Обнаруженные клады показали также, что расчленения украшений и тому подобных предметов из драгоценных металлов практиковались в особенности на юге Скандинавии (в Дании и в Сконе) в конце 900-х — начале 1000-х годов, и найденные обрубки украшений часто соответствовали весу монеты — арабской или европейской. Точно так же половинки или четвертинки монет наверняка использовались при мелкой торговле, и оплачивать их можно было, не прибегая к взвешиванию, благодаря чему монеты можно было экономить. С другой стороны, в Северной Норвегии, например, обрубки серебра не встречаются. Причиной может являться то, что здесь все еще была в ходу преимущественно меновая торговля.

Обнаружение многочисленных и необычайно богатых кладов на Готланде вызывает ряд вопросов, на которых пока еще нет ответа. Долгое время бытовало мнение, что в основе этого лежит весьма оживленная торговля на самом острове и за его пределами, и что огромное количество найденного здесь серебра— это доходы от торговли, которую жители Готланда вели на Руси. Но, хотя известно, что викинги действительно вели там торговлю, считать этот факт бесспорным объяснением нельзя. Не исключено, что источником богатых кладов на Готланде являются грабительские походы викингов в чужие земли и вымогательство дани у местного населения. Едва ли можно предположить, что люди, ведущие обширную торговлю, стали бы зарывать серебро у себя в усадьбе, а именно такие случаи особенно распространены на Готланде. Думается, что купцы в основном пускали свое серебро в оборот, В кладах на Готланде обнаружено не так уж много арабских монет. А вот в торговом центре Павикен обнаружены очень мелкие кусочки серебра, и это свидетельствует о том, что торговля на острове, тем не менее, велась.

В тех случаях, когда в том или ином кладе обнаруживаются монеты, по ним обычно можно точно установить время, когда он был зарыт в землю. Причины сокрытия кладов могли быть самые разные. Это могли быть смутные времена, отъезд или какие-либо другие экстремальные обстоятельства. На Готланде, судя по всему, было принято закапывать клады на территории своей усадьбы. Тот факт, что клады так и оставались зарытыми в землю, может иметь довольно простое объяснение. Их владелец мог покинуть этот мир либо у себя дома, либо в викингском походе и унести с собой в могилу тайну местонахождения клада. Эти и другие обстоятельства говорят о том, что размеры и количество кладов не могут быть показателем благосостояния или уровня экономического развития того или иного региона.

Первым регионом Скандинавии, где началась чеканка монет, была Дания. Уже в 700-е годы в торговом поселении Рибе в обороте были монеты, поскольку здесь их обнаружили в больших количествах. Речь идет о фризских (или, возможно, датских) монетах, так называемых «скеаттас». В начале 800-х годов началась чеканка монет в Хедебю. При их изготовлении брались за образец монеты императора Карла Великого, чеканившиеся во фризском городе Дорестад, но были в ходу и монеты иного типа, которые в той или иной мере использовали каролинские образцы. Вместе с тем, производство было не слишком обширным. Оно прекратилось во второй половине столетия, чтобы затем возобновиться около 900 года. Но лишь, примерно, в 975 году, при короле Харальде Синезубом, началась чеканка подлинных датских монет. Мест, где производилась чеканка, было много, и монеты изготовлялись по византийскому образцу. Вероятно, чеканка монет производилась под эгидой короля, как и повсюду в Европе, но, поскольку самые первые датские монеты не имели никаких надписей, установить этот факт не представляется возможным.

