— С тыщу, — сказал Костя; он не знал точно, сколько монет было извлечено из колодца, но слово «тысяча» звучало солидно.

— Как же они в колодце оказались?

— Клад! — для таинственности понизив голос, прошептал Самвел.

Ребята подробно рассказали и о монетах, и об обезьяне, и о кобре. Марина внимательно слушала их.

— Кобра была здесь? — всплеснула она в ужасе руками.

— Да вы не бойтесь! — хором уговаривали ее ребята. — Она уже уползла…

Но роща, в которой сидела Марина, сразу утратила для нее свое очарование.

— Что же так долго не идет Виктор? — спросила она, беспокойно оглядываясь по сторонам.

— Я сбегаю узнаю, — предложил Костя. И он уже сорвался со скамейки, как в беседку вошел отец.

— Я говорил с Виктором по телефону. Он только что дошел до развилки дорог и повернул назад.

— Сколько же ему идти сюда?

— Да больше часа! — Как долго!

Отец присел на скамейку рядом с Мариной.

— Вы приехали только на один день? — спросил он.

— На два дня. Послезавтра выеду обратно в Москву… Можно мне с ним видеться и завтра?

— Хорошо. Только смотрите не расстраивайте его. Вы уедете, а он тут загрустит. У нас и так трудностей много…

— Я бы здесь, наверное, долго не вытерпела, — сказала Марина. — Хотя тут как будто колодцы набиты золотыми монетами. Но зато жара, скорпионы, кобры! И, наверное, страшная скука!

— Да, у нас не очень-то весело.

— И вы всю жизнь живете в таких местах? — спросила она.

Отец пристально посмотрел в лицо девушки, словно увидел его впервые.

— Вы мне вначале показались другой… — сказал он.

Она пожала плечами:

— Такая жизнь мне просто кажется непривычной.

— Я тоже родился в Москве, на Ордынке, и прожил там почти двадцать лет… — Отец поднялся. — Если хотите скорее увидеть Виктора, разрешаю вам выйти с заставы и подняться на холм. Ребята вас проводят.

Костя и Самвел переглянулись. Они уловили холодок в тоне отца. Сидела бы эта Марина в своей Москве, раз ей там нравится! А то явилась сюда всех жалеть…

Они вышли с заставы и направились к невысокому холму тропинкой, которая вилась у самого берега.

— Вы кто Виктору: жена? — спросил Костя с неприязнью.

— Нет, невеста.

— Плохо! — вздохнул Самвел.

— Почему?

— Была бы сестра, оттрепал бы он тебя за косы… Знала бы тогда! — Незаметно для себя Самвел перешел на «ты».

Марина засмеялась:

— У меня и кос-то нет, смешной ты мальчишка!

— Все равно! — буркнул Самвел.

По дороге им встретились солдаты. В центре небольшой группы шагал Прошин. Вместо автомата на его плече лежал заступ.

— Девушка! — крикнул Прошин. — Может быть, и я подойду в вашу веселую компанию?

Солдаты засмеялись. Лица их были черны от загара, и зубы казались нестерпимо белыми.

— Поступайте в мой детский сад! — в тон ему ответила Марина.

— Согласен! — крикнул вдогонку Прошин.

Утро выдалось жаркое. Араратская долина лежала в истоме. Над ней проплывали мелкие облачка. Казалось, они растворяются в солнечном мареве.

— Далеко нам идти? — спросила Марина.

Самвел показал на виднеющийся вдалеке монастырь.

— А где вы поймали обезьяну?

Костя остановился, обернулся и махнул рукой в сторону зеленеющего вдалеке арбузного поля:

— Вон там, где шалаш!

Марина прищурилась, но так ничего и не увидела.

— И вам не страшно было?

Ребята ответили не сразу. Каждый ждал, что скажет другой. Не хотелось им выглядеть трусами перед этой капризной девушкой.

— Немножко страшновато, — уклончиво ответил Костя.

— Ведь и на вас мог напасть кабан! — сказала Марина. — Я бы, наверное, убежала со всех ног!

И эта откровенность вновь вернула ей расположение ребят. Они чувствовали себя в ее обществе героями.

— Почему до сих пор не видно Виктора? — забеспокоилась Марина.

— Он, может быть, совсем близко, — сказал Костя, — только мы его не видим, а он все видит.

