— Пиггон, ты умеешь хранить тайны?

На лице мономага отразилась борьба любопытства с его обычной презрительной заносчивостью.

— Если это не заставит меня нарушить верность принцу Рэнго, — сказал он, — но вы, конечно, не захотите причинить вред принцу.

— Никогда, — заверила его Домино. — Моя верность принцу Рэнго никогда не подвергалась сомнению. Но я должна взять с тебя клятву, что ты не расскажешь ни Риссе, ни Рэнго то, что я сейчас тебе доверю.

— Ну… Раз вы говорите, что не собираетесь причинить вреда принцу, я согласен.

— Прекрасно! — Домино нагнулась поближе. — Как я уже говорила, мы с Джэнси состоим в свите невесты. По традиции нам положено устроить для нее сюрприз.

— Как может традиция быть сюрпризом? — удивился Пиггон.

— Не спрашивай у меня, — ответила Домино, — я до сих пор пытаюсь понять женщин.

— Вы и каждый из мужчин, когда-либо рожденных на свет, — согласился Пиггон.

— Ну, этот сюрприз поручен мне, и я все время ломаю себе голову над тем, как связаться с Джэнси и договориться о встрече, чтобы все распланировать.

— Вы хотите, чтобы я связался со Сквиллом и передал ему ваше послание, — ответил Пиггон, довольно кивая.

— Именно, и раз уж мы об этом заговорили, мы должны напомнить Крапчатому и Гару об их аналогичном долге. — Она пожала плечами. — Когда я была Домиником, руководить всем этим было моей обязанностью. Возможно, они забыли, что я теперь по другую сторону.

— Очень мудро, генерал, — важно согласился Пиггон. — Набросайте ваши послания, и я с радостью передам их.

— Ты можешь установить прямую связь? — спросила Домино. — Так как другие мономаги, возможно, не так умеют хранить тайны, как ты.

Пиггон подумал.

— Это потребует большего расхода энергии, но я могу это сделать.

— Прекрасно. — Домино выпрямилась и четко отдала ему честь. — Я напишу послания сегодня вечером.

Послание, которое составили они с Джордом, гласило: «Нам необходимо встретиться наедине, чтобы спланировать бракосочетание и коронацию. Полагаю, "Ониксовый Орел" нам подойдет. Можете ли сообщить примерную дату вашего возвращения? Пожалуйста, не уведомляйте Рис-су и Рэнго, так как важно, чтобы это был сюрприз».

— Я не совсем довольна, — сказала Домино, просматривая законченный текст, — но самое существенное тут изложено, а назначение «Ониксового Орла» местом встречи должно послужить предостережением, так как во время Войны мы пользовались им для составления планов, а «Пьяного Херувима» держали для игры.

— Писать более подробно рискованно, — напомнил ей Джорд, — так как мы вынуждены в качестве посредника использовать одного из людей Каларана.

— Знаю, милый, знаю.

Пиггон послал сообщения в тот же вечер и сразу же после этого пришел в палатку Домино и доложил.

— Я получил ответы, — сказал он с гордым поклоном, который не вполне скрыл его смущение при виде их с Джордом в полуодетом состоянии. — Джэнси Гейн и Стиллер Гулик встретятся с вами в указанном месте и оповестят заранее о своем прибытии. Мне не удалось связаться ни с Гаром, ни со Спайдо. Однако, если они все еще находятся в Джелфейте, мое послание не может до них дойти.

Домино кивнула:

— Благодарю, Пиггон. Ты хорошо послужил принцу Рэнго. А теперь нам остается только ждать и надеяться, что после возвращения в Калтус у нас будет достаточно времени, чтобы все продумать.

Рассвет в день бракосочетания и коронации переливался зеленью и золотом. Золото изливали лучи восходящего солнца, зелень струили трио комет, медленно и величаво описывающих дугу по синему небу. В дворцовых палатах, в окружении щебечущих служанок, одевавших ее к праздничной церемонии, генерал Домино Блейд размышляла о том, что до сих пор ничто из задуманного не проходило в строгом соответствии с намеченным планом.

