исследуя, — словом, осматривая Новую Землю со всех сторон. Пейзаж был везде одинаковым — унылая изборожденная поверхность, как внутренняя полость выгоревшей печи для обжига. Везде лессовые равнины гонимой ветрами пыли соседствовали с зазубренными скалами.

Бродерик толкнул локтем Бернисти:

— Смотрите.

Бернисти, следуя за жестом, увидел в пустыне три слабо заметных, но явственно различимых квадрата — обширные пространства раскрошившихся камней, разбросанных среди бархан.

— Или это самые большие кристаллы, которые знает Вселенная, — сказал Бернисти, — или мы не первая разумная раса, которая отступила на эту планету.

— Приземлимся?

Бернисти обозрел квадраты в телескоп.

— Здесь мало что можно увидеть… Оставим это археологам. Я вызову экспедицию с Белой Звезды.

Они направились обратно к «Бьюдри», но Бернисти внезапно сказал:

— Стоп!

Они посадили исследовательскую лодку; Бернисти сошел и с довольным видом стал рассматривать пятна коричневато-зеленой растительности — базовый тип Д-6, вика с мешочками лишайников-симбионтов, которые снабжали ее кислородом и водой.

— Еще шесть недель, — сказал Бернисти, и мир сей будет весь в пене этой живой материи.

Бродерик вгляделся внимательнее в лист.

— А что это за красная клякса?

— Красная клякса? — Бернисти вгляделся сам и нахмурился. Выглядит как ржавчина, грибок.

— Это хорошо?

— Нет… конечно, нет! Это очень плохо!… Я не совсем понимаю: когда мы прилетели, планета была стерильна.

— Споры могли упасть из космоса, — предположил Бродерик.

Бернисти кивнул:

— И космические лодки тоже. Пойдем, доставим это на «Бьюдри». Вы зафиксировали местонахождение?

— С точностью до сантиметра.

— Не берите в голову. Я уничтожу эту колонию, — и Бернисти опалил дочиста участок почвы с викой, которой он так гордился. Они в молчании вернулись на «Бьюдри». Под ними проплывала равнина, заполненная толстым слоем пятнистой листвы. Выйдя из лодки, Бернисти устремился не к «Бьюдри», а к ближайшему кустику и стал осматривать листья.

— Здесь нет… здесь нет… здесь нет…

— Бернисти!

Бернисти оглянулся. К нему подходил ботаник Бэйрон, лицо его было суровым. Бернисти почувствовал, что сердце его замерло.

— Ну?

— Непростительная небрежность.

— Ржавчина?

— Ржавчина. Она уничтожает вику.

— Бернисти резко повернулся к нему:

— У вас есть образцы?

— Мы уже ищем в лаборатории контрагенты.

— Ладно…

Но ржавчина оказалась твердым орешком. Найти агента, который уничтожил бы ее и оставил бы при этом целыми-невредимыми вику с лишайниками, было задачей неимоверной трудности. Не подходили условиям и уничтожались в печи образец за образцом вирусов ли, микробов ли, плесени, дрожжей, грибков. Тем временем цвет вики изменился от коричневато-зеленого к красно-зеленому, а затем к йодно-фиолетовому; и гордая растительность начала никнуть и гнить.

Бернисти бродил без сна, увещевая свой технический персонал и устраивая ему разносы:

— Вы зовете себя экологами? Казалось бы, простое дело отделить ржавчину от вики — и вы этого не можете, вы барахтаетесь! Вы дайте мне эту культуру! — И Бернисти схватил чашку Петри у Бэйрона, который и сам был раздражен, с глазами, красными от недосыпания.

Наконец в культуре слизистой плесени был найден желаемый агент. Еще два дня ушло на то, чтобы выделить нужный штамм и посеять его на питательном растворе. Вика уже повсюду гнила, и под ней валялись опавшие пузырьки лишайников, словно осенние листья.

На борту «Бьюдри» кипела лихорадочная активность. Полные противоядия котлы загромождали лабораторию, коридоры; полные спор подносы сушились в салонах, в машинном зале, в библиотеке.

Бернисти вспомнил о присутствии Катрин, когда заметил, как она загружает сухие споры в распределительные коробки. Он остановился и принялся наблюдать за ней; тут он почувствовал, что она больше внимания уделяет ему, чем своей производственной операции, но слишком ощущал себя слишком усталым в тот момент, чтобы заговорить. Он лишь кивнул, повернулся и пошел в лабораторию.

Плесень была развеяна над планетой, но слишком поздно.

— Ну и ладно, — сказал Бернисти, — мы еще раз посеем вику типа Д-6. На этот раз мы уже готовы к опасности и имеем средства защиты от нее.

Подрастала новая вика, часть старой выздоровела. Когда плесени перестало хватать ржавчины, она исчезла — за исключением парочки мутировавших разновидностей, которые напали на лишайники. В течение некоторого времени казалось, что они будут столь же опасны как ржавчина; но в запасах «Бьюдри» нашелся вирус, который избирательно уничтожал только плесень. Его посеяли и плесень исчезла.

Бернисти был все еще недоволен. На общем собрании команды он сказал:

— Вместо трех разновидностей — вики, и двух лишайников — существуют уже шесть, считая ржавчину, плесень и вирус. Чем больше разновидностей живых существ, тем труднее ими управлять. Я настойчиво обращаю ваше внимание на то, что нужна тщательность в нашей работе и соблюдение всех мер асептики.