— Повсюду тайны! — воскликнула Марина. — Я сейчас громко крикну: «Виктор!» И он тут же выскочит из-за камня.

— Выскочит, но не Виктор, — усмехнулся Самвел; рядом с Мариной он уже чувствовал себя бывалым пограничником.

— Я все-таки попробую! — задорно сказала Марина. — Виктор!.. Виктор!..

И вдруг из-за большого камня навстречу им поднялись двое солдат. У каждого на голове была зеленая панама с широкими полями, защищающими от солнца, на плече автомат, а на груди большой черный бинокль. Они с удивлением смотрели на Марину.

— Действительно, не Виктор! — огорчилась Марина. — Два ноль в твою пользу, Самвел!

— Здравствуйте! — сказал один из солдат, по фамилии Кузьмичев. — Вы, собственно, куда идете?

Он обратился к Косте и Самвелу, но не спускал глаз с девушки.

— На горку, — сказал Костя. — А это невеста Виктора!..

— Невеста! — На широком, рябоватом лице Кузьмичева появилась улыбка. — Теперь я знаю, почему вы мне знакомы. Он ваш портрет показывал. Говорит, вы на кинозвезду учитесь.

Марина засмеялась:

— Ну, это неверно. Я скоро буду рецепты выписывать. На врача учусь!..

Разговор грозил затянуться. Кузьмичев явно не торопился продолжать п>ть.

— А почему, девушка, у вас голова не покрыта? — спросил он. — Вдруг солнечный удар случится. Могу предложить мой платок. — Он достал из кармана смятый, в табачных крошках платок, встряхнул его и протянул Марине: — Вот, возьмите.

— Спасибо! — покачала головой Марина. — Мои волосы меня надежно прикрывают.

— Как броня, — улыбнулся Кузьмичев. Он засунул платок в карман и, хотя был смущен отказом, постарался это скрыть.

— Ну, а где же Виктор? — спросила Марина.

— Наверное, у монастыря. Там кабаны ночью всю землю истоптали…

— Кабаны? — воскликнула Марина. — Дикие?..

— Раз кабаны, значит, дикие, — сказал Кузьмичев. — А как вас, между прочим, девушка, зовут?

— Марина! — сердито ответил Костя и добавил: — Мы пойдем, нам некогда.

— Нам некогда, — повторил Самвел.

Мальчики уже считали Марину своей собственностью и томились, ожидая, когда кончится этот бесцельный, с их точки зрения, разговор.

Через несколько минут Марина и ребята оказались на высоком, крутом берегу Аракса. На противоположном берегу желтели слепые кубы домов турецкой деревни. В излучине Аракса, делающего здесь крутой поворот, турецкие мальчишки опять играли в воде с мячом. Он перелетал из рук в руки, плюхался в воду, поднимая каскады брызг. В их игре не было, однако, никакого порядка. Каждый кидал, как хотел. Это не понравилось ни Косте, ни Самвелу. Они бы сразу поставили ребят в круг, установили правила игры и создали из этих маленьких турков неплохую команду.

Но что это?.. Мяч, брошенный высоким загорелым мальчишкой, перелетел через невидимую черту, называемую государственной границей, и плюхнулся у самого берега, с высоты которого двое ребят и девушка наблюдали за их веселой возней.

— Что они теперь будут делать? — спросил Костя. — Наверное, поплывут сюда.

— Конечно, поплывут! — согласился Самвел.

Их симпатии были на стороне турецких ребят. Если бы обрыв не был таким высоким, они бы сами спустились к воде и перебросили мяч обратно. Но как поступить теперь? Мяч крутится у самого берега, но к нему не доберешься.

Вот его понесла стремнина. Что ж, это даже лучше. Где-нибудь его вынесет к своему берегу.

Но турки не хотели полагаться на волю течения. Трое из них наперегонки бросились в воду за мячом. Граница сейчас для них не существовала. Мяч не должен пропасть — это главное!

Однако справиться с бурным течением оказалось не всем под силу. Сначала отстал один — бритоголовый, потом другой, суматошно загребавший воду длинными, крепкими руками. И только самый щуплый, и, очевидно, младший из трех, плыл и плыл наперерез уносившемуся мячу. Очевидно, мяч был его единственным богатством и он боялся потерять его.