Мышцы расслабляются, возвращается привычная легкость… Наступая на длинные упавшие листья, я миную первое дерево… И вот скольжу между стволами с ворсистой корой… По утоптанной тропе, на которой остались чьи-то диковинные следы… Она уходит вниз, петляет, становится шире, снова сужается… деревья издают протяжные, глухие стоны, будто кто-то играет на виолончели… В кронах мелькают клочья бирюзового неба… Ленты облаков, словно серебристые реки, летят вперед… Слева и справа скопления голубых цветов… Цветочные стены все выше, выше, выше человеческого роста… Под ногами камни… Мне нельзя останавливаться…

Широкая тропа спускается вниз… Камни превращаются в булыжники, приходится соблюдать осторожность… Приходится замедлить бег… Я поворачиваю и вижу ручей с высокими скалистыми берегами, метр или два береговой линии…

Здесь не стоит спешить… возле бурлящего, сверкающего потока… следуя за его извивами… Спуск, подъем, ветви деревьев над головой, голые корни на стене, справа от меня, серо-желтые осыпи вдоль слоистого основания…

И вот уже моя тропа становится дорогой, стены ниже… Все больше песка и меньше камней под ногами… Ниже, ниже… Стены с меня высотой, по плечо… Еще один поворот, дальше по склону… По пояс… Вокруг деревья с зелеными листьями, синее небо, а справа утоптанная тропа… Следуя за ней, я взбираюсь по склону…

Деревья и кусты, птичьи трели, прохладный ветерок… Я вдыхаю воздух, иду быстрее… пересекаю деревянный мост; эхо разносит мои шаги, ручеек впадает в скрытую густыми зарослями речку, поросшие мхом валуны… Теперь справа от меня невысокая каменная стена… Следы, оставленные телегами…

…Полевые цветы… Эхо разносит далекий смех… Заржала лошадь… Скрип повозки… Поворот налево… Тропа все шире… Тени и свет, тени и свет… Солнечные зайчики… По левую руку сверкающая лента полноводной реки… Дымок над следующим холмом…

Приближаясь к вершине, я перехожу на шаг. Отряхиваю одежду, причесываюсь… руки и ноги у меня чуть дрожат, легкие работают, как мощные насосы, струйки пота стекают по лицу и спине. Я выплевываю пыль.

Внизу, немного справа, деревенская гостиница. Несколько столиков хозяин расставил на широкой, грубо обтесанной деревянной террасе, выходящей на реку, остальные в саду. Прощай, настоящее время. Я прибыл на место.

Спустившись с холма, я заметил колонку, подошел к ней, вымыл лицо и руки, левое предплечье было еще слегка воспалено в том месте, где меня укусила Джасра. Потом я поднялся на террасу, махнул женщине, обслуживающей посетителей, и уселся за маленький столик. Через некоторое время она принесла кашу, сосиски, яйца, хлеб, масло, клубничное варенье и чай. Я быстро с ними покончил и попросил все повторить. Во время второго раунда ко мне вернулось ощущение реальности, и я принялся есть с удовольствием и не спеша, наблюдая за рекой.

Как странно все повернулось. Я надеялся на продолжительные каникулы, собирался отправиться в путешествие — ведь завершен немалый промежуток моей жизни. Оставалось лишь разобраться с «Т» — мне казалось, что это много времени не займет. Но вот я попал в самый эпицентр загадочных событий, весьма причудливых и опасных. Попивая чай и греясь в теплых лучах солнца, я вдруг почувствовал, что погружаюсь в безмятежность. Но я знал, что это скоро пройдет. Я не успокоюсь, пока не отыщу разгадку. Осмысливая все, что со мной произошло, я понял, что выбраться из этой переделки, полагаясь только на реакции и интуицию, нельзя. Пришла пора составить план.

Выяснение личности «Т» и его уничтожение заняли почетное место в списке необходимых действий. Но еще важнее — мотивы «Т». Я ошибался, когда считал, что имею дело с простодушным безумцем. Уж слишком точно он рассчитывал каждый шаг, да и способности у него были неординарные.

