Он сбросил цилиндр, сорвал шарф, уронил перчатки на пол и обвел комнату хищным и парализующим взглядом, присущим настоящему Главному Герою. Этот взгляд остановился на мисс Лафосс.

— Итак, маленькая чертовка, — яростно сказал он, — я все-таки настиг тебя.

— Ах, Боже мой! — сказала мисс Лафосс.

Она даже не поднялась, чтобы приветствовать гостя. Она казалась пришпиленной к креслу испугом, неожиданностью, тревогой — какой-то сильной эмоцией, как решила мисс Петтигрю. Впрочем, в этот момент и сама мисс Петтигрю испытывала сильные эмоции. И упивалась ими. Она уже готова была закрыть подругу своим телом от возможного нападения, но посетитель прошел мимо нее, словно ее здесь и не было, и угрожающе навис над мисс Лафосс.

— Ну! У тебя есть что сказать в свое оправдание?

— Нет, — не дрогнув ответила мисс Лафосс, — у меня нет оправданий.

— Я рад, что ты не пытаешься лгать, — коротко сказал он. — Я не поверил бы даже печеночному приступу.

— У меня никогда не бывает печеночных приступов, — с негодованием возразила мисс Лафосс. — Я никогда не переедаю. Я слежу за фигурой.

— Встань.

Мисс Лафосс покорно поднялась с кресла с проблеском облегчения в глазах, и шокированной до глубины души мисс Петтигрю пришлось наблюдать, как молодой человек крепко хватает ее за плечи и начинает немилосердно трясти.

Мисс Петтигрю выступила вперед с криком негодования, но затем остановилась, сама не зная, почему. Этот странный молодой человек издевался над ее подругой, а она просто стояла посреди комнаты, как манекен, не в силах ничего сделать. Мисс Петтигрю ахнула про себя. Совершенно неожиданно она поняла, что этот великолепный молодой человек был вполне надежен и никогда не причинил бы боли мисс Лафосс, и что мисс Лафосс, вероятно, заслужила все, что сейчас получала. Да, призналась себе мисс Петтигрю. Откровенно говоря, она была готова признаться своему внутреннему голосу, что ее обожаемая мисс Лафосс вполне способна вызвать праведный гнев порядочного человека, и это наказание, очевидно, было результатом подобного поступка. Из обрывка их разговора мисс Петтигрю сразу вывела, что мисс Лафосс совершила нечто предосудительное, чему не имела оправдания и чем заслужила гнев этого молодого человека. Она сама призналась в этом и сейчас получала небольшую трепку. Разбираясь с детскими проказами всю свою взрослую жизнь, и приняв во внимание, что мисс Лафосс, в конце концов, все еще оставалась взрослым ребенком, мисс Петтигрю разделяла точку зрения на необходимость небольших физических наказаний. Она решила дождаться объяснения. У нее будет достаточно времени, чтобы вмешаться, если это станет действительно необходимо. Для начала ей нужно постараться понять, что же здесь происходит на самом деле.

Молодой человек перестал трясти мисс Лафосс.

— Я ждал, чтобы сделать это, целых тридцать дней. Итак, у тебя есть, что сказать?

— Я… я это заслужила, — сказала мисс Лафосс, с трудом переводя дыхание, но с удивительной кротостью.

Он пронзил ее мрачным взглядом.

— Новый трюк, не так ли? Опять пытаешься обвести мня?

— Нет… нет! — поспешно возразила мисс Лафосс.

Он ослабил хватку.

— Потому что больше тебе это не удастся… не в этот раз.

— Я и не пытаюсь, — смиренно ответила мисс Лафосс.

Он отступил.

— Это больше не сработает. Ты вила из меня веревки в последний раз.

— О, пожалуйста, — простонала мисс Лафосс, — не говори так. Лучше сделай что-то, чтобы тебе стало легче. Встряхни меня еще раз.

— Я больше не хочу тебя трясти.

Улыбка облегчения просияла сквозь испуг на лице мисс Лафосс.

— Я так рада. Это было не очень приятно. — ее улыбка стала манящей. — Ну, раз ты выпустил пар, может быть, поцелуешь меня?

— Ну нет, моя девочка. Правила поменялись.

Мисс Лафосс пристально взглянула в его лицо, словно внезапно что-то поняла. Он мрачно ответил на ее невысказанный вопрос.

— Да, я хочу покончить с этим.

— Но… — начала мисс Лафосс.

