Кортеж доехал до Адмиралтейства минут за сорок. Но машина канцлера почему-то не остановилась у центрального входа, а обогнула здание и выехала на набережную. Прямо напротив ТЭЦ с держащими трубу тремя атлантами был построен небольшой причал точно под размер стоящего у него катамарана.

– «Герасим», – пояснил канцлер. – Без капремонта в океан его выпускать нельзя, а ремонтировать экономически бессмысленно, никакого военного значения он уже не имеет. Но плавать по Маркизовой луже еще вполне пригоден. Сорок узлов, понятно, он сейчас не выдаст, но тридцать пять – запросто. Второй точно такой же причал – в Кронштадте, в конце Арсенального переулка. То есть от твоего дома – пять минут неспешным шагом. Как ты, наверное, уже догадался, это для того, чтобы некий адмирал Макаров ночевал в кругу семьи, а не в закутке за кабинетом, а то мне твоя Капитолина Николаевна жаловалась на такие привычки своего мужа. Так что сейчас – на «Геру» и домой, а завтра к одиннадцати в Зимний, за новым назначением. Сыну привет передавай! Ну до завтра.

Аудиенция у императора, на которой присутствовал и канцлер, началась с того, что его величество поздравил Степана Осиповича с присвоением ему звания адмирала, то есть без приставок «вице» и «контр», и сообщил о назначении на должность начальника создаваемого Оперативно-тактического управления Императорского флота.

– Все материалы по новейшим видам вооружения вам предоставит канцлер, – продолжал Георгий Первый, – и, кроме того, вам дается карт-бланш на привлечение нужных офицеров как с действующего флота, так и из «Трех жо…», извините, Степан Осипович, из Адмиралтейства. Постоянно общаясь с Георгием Андреевичем, нетрудно и вовсе русский язык забыть.

– Да с каких же это пор «адмиралтейство» стало русским словом? – возмутился Найденов. – Типичная иноземщина, а вот то, на чем ваше величество запнулись, как раз и есть наше исконное. И раз уж мне пришлось вмешаться, позвольте еще раз напомнить про режим секретности. Твой, Осипыч, первый заместитель будет как раз по этой части, я его тебе предоставлю.

– Кто бы сомневался, – махнул рукой Макаров, – причем ты ведь наверняка не одного предоставишь, а с целой сворой.

– Главной задачей нового управления, – продолжил Георгий Первый, – будет разработка теории применения новых вооружений флота. И ее практическая проверка, поначалу на учениях, ибо в силу резко возросшей дальности нового оружия все старые тактические схемы стали непригодными. Основная ударная сила нового флота – авианосцы и ракетные крейсера. Радиус действия самолета-истребителя, с учетом времени над целью, составляет примерно двести пятьдесят километров, торпедоносца – столько же. Бомбардировщик имеет радиус в пятьсот километров. Высотный разведчик, неуязвимый ни для зениток, ни для истребителей противника, – полторы тысячи. Радиоуправляемые крылатые ракеты летят на шестьдесят километров. Каждое из этих вооружений имеет свои ограничения по погоде. И, наконец, что авианосец, что ракетный крейсер – корабли быстроходные, но практически небронированные. Вот исходя из этого вам и надлежит разработать тактику действия новых подразделений нашего флота. Причем для разных условий. Одно дело, когда у противника ничего такого нет. Если у него есть авианосец, пусть и с самолетами хуже наших, это будет уже совсем другая ситуация. В конце концов, надо иметь наработки и на тот случай, если противник вдруг станет обладать оружием, которое не хуже, а в чем-то даже и лучше нашего.

