– Отец, у меня есть пси-передатчик. А ты, кажется, сказал, что через экран не проходят только электромагнитные сигналы.

– Конечно! – оживился отец. – Конечно! Ведь сам-то Фелл постоянно передает кому-то информацию. Как же иначе! Ему-то нужна связь с внешним миром. Понимаешь, я давно догадался: Фелл – тоже не местный, очевидно, мы с ним и прилетели сюда лет сто назад…

О высокие звезды! До чего же он разговорчив! Способен заболтать сам себя. До него как будто и не дошло самое главное.

– Отец, у меня есть пси-передатчик, – повторил Язон. – Здесь, с собой. Я уже включаю его.

Айзон замер и молча смотрел на давно забытую плоскую коробочку с круглым зеркальным окошком посередине.

Язон воздержался от передачи в эфир стандартной безадресной тревоги. Мало ли кого занесет на такой сигнал! И предпочел вызвать персонально Мету условленным кодом, который известен только им двоим. Если его боевая подруга не мчится сейчас в кривопространстве, она должна принять сигнал, в какой бы чертовой дали ни находилась. Ну а если все-таки летит именно там – что ж, подождем. Пронзай хоть всю Галактику наискосок, а рано или поздно надо выныривать возле какой-нибудь планетки, используя энергию ее притяжения.

– А джамп-передатчика у тебя с собой нет? – неожиданно спросил Айзон, очевидно, успевший подумать примерно о том же.

– Нет, отец, техника еще не шагнула так далеко. Для джамп-связи требуются существенно другие энергии. Тут карманными атомными батарейками не обойдешься…

Передатчик тихо попискивал, сигналя о том, что работает, но ответ пока не приходил. И, коротая минуты ожидания (с чего он, собственно, решил, что минуты? А если часы, дни? Разве так не бывает?), Язон спросил:

– Отец, а ты не знаешь, почему Фелл, когда я только появился у него во дворце, пялился на мою босую ногу, словно на огромного тарантула?

– Знаю, – хмыкнул Айзон. – Как же не знать! Много лет назад оракул поведал Феллу, что беду и смерть принесет ему некий человек, спустившийся с гор в Иолк и обутый в одну сандалию.

– Кто такой оракул? – решил уточнить Язон.

– Оракулами здесь называют пророков, предсказывающих будущее. – Айзон еще раз хмыкнул. – Теперь-то я чувствую, что и прорицатель этот был совсем не прост. Тоже, небось, свалился к нам с другого конца Галактики через эту черную дыру, как Хайрон…

И тут раздался голос Меты:

– Язон! Где ты, Язон? Я на орбите того объекта, с которого идет твой сигнал. Это планета Иолк?

– Да, Мета, этот мир называется Иолком. Отъюстируй курс по нашему сигналу, я сейчас дам более острый пучок, возьми полградуса южнее и садись в океан. Слышишь меня?

– Слышу. Но не вижу. Я вообще не вижу никакой планеты. Ее не регистрируют приборы, ни один, кроме гравитометра.

– Все нормально, Мета! Делай, как я сказал. Войдешь в атмосферу и сразу все увидишь…

– Хорошо. Ложусь на курс. Конец связи.

– Ну вот, – Айзон в нетерпении потирал ладони. – Теперь мы сможем диктовать ему условия.

– Не горячись, отец, дай во всем разобраться.

– Наверно, ты прав сынок, наверно, ты прав… Ой, что это? Дай попробовать. Сто лет уже не курил.

Мятая пачка сигарет «Стожары» была еще одним обязательным компонентом язоновского НЗ.

Закурив, они оба подошли к окну и увидали, как совсем близко опускается сверкающий теплым титановым блеском граненый купол «Темучина». Опускается тихо-тихо, даже не поднимая брызг. Порывистая, неостановимая, яростная Мета умела быть когда надо аккуратной и нежной.

– Кто она? – спросил Айзон.

– Моя невеста, – с удовольствием ответил Язон, на этот раз почти не погрешив против истины.

