На следующий день утром в таверне «Добрый путешественник» друг Паркера Пайна Лукас Боннингтон говорил ему за завтраком:
– Поздравляю! Ваш человек выполнил поручение как нельзя лучше. Банда Тормали, надо думать, в ярости, оттого что их планам не суждено было сбыться. Вы рассказали вашему посланнику, какое задание он выполнял?
– Нет… я предпочел несколько… приукрасить это дело.
– Вы слишком осторожны, ничего не скажешь, Пайн!
– Это не просто осторожность: я стремился, чтобы поручение увлекло Робертса, как он того и хотел, и полагал, что дело с пушкой не даст такого результата, как получился на самом деле, а ведь он пережил настоящее приключение.
– Так, значит, как вы говорите, пушки было недостаточно? – ошеломленно спросил Боннингтон. – Да эти гангстеры без колебаний убили бы его!
– Да, – ответил детектив, – но я не хотел подвергать его опасности.
– Видимо, ваше бюро приносит большой доход? – спросил его друг после долгого молчания, по-прежнему весьма удивленный.
– Иной раз я и теряю… если клиент того стоит.
Три человека в Париже яростно переругивались.
– Какой растяпа этот Купер! – кричал один. – Он погубил нас!
– Однако, – ответил второй, – я уверен, что расчеты профессора не посылались почтой. Значит, вы прозевали посланца!
– Вовсе нет, – возразил третий. – В поезде не было ни единого англичанина, за исключением какого-то мелкого клерка, с которым я разговаривал и который решительно ничего не знал о профессоре Петерфилде и его изобретении – этой пушке… Его интересовали разве что… большевики, – добавил он с усмешкой.
Робертс сидел дома у камина. Он держал в руках письмо мистера Паркера Пайна, к которому был приложен чек на пятьдесят фунтов стерлингов от имени неких лиц, восхищенных тем, как было выполнено им поручение.
Перед Робертсом лежал роман, взятый в библиотеке; он открыл наугад страницу и прочитал: «Она прислонилась к двери, словно затравленная жертва».
«Какое точное описание!» – восхитился Робертс и стал читать дальше: «Он принюхался: слабый, но отвратительный запах хлороформа коснулся его ноздрей».
О! Как он помнил этот запах, который внезапно возник там, в поезде!..
«Он обнял ее, и ее алые губы слегка прикоснулись к его губам…»
Робертс вздохнул. Это была не литература, а самая настоящая реальность! Поездка в Женеву не отличалась особым разнообразием. Но возвращение! Как все было интересно! Теперь он был счастлив, что снова вернулся домой, ибо подозревал, что немыслимо всегда жить в таком напряжении. И великая княгиня Ольга по прошествии времени, пусть и не очень долгого, уже не казалась ему столь реальной.
Мэри с детьми вернется завтра. Он улыбнулся. Жена скажет: «Мы прекрасно отдохнули, Робертс, только жаль, что ты оставался здесь один, мой бедненький!»
А он ответит: «Не важно, крошка! Я съездил в Женеву по одному очень важному делу… Вот посмотри, что я получил в награду за это!» – и покажет ей чек на пятьдесят фунтов.
Потом Робертс подумал об ордене Святого Станислава десятой степени с лентой. Он его спрятал подальше с глаз долой, но как объяснить, если Мэри найдет его? Скорее всего, он скажет, что купил его за границей у антиквара, что это что-то вроде сувенира.
Робертс снова открыл роман и принялся за чтение. У него теперь был уже не столь меланхоличный вид. Потому что теперь сам он принадлежал к той блестящей когорте людей, которых поджидает на каждом шагу какое-то невероятное событие. Он и не подозревал, что дело, которое поручил ему детектив Паркер Пайн, навсегда поселит в нем страсть к приключениям.
Случай с богатой дамой
Мистеру Паркеру Пайну подали визитную карточку миссис Абнер Реймер. Он в удивлении поднял брови: это имя было ему почему-то знакомо. Через минуту посетительницу ввели в кабинет детектива.
