— Твое. Права и документы на прокат машины, оружие. Знаю, ты предпочитаешь «Браунинг», но сейчас для тебя скрытность важнее. И это… — Гном исподлобья посмотрел на сидящего напротив собеседника. — Думаю, напрасно ты такой позывной взял. Очень откровенный намек на Джеронимо[2] получается.

— Намек к официальному следствию не пришьешь, — усмехнулся Том, начав снаряжать магазины. — Но мне как раз надо такой намек дать всем моим врагам.

— Будешь мстить? — осклабился Гном.

— Как думаешь? Пошучу? — зеркально повторил его гримасу Том. — Я им Лиззи не прощу. И попытку убийства моей жены — тем более. Твои предки в этом случае вырезали всех противников под корень.

— Было, — согласился Гном. — Только вот теперь стали мирной европейской провинцией. Может надо было поменьше местью увлекаться?

— Знаешь, мы с тобой, конечно, цивилизованные люди, но не хотелось бы мне жить во времена, когда придется «возлюбить врага своего более чем себя».

— Это хорошо, что тебя никто из служителей церкви не слышит, — засмеялся негромко Гном.

— Капеллан Кац меня бы благословил, — отмахнулся Том.

— Это да, он бы еще пару рюмок за твой успех принял.

— Скорее пару бутылок, — ответил Том, заряжая пистолет. — Остальное, как и договаривались?

— В машине. Ждут тебя вот по этому адресу, — Гном показал бумажку, подождал, пока Том прочтет и тут же сжег.

— До новой встречи, — пожимать руки два бывших десантника и бывших агента АНБ не стали. Кивнув на прощание, Томпсон вышел через вторую дверь во двор, где его уже ждал прокатный автомобиль — не новый Джи-Эм-Си «Юкон»[3], выпуска, по виду, года шестьдесят шестого.

Машина завелась без проблем и тянула ровно, словно новенькая. Даже не верилось, что Гном взял ее в прокате. Впрочем, Том и не собирался ездить на ней слишком долго, как и пользоваться приготовленным Гномом снаряжением. А все потому, что Гном долго работал с Сэмом Кошеном. Может это и слишком, но как говорится: «Если у вас мания преследования, это еще не значит, что за вами никто не следит». Поэтому лучше будет отъехать на пару десятков миль, найти нужную точку и сменить транспорт, а заодно и личину. Выехав на трассу, он включил радио. Словно подслушав его мысли, на музыкальной волне включили очередной хит от «Черной субботы»:

— Бросил женщину — не может отвести от черных дум

Сам не свой, считают люди — вечно мрачен и угрюм

Мысли кружат бесконечно, безо всякой пользы мне

Как бы разум успокоить? Или сгинет он в огне?

Не поможешь мне прийти в себя?[4]

Параноик, а как же. Только вот береженного как известно не только русским Бог бережет, а не береженного конвой стережет.

После того, как узнав о смерти Мэрилин, Том вернулся домой, он с трудом верил даже самому себе…

— Привет, Том, — в отличие от Джона Лиззи звала его по имени. — А твои прогуляться пошли, поэтому твой подарок пока ем только я. Где ты только купил настоящий «Баскин — Роббинс»

— Мой подарок? — уловив удивление в голосе Тома, Чикконе показала ему упаковку от мороженого. Настоящую упаковку от настоящего американского мороженного, которого здесь быть не могло и которое Том никому не заказывал. — Много съела? — сообразив, что произошло, побледневшая Лиззи уже пыталась вызвать у себя рвоту. Но, похоже, было поздно. Побледнев еще больше, она упала и потеряла сознание.

— Джон, врача! — Том быстро проверил пульс и наличие дыхания. Лиззи еще дышала, но неглубоко и неровно… Появившийся врач и приехавшая скорая помощь уже ничего не смогли сделать. А в мороженном оказался один экзотический яд, недавно поступивший на снабжение АНБ…

Поэтому автомобиль, решил он, должен остаться в ближайшем же городке. Что Том и проделал. Машина встала на стоянку у магазинчика. А Том, успевший во время одной из стоянок переодеться, зашел и спросил у продавца, где тут можно позвонить. Заморенный жарой и отсутствием покупателей продавец оживился, но узнав, что клиент хочет только телефонного разговора, опять сник. Чтобы его не разочаровывать, пришлось выпить кружечку холодного рутбира. Впрочем, напиток его не разочаровал, оказавшись в меру холодным и достаточно вкусным. Заодно Томпсон наменял центов разного достоинства, словно собираясь звонить куда-то далеко и ему требовалось много мелочи.