Я начал рыскать по своему прошлому в поисках возможного врага. И хотя мне удалось найти немало кандидатов, способных совершить то, что оказалось под силу «Т», ни один из них не питал ко мне столь ярой ненависти. Однако Амбер был упомянут в дневнике Мелмана. Теоретически это превращало конфликт в семейное дело, из чего следовало, что стоило бы привлечь к нему внимание моих родственников. Но это все равно что попросить помощи, сдаться, признаться в собственной несостоятельности. Моей жизни угрожают — мое дело. Джулия — мое дело. И отомстить за нее я должен сам. Мне необходимо еще подумать… Призрачное Колесо?

Я обмозговал эту мысль, отбросил ее, а потом снова к ней вернулся. Призрачное Колесо… Нет. Оно еще не прошло испытаний, продолжает развиваться. Я вспомнил о нем только потому, что оно мое детище, главное достижение в жизни, сюрприз для остальных. А я все надеюсь отыскать какой-нибудь простой выход. Конечно, потребуется очень много самых разнообразных сведений, так что придется за ними отправиться.

Призрачное Колесо…

Да и сейчас не мешало бы получить кое-какую дополнительную информацию. Ко мне в руки попали карты и дневник. Однако экспериментировать с картами не входило в мои намерения, потому что первая из них оказалась уж слишком похожей на ловушку. С дневником я разберусь в самое ближайшее время, впрочем, у меня возникло ощущение, что он чересчур субъективен и вряд ли будет мне полезен. Нужно вернуться в квартиру Мелмана, еще раз все осмотреть, на случай, если я пропустил что-то важное. Потом разыщу Люка, может быть, он расскажет что-нибудь интересное — пусть даже мелочь. Да…

Я вздохнул и потянулся. Продолжая смотреть на реку, допил чай. Затем достал из кармана деньги, провел над ними Фракир — теперь на ладони у меня лежало достаточно монет нужной чеканки, и я мог расплатиться за обильную трапезу.

Я вернулся на дорогу. Пришло время возвращаться.

Уже перевалило за полдень, когда я выбежал на улицу и притормозил возле своего автомобиля. Узнать его удалось лишь чудом. Машину покрывали водяные разводы, пыль и пепел. Сколько же меня не было? До сих пор я не думал о разнице во времени между этим местом и тем, откуда я только что прибыл, но машина выглядела так, словно проторчала здесь целый месяц. Однако никаких внешних повреждений я не заметил Замки не взломаны и…

Я случайно посмотрел на стоящие за моим автомобилем строения. Здания, в котором располагались «Склады Брутуса» и квартира покойного Виктора Мелмана, больше не существовало. Остался лишь обгоревший остов да две частично сохранившиеся стены.

Я направился к пепелищу.

Несколько раз обошел вокруг — развалины давно остыли. Серые полосы и черные следы сажи говорили о том, что вода, которой тушили пожар, успела испариться. Гарью уже почти не пахло.

Неужели это я устроил пожар, когда решил сжечь бумаги в ванне? Нет, вряд ли. Я развел совсем маленький костерок, вовсе не похожий на источник стихийного бедствия.

Пока я изучал руины, мимо проехал мальчишка на зеленом велосипеде. Несколько минут спустя он вернулся и остановился неподалеку от меня. На вид ему было лет десять.

— Я все видел, — заявил он. — Видел, как оно горело.

— Когда это произошло? — спросил я.

— Три дня назад.

— А почему?

— Там на складе было что-то… горючное.

— Горючее?

— Вот-вот, — обрадовался паренек, и его губы разъехались в беззубой улыбке. — Это они, наверное, специально подожгли. Из-за страховки.

— В самом деле?

— Угу. Папа сказал, что, похоже, у них неважно шли дела.

— Да, такое иногда случается, — согласился я. — Кто-нибудь пострадал в огне?

— Говорят, сгорел художник: он жил на последнем этаже, а теперь куда-то пропал. Только от него совсем ничего не осталось, даже костей. Большущий был пожар! Очень долго не кончался.

— А начался ночью или днем?

— Ночью. Я смотрел вон оттуда. — Мальчишка показал на противоположную сторону улицы, как раз в том направлении, откуда я пришел. — Столько воды вылили, чтобы его потушить!

— А ты не заметил, кто-нибудь выходил из дома?

— Нет, — ответил он. — Я прибежал, когда уже вовсю горело.

Я кивнул и зашагал к своей машине.