— Больше никаких отговорок и оправданий. С меня хватит. Ты могла обмануть меня один раз, но не дважды. Я никому не позволю дурачить меня… тем более женщине.

— О! — прошептала мисс Лафосс.

— Я только хотел тебе сказать: я вел себя чертовски глупо, и ты это знаешь, но и у меня есть границы терпения. И ты их перешла. Ты играла моими чувствами в последний раз. Либо ты выходишь за меня… либо я ухожу.

Его последние слова прозвучали угрожающе. Мисс Петтигрю знала, что он не блефует. Чувствовалось, что мисс Лафосс тоже это понимает, она немного побледнела. Мисс Петтигрю подошла ближе и присела. Ее сердце бешено колотилось от волнения. Она затаилась и приготовилась выступить с любым спасительным решением, как только конфликт потребует ее участия.

— Ну, — мрачно сказал посетитель. — Я все еще жду объяснений.

Мисс Лафосс упала в кресло.

— Ох! Ты напугал меня, — возопила она.

— Спасибо, — сказал молодой человек, — за такое лестное мнение обо мне.

Сердитым жестом он провел рукой по волосам. Это были очень приятные густые волосы, причесанные в соответствии с наиболее правильным направлением современной моды. Не светлые, не темные. Как раз того умеренно каштанового цвета, который оставляет мужчину мужчиной, не превращая его в белокурого героя или мрачного злодея. Он точно не был молод. Не двадцати с чем-нибудь лет. Скорее всего, он уже разменял четвертый десяток, но все мужчины моложе сорока казались мисс Петтигрю молодыми.

— О, пожалуйста, — умоляла мисс Лафосс. — Все совсем не так. Просто в последнюю минуту я почувствовала, что не могу пойти. Я не могу объяснить. Мне ужасно, ужасно жаль. Я боялась с тобой встретиться, когда ты вернешься.

— Я вот чего не могу понять, — спокойно сказал он. — Сознательно поощрять мужчину, давать обещания, а потом, когда он будет чувствовать себя на вершине мира, разбить все его надежды в пух и прах, и все это ради новой прихоти, я полагаю. Это не самое похвальное поведение. Если бы ты не согласилась… но ты это сделала. Вот в чем разница.

Мисс Лафосс послала ему еще один умоляющий взгляд. Вдруг она начала тихо плакать. Новый посетитель нахмурился и вдруг снова набросился на нее. Он сгреб мисс Лафосс в свои объятия и поцеловал. Случилось чудо. Мисс Лафосс наградила его сияющей сквозь слезы улыбкой.

— Я никогда не хотела причинить тебе боль, — выдохнула она. — Я никогда не думала, что ты чувствуешь… вот так.

— Прекрати плакать, а то твои глаза покраснеют, и ты будешь винить в этом меня, — сказал он, безапелляционно поцеловав ее еще раз. — Я знаю, что ты делаешь это для эффекта. К сожалению, этот эффект безошибочно действует на восприимчивого мужчину. Я больше не буду кричать, хотя и не жалею, что наорал на тебя. Я готов сделать это снова при аналогичных обстоятельствах, но больше такого не случится. Надеюсь, ты это твердо усвоила.

Последние слова он опять произнес несколько угрюмо. Мисс Лафосс посмотрела на него. Он посмотрел на мисс Лафосс, потом наклонился и еще раз крепко поцеловал ее, а затем наконец поставил на ноги. Некоторое время он хмуро разглядывал ее, потом повернулся и улыбнулся мисс Петтигрю.

— Как поживаете? Не против нашей маленькой перестрелки?

— Вовсе нет, — сказала мисс Петтигрю.

— Делисия любит аудиторию. Профессиональная привычка. Слезы были для вас, чтобы вы подумали, что я скотина.

— О, пожалуйста, — в смятении пробормотала мисс Петтигрю, разрываясь между преданностью к мисс Лафосс и симпатией к этому странному молодому человеку.

— Я что, похож на скотину?

— Нет, — сказала мисс Петтигрю.

— На людоеда?

— Нисколько, — выдохнула мисс Петтигрю.

— На семейного тирана?

— Совсем нет, — с негодованием возразила мисс Петтигрю.

— Вот, — победным тоном объявил он. — Что еще можно требовать от мужчины? Не грубиян, не людоед, не тиран. Отзыв от твоей собственной сестры по полу. Проклятье, теперь я начинаю думать, что слишком хорош для тебя.