Но на самом деле нужный абонент жил как раз на окраине городка. Куда Томпсон и дошел пешком, не вызвав ни у кого ни любопытства, ни удивления. Потому что в нужном ему доме жил авторемонтник. А заодно — спящий контакт советского МГБ еще с пятидесятых годов. Что не мешало, как выяснилось, ему работать не только автомехаником, но и активным агентом сразу ФБР и Моссад. Поэтому этого агента и передал Томпсону лично глава МГБ для его «Большой игры» с ФБР.

Надо заметить, что Меркулов остался единственным человеком в СССР, который после смерти Сталина и Берии знал — кто такой Почтальон. Просто потому, что именно с ним Том встречался и беседовал в Европе в пятидесятые по поручению Сталина. Так что с этой стороны Томпсон, несмотря на всю свою «паранойю».

К его радости, самого хозяина мастерской дома не оказалось. Уехал вместе с работником, как заявила жена, куда-то «по делам». Поэтому Томпсон договорился, что хозяин займется его «сломанной» машиной сразу, как приедет. Оставив задаток и пообещав ждать ремонтников в местном заведении, бывшем в этом городке одновременно клубом, баром, салуном и гостиницей для заезжих коммивояжеров…

Этот отпрыск младшей ветви многочисленного семейства Рокфеллеров, в отличие от старшей ветки потомков знаменитого миллиардера-нефтепромышленника, предпочитал заниматься не производством, а финансовыми спекуляциями. Возможно, поэтому он ненавидел, именно ненавидел до скрежета зубов, не только коммунистов и прочих социал-демократов, но даже Рузвельта и его реформы. Именно с них, по мнению этого господина, началось «падение настоящей Америки в коммунистическую пропасть». Даже среди тех, кого в советской печати называли «некоронованными королями» таких, как Стилмэн Рокфеллер было немного. Но именно они организовали и финансировали и заговор против Кеннеди, и так и не начавшуюся кампанию его дискредитации после смерти Монро. Планировалось распространить везде, что смерть любовницы президента от наркотиков произошла при участии самого Джека, с намеком, что президент СШа тоже наркоман. Но этот раз оппоненты сработали быстрее, открыв дело об убийстве и доказав, что Монро наркотиков не употребляла. А все потому, что Джон Фицжеральд и его брат успели почистить ряды ФБР, незаметно для посторонних убрав большинство «гуверовских учеников» с ключевых позиций в Бюро. Но Стилмэн опасался не этого провала, сколько последствий неудачи лично им затеянной мести основному переговорщику с «красными» генералу Томпсону. Попытка не удалась, а недавно господину Стилмену передали известие, что пропало сразу два посредника, один за другим, организовавшие покушения на этого выскочку и его семью. Еще страшнее ему стало, когда секретарь доложил о прибытии в страну неизвестного с говорящим позывным Апач, ранее купившего у продажных агентов Пинкертона сведения о нем и его семье. Объявив о своей болезни, Стилмэн скрылся в своем поместье в Техасе, охраняемом двумя десятками наемников. Имеющих опыт противопартизанской борьбы и охраны высокопоставленных лиц отставников собирали со всего мира. Причем отбирали тщательно, по рекомендациям тщательно проверенных людей. Так что теперь среди запыленной сухой техасской прерии, поросшей в основном колючими кактусами, с редкими рощами деревьев можно было встретить не только стада коров и быков, но и вооруженные патрули. Причем составленные из самых неожиданных сочетаний рас и народов. На джипе, неторопливо едущем мимо границ поместья, могли сидеть вместе вьетнамец и негр, француз и немец. Вооруженные самозарядными винтовками бойцы также дежурили на постах вокруг ограды, окружающей небольшой, всего в тысячу квадратным метров, одноэтажный дом с антеннами на крыше.