И вот уже пошел третий год, как Макаров руководил новым управлением. Делал он это в полном соответствии со своей любимой присказкой: «моряк в море дома, а на земле в гостях», благо здоровье это теперь вполне позволяло. Он не пропустил ни одного крупного учения, участвовал в переходе дивизиона подводных лодок на Канары, прошел ускоренный курс оператора управления крылатыми ракетами. С его подачи были отработаны методы постановки заградительного огня как универсальным, так и главным калибром. Причем за процессом он наблюдал не только с атакуемых кораблей, но и из кабины воздушного стрелка торпедоносца. Перед самой войной он на «Страхухоли» слетал в Шотландию, к Оркнейским островам, где осмотрел Скапа-Флоу, главную базу английского флота. Но, отлично понимая всю важность своей деятельности на данном посту, в преддверии войны адмирал решил все-таки попроситься на командную должность. Однако прежде чем писать рапорт, просто заехал к Найденову.

– Обедать где будем? – встретил его канцлер. – Если не утерпишь и начнешь говорить о делах, то я сейчас распоряжусь, чтобы еду тащили сюда. А если все же вспомнишь рекомендации Боткина не совмещать прием пищи с решением мировых проблем, то двигаем в столовую.

Макаров выбрал столовую и с немалым удивлением услышал от канцлера:

– Брысь из кабинета, зараза! Да это я не тебе, а Светлой. Брысь, пока швабру не взял!

Из-под дивана выскочила крупная серо-полосатая кошка и опрометью сиганула в открытую дверь.

– Теперь пошли, – закрыл дверь на ключ Найденов, – а то ведь, бывало…

По дороге Макаров спросил, что это за стихи появились на стене ТЭЦ, ранее украшенной физическими формулами.

– Да заехал я как-то к вам с Григоровичем пообщаться, – пояснил Георгий Андреевич, – а он у его величества задержался. Ну я и скрасил процесс ожидания уточнением общеобразовательного уровня сотрудников вашей почтенной конторы. Что они законы Кирхгофа не знают, я еще не очень удивился. То, что только один смог сформулировать закон Ома для полной цепи, я тоже стерпел. Но когда услышал, что некоторые и в законе Архимеда плавают, притом что его формула торчит прямо напротив их окна, то понял – тут надо что-то делать. Ну и велел прибавить к формуле ее словесное описание, а чтоб лучше запоминалось – в стихах.

Действительно, надпись на стене гласила:

– Вот вернешься к себе, – усмехнулся Найденов, – и можешь проверить, что твои сотрудники лучше запомнили – формулу или эту формулировку.

После обеда Макаров рассказал о своем желании подать рапорт.

– Да, обсуждали мы с его величеством такую возможность, – кивнул канцлер, – и вот к какому выводу пришли. Если бы наш флот был основной морской силой будущей войны, то командовал бы им ты. А немцы бы находились у тебя в оперативном подчинении. Но, по крайней мере количественно, их флот заметно больше, так что дело будет обстоять наоборот. Вариант, когда каждый действует сам по себе, еще хуже. Есть, правда, у меня сомнения, что Шеер нормально справится с командованием… Но небольшие. Все-таки он умный и опытный мужик. Однако сомнения все-таки есть. И тут вот какая тонкость: если поначалу ты будешь в его подчинении, то твое превращение в начальника будет воспринято как дополнительное унижение. Флотские – они вообще какие-то больно нежные душой, особенно у немцев. А вот если новый командующий, хоть и русский, но придет со стороны – это уже другое дело. Так что хотелось бы нам приберечь тебя как резерв именно на этот случай… Вот такие дела, Степан Осипович.

И, наконец, вчера Найденов позвонил Макарову и сообщил, что решение о сведении всех военно-морских сил Четверки в два объединенных флота – Атлантический и Тихоокеанский – согласовано на высшем уровне. Тихоокеанским будет командовать адмирал Хэйхатиро Того. Атлантическим – бывший адмирал, а с сегодняшнего дня генерал-адмирал Степан Макаров.

В четверть двенадцатого «руссо-балт» свежеиспеченного генерал-адмирала подъехал к Гатчинскому дворцу. До церемонии официального утверждения Макарова в новой должности, где кроме Георгия Первого будет участвовать и Вильгельм Второй, оставалось сорок пять минут.