Мета едва не оторвала голову несчастному Гваханофабру, когда разутая пятка Язона скрылась в черноте рванавра, увлекая за собой последний клочок этой хитрой субстанции. Мудрец хрипел и бешено вращал глазами, слова не могли прорваться сквозь стальные тиски пиррянских пальцев, ноги в бессильном отчаянии болтались сантиметрах в двадцати над полом пещеры. И только когда скрюченная рука Гваханофабра сумела извлечь из складок балахона таинственно мерцающий в полутьме кристалл, что-то щелкнуло в голове у Меты – она сообразила: если кто и поможет теперь вернуть Язона, так только этот задохлик. И значит, рано ломать ему шею.

Кристалл оказался природным детектором искривления пространства, весьма задолго предупреждающим об активизации участка местности, на котором возможен гиперпространственный переход. Мудрец готов был подарить ей эту игрушку. А окончательно придя в себя, объяснил, что Язон отправлен именно на планету Иолк, что никакие ужасные опасности ему там не угрожают и что вообще это огромная удача – вот так прорваться через рванавр в последние секунды его функциональной активности. А вдвоем они бы все равно уже не успели. Наверняка не успели бы. Так что остается теперь уважаемой Мете только одно – догонять своего спутника обыкновенным способом. В любом случае это будет быстрее.

– Ну представьте себе, – говорил Гваханофабр. – Вы опоздали на последний вертокрыл. Следующий по расписанию только через два дня. Чем ждать его, лучше добраться шестиходом. Ведь правильно?

Очевидно, мудрец забыл, что Мета – не жительница Саанда, и вертокрылы с шестиходами чужды ей еще в большей степени, чем рванавр, но почему-то именно эта его риторика окончательно убедила пиррянку в честности и добрых намерениях Гваханофабра. А потому, не тратя времени на дальнейшие выяснения, она ринулась на поиски любимого.

План созрел быстро. На вездеходе, взятом у Эскли, – до ближайшей военной базы. Тушу стального кабана – с собой. Не обращая внимания на яростные возражения Экшена и печально-осуждающий взгляд Хайрона. У военных, не слишком долго их уговаривая, Мета позаимствовала наиболее скоростной лайнер-истребитель и примерно через полчаса была непосредственно в космопорту. Там ее, конечно, ждали. Как говорится, с цветами и оркестром, по полной форме. Вот только почему-то не сообразили запрятать куда подальше «Темучин» или хотя бы отсоединить от него энергоблок, чем предельно облегчили пиррянке дальнейшую задачу. Дистанционно распахнув трюм своего корабля, Мета перегрузила кабана, не выходя из пилотской кабины. Трофейная туша была у нее приторочена к консоли военного лайнера, как боевая ракета. Когда же настало время пересаживаться самой, объявились, разумеется, горячие головы, вздумавшие ей помешать. Возможно, это были даже вполне профессиональные вояки, обученные и тренированные, но никто их, бедняжек, не предупредил (да и не мог предупредить!), с кем конкретно придется иметь дело. По рации-то что передали? Девушка. Одна. Угнала лайнер-истребитель. Все. Ну, девушка (одна) и раскидала этих наглецов, как маленьких ребятишек.

Она клялась Язону, что ни разу не выстрелила и страшно гордилась при этом своей выдержкой и благородством. Хотя на самом деле чем тут гордиться? Стрелять было просто нельзя. Потому что опасно. Ведь ее там явно пытались задержать живой. А открой она огонь на поражение, неизвестно, как бы все повернулось…

Однако повернулось все преотличнейшим образом. «Темучин» – корабль такого класса, какой еще не скоро будет доступен даже военному флоту заштатной окраинной планетки, а к тому же «отрываться от хвоста» в космосе Мета обучилась не накануне. В общем, если погоня и была, все равно можно считать, что ее не было.

– Вспомнил! – вдруг радостно воскликнул Айзон, дослушав увлекательный рассказ своей невестки, с первого взгляда очаровавшей его.

– Что ты вспомнил, отец? – спросил Язон, почему-то не ожидая услышать ничего хорошего.

– Я вспомнил, как мы сюда прилетели.

– Откуда? – быстро спросил Язон, словно боясь упустить тот короткий миг, когда на отца нашло озарение.

– Откуда, пока не вспомнил, – ответил Айзон, виновато разводя руками.

– Ну хорошо, рассказывай.

Зря боялся Язон. Тут было так: что вспомнил, то вспомнил, а остальное… Извини.

– Нас было трое на том корабле: Нивелла, моя жена, Фелл, друг детства, и я. А корабль назывался «Овен».