Это была высокая, крепко сбитая женщина с нескладной фигурой. Даже дорогое бархатное платье и роскошное меховое манто не придавали ей никакой элегантности. У нее были слишком большие для женщины руки с узловатыми суставами и широкое грубоватое лицо с ярким румянцем во всю щеку. Зато черные волосы под шляпкой с пером выглядели очень красиво и были причесаны по последней моде.
Она, очевидно от усталости, буквально упала на стул, слегка склонила голову набок и без предисловий сухо сказала:
– Здравствуйте, сэр. Если вы хорошо знаете свое ремесло, вы скажете мне, как я должна разумно потратить свои деньги!
– Весьма оригинально! – пробормотал Паркер Пайн. – Мало кому это кажется трудным… Для вас трудность заключается именно в этом?
– Да. У меня три меховых манто, куча парижских платьев и всего прочего. У меня прекрасная машина, дом на Парк-Лейн, яхта… но, представьте, я не люблю воду. Я держу множество дорогих слуг, которые открыто смеются надо мной. Я путешествовала, была много раз за границей… и не знаю, что делать дальше.
– Есть госпитали, больницы… – подсказал детектив.
– Вы имеете в виду благотворительную деятельность? Нет: эти деньги были заработаны трудом, и если вы думаете, что я брошу их на ветер, то вы глубоко заблуждаетесь, сэр! Я хочу их тратить и получать от этого удовольствие. Если вы подскажете мне, как это лучше сделать, я хорошо заплачу вам.
– Интересно, мадам, но вы еще ничего не сказали о собственности в деревне…
– Я забыла! Она у меня тоже есть, но я там умираю от скуки.
– Расскажите мне еще какие-то подробности вашей жизни: случай далеко не легкий…
– Охотно. Я не стыжусь своего происхождения. Смолоду работала на ферме, вкалывая без передышки. Потом познакомилась с Абнером, рабочим на заводе. Он ухаживал за мной восемь лет, и я вышла за него замуж.
– Вы были счастливы в браке?
– Да. Абнер был очень добр ко мне, но жизнь у нас получилась трудной. Два раза мы пережили безработицу, и пошли дети; их было четверо, три мальчика и девочка, но ни один из них не дожил, увы, до совершеннолетия… Иначе жизнь, возможно, казалась бы мне другой… – Нежность отразилась на ее лице, и оно на глазах помолодело. – У Абнера были слабые легкие, и он не воевал, но в своем деле преуспел: стал старшим мастером и сделал какое-то важное изобретение. Должна сказать, что его шефы были щедры: он получил довольно кругленькую сумму и истратил ее с пользой: взялся за другое изобретение, которое принесло еще больше денег. Он стал хозяином, нанял рабочих, купил два пришедших в упадок предприятия и поднял их буквально из руин. Деньги потекли рекой. Текут и сейчас…
Сначала я была в восторге: у меня появился собственный дом с удобствами, мне не нужно было больше стряпать, чистить, мыть… Я сидела в гостиной, опершись на шелковые подушки, звонила, чтобы подали чай… Словом – графиня. Потом мы с Абнером переехали в Лондон, побывали в Париже, на Лазурном Берегу… Я одевалась у лучших портных…
– А затем?
– Думаю, мы стали к этому привыкать, потому что с некоторых пор все это перестало доставлять нам удовольствие. Бывали дни, когда уже никакое меню нас не соблазняло… А потом… потом здоровье бедного Абнера стало ухудшаться. Мы платили врачам, чтобы они делали все, что было в их силах, но ничто не помогло. Он умер совсем молодым: ему было всего сорок три года.
Паркер Пайн сделал соболезнующее лицо. А миссис Реймер тем временем продолжала свою исповедь:
– Это случилось пять лет назад, а деньги все продолжают идти. Очень грустно не пользоваться ими, но, как я уже заметила, у меня отсутствуют всякие желания.
– Другими словами, вам скучно жить?
– Да. У меня нет друзей. Мои новые знакомые водят со мной дружбу, потому что я богата, норовят обобрать меня, смеясь за моей спиной; старые же отвернулись, потому что их смущает роскошь, которая меня окружает… Мистер Пайн! Вы можете мне помочь?
– Возможно, – медленно ответил Паркер Пайн. – Это дело трудное, но надеюсь, что мне удастся вернуть вам радость восприятия жизни.