По возвращении в Калтус она разместила свои войска, доложила принцу Рэнго и зашла в «Ониксовый Орел» проверить, кто еще вернулся обратно. Джэнси оставила весточку — но они и так виделись на следующих одна за другой примерках платьев для свадебной церемонии.

Крапчатый опоздал. Когда он все-таки появился в столице, то признался, что увлекся игрой в покер с драконом Шмирновым, откуда Ибблу, гному, пришлось его в буквальном смысле слова вытаскивать. Гар Квитник не появился вовсе, и насколько Домино удалось выведать у принца Рэнго, и он, и Спайдо вот уже некоторое время не давали о себе знать.

Единственным положительным моментом было то, что принцесса Рисса с готовностью выслушала их подозрения. Джэнси прощупала ее с прямой «деликатностью» своего остро отточенного топора, и принцесса призналась, что у нее тоже возникли определенные подозрения за те несколько недель, что они провели врозь.

Домино послушно села, чтобы позволить одной из женщин сделать что-нибудь артистичное из ее коротко стриженных волос. Из соседней комнаты до нее доносился голос Джэнси, на все лады осыпающей проклятиями служанку, которая вынимала бигуди из ее русых локонов. Выражения отличались особой изобретательностью — несомненно, сказывалось влияние Сомбризио.

Пожалев, что в ее распоряжении нет могущества ни Сомбризио, ни Молебоя, Домино стала думать о Джорде. Они с Крапчатым к этому моменту как раз должны были привести в исполнение первые пункты их плана. Им помогал этот переметнувшийся священник, Леммл Таудей, поэтому она не слишком беспокоилась. Так ли уж трудно справиться с одним престарелым Верховным жрецом?

Стоящие у ризницы Димского Собора Стиллер Гулик и Джорд Индер прислушивались, ожидая от Леммла Таудея сигнала, что путь свободен.

— Да пребудет с вами благословение всех Богов, Богинь и Полубожеств Света, ваше святейшество, — услышали они его приветствие, обращенное к Верховному жрецу.

Фенелес, новый Верховный жрец, славился своими странностями, одной из которых было желание в одиночестве облачаться перед церемонией и проводить несколько минут в размышлениях перед любым религиозным богослужением, которое он совершал. Но, даже зная о его эксцентричности, товарищи по оружию были поражены прозвучавшим ответом.

— Хорошим этот день будет для меня, незваный глупец, — прорычал сдержанный голос, — но для тебя он означает смерть!

Они ворвались в ризницу и увидели пожилого человека со свежеобритой головой, стоящего над скорчившимся телом Леммла. Из ноздрей священника текла кровь. Пожилой человек был частично облачен в парадные одежды Верховного жреца, а на его груди покоился оправленный в золото амулет — звездная россыпь бриллиантов в центре узора, изображающего солнечную вспышку.

— Удан Канн! — Стиллер выругался, и его лицо тут же покрылось бледными пятнами.

— Ты меня знаешь, несчастный, — прошипел Удан Канн. — Неважно, это знание лишь ускорит твою смерть.

Стиллер выхватил из ножен свой меч и бросился на мастера хингу. Удан Канн выгнул торс с гибкостью очень дорогой проститутки и уклонился от удара. Затем он легонько дотронулся до руки Стиллера, отчего воин отлетел в сторону.

Джорд собрался уже было броситься в бой, когда в его ушах раздался скрипучий голос Калла Малланика.

— Отойди, поэт, — проговорил эльф. — Домино никогда не простит нас, если мы позволим тебя убить.

Эльф поднял свой лук с серебряной тетивой и выпустил стрелы из кованного эльфами золота, которые всегда без промаха разили наповал всех злодеев, в которых летели. Две стрелы устремились в цель — стопроцентная гарантия гибели, — и все же Удан Канн поймал обе стрелы прямо в воздухе.

Он, словно дротики, метнул их обратно в пораженного эльфа. Одна расщепила серебряную тетиву, превратив ее в сверкающие кольца, вторая пришпилила длинный носок сапога эльфа к полу.

— Через несколько секунд я займусь тобой, — рассмеялся Удан Канн.

— Я еще не сказал своего слова! — воскликнул Стиллер Гулик, снова бросаясь на него с поднятым мечом, грозя перерубить надвое позвоночник убийцы.