Перед самым наступлением 1000-го года началась новая эра чеканки монет. Она длилась недолго, и чеканка производилась в ограниченных масштабах, но она имела место во всех трех скандинавских странах, и за образец брались англосаксонские монеты, поскольку это был период получения викингами в Англии выплаты «данегельд». На надписях, имеющихся на монетах, можно прочесть имя короля Свена Вилобородого в Дании, Олава (Трюгвессона) в Норвегии и Олафа (Шетконунга) в Швеции. После Олафа на шведском престоле находился Анунд Якоб, и он тоже некоторое время чеканил монеты. Около 1030 года на монетах, чеканившихся в Сигтуне, появляется имя Кнуда Великого. Затем в чеканке шведских монет наступает столетний перерыв. В Норвегии чеканка монет возобновилась при короле Олаве Святом (1015-1030), но стабильная чеканка норвежских монет началась лишь при короле Харальде Суровом Правителе (1047-1066), и тогда же стали указывать место чеканки. Отныне монеты начинают играть главенствующую роль в экономике страны, и с этого периода в смешанных кладах серебра больше не встречаются кусочки украшений и монет. В Дании чеканка монет продолжилась, вероятно, при Свене Вилобородом и Харальде Свенссоне, и особенно широкий размах она приобрела в царствование Кнуда Великого (1018-1035) и его наследников. Здесь монеты также чеканились по образцу англосаксонских, их часто изготовляли английские мастера, и теперь на монетах мы находим названия самых разных мест их чеканки. Вскоре датчане настолько привыкли пользоваться монетами, что украшения и кусочки серебра почти полностью исчезают из содержимого кладов. А после того, как в производстве монет, примерно в 1070 году, произошла большая реформа, исчезают в значительной мере и заморские монеты. Отныне подобно тому, как это уже давно имело место в Англии и других регионах Западной Европы, законное право хождения получают лишь монеты данной страны. В результате длительного процесса развития возникает экономика, базирующаяся на национальных монетах, и это благоприятствует развитию торговли и способствует росту доходов короля.

Письменные источники сообщают о некоторых видах товаров, имевших хождение в Скандинавии, а также о торговле рабами и мехами. Но более полные сведения об этом дают нам археологические раскопки и естественно-научные исследования. Вместе с тем, едва ли возможно дать полный перечень ассортимента товаров того периода. Часто бывает трудно определить, произведен ли товар внутри страны, а также место, где он был произведен, и кем. Некоторые разновидности товаров не сохранились, либо сохранились частично. Это, в первую очередь, относится к продуктам питания, которые, естественно, полностью потреблялись, а также к тканям, истлевшим с течением времени. Но нет сомнения, что и то, и другое играло не последнюю роль в товарообороте. С другой стороны, поддаются определению некоторые иноземные товары. Это, в частности, относится к тем товарам, для производства которых на данной территории не было сырьевой базы. Речь идет, к примеру, о шелках и изделиях из некоторых пород камней и металлов. Если в поселениях мы находим лишь кости домашних животных, остающиеся обычно при потреблении мяса, и не находим костей, которые отчленяются при забое скота, то это свидетельствует о том, что мясо было не местным, а привозным. Иногда мы можем определить, произведен ли какой-либо предмет, например, украшения, из привозного сырья местным мастером, или привезен издалека, или, возможно, он был произведен в этой местности, но заморским мастером. Главным критерием для такого анализа является внешний вид изделия, техника изготовления и, возможно, следы производственного процесса. Так, для того, чтобы определить, изготовлено ли изделие для повседневного употребления, допустим, обувь, домашним способом или специалистом-ремесленником, необходимо исследовать степень сложности производственного процесса и степень стандартизации в покрое и технике изготовления обуви, которые обнаруживаются во многих местах. В целом следует отметить, что профессиональное производство рыночных товаров, в том числе, предметов повседневного пользования в 900-е годы достигло особенно большого размаха.

Это, несомненно, происходило наряду с неуклонным ростом товаров. Но, разумеется, речь не может идти об одинаково большом обороте для всех видов товаров по всей Скандинавии и для всех социальных групп населения. Большую роль в этом играли, в частности, местные ресурсы, установившиеся культурные контакты и экономические возможности. Вместе с тем, у большого числа людей имелось много всяких товаров, как произведенных профессионалами-ремесленниками, так и привезенных издалека, или из тех мест, где было в наличии сырье для их изготовления. Люди обеспечивали себя самым необходимым, но одновременно им требовались другие товары, и возможность их приобрести существовала в каждой, самой обычной усадьбе. Соотношение между тем, что производилось в домашних условиях, и тем, что изготовлялось профессиональными ремесленниками, едва ли сильно отличалось от обычной практики сельского поселения до индустриализации.