– Это коллаж! Это делается очень просто!

– А статьи в газете?

– Номер был сделан специально, в единственном экземпляре, чтобы вас убедить.

– А этот… подлый доктор Константин?

– Его роль сыграл мой лучший друг, у него блестящие актерские способности.

Миссис Реймер неуверенно пожала плечами:

– И вы будете мне внушать, что я не была загипнотизирована?

– Не совсем. В ваш кофе добавили настойку индийской конопли. Потом вам давали другое снотворное, чтобы привезти вас сюда, пока вы не проснулись.

– Значит, миссис Гарднер была вашей сообщницей?

Детектив кивнул.

– Вы ее, вероятно, купили? Или наговорили ей с три короба?!

– Она очень доверяет мне, потому что когда-то я спас ее единственного сына от каторги.

– А родинка?

Пайн улыбнулся:

– Она со временем побледнеет, а месяцев через пять исчезнет совсем.

– Но зачем была разыграна эта комедия? Вы посмеялись надо мной, привезли сюда и превратили в работницу фермы, когда у меня столько денег в банке! Но об этом, наверное, бесполезно и говорить, дорогой сэр: вы, конечно, воспользовались ими и ради этого…

– Точно так! – ответил Паркер Пайн. – Под влиянием наркотика вы дали мне нотариальную доверенность, и за время вашего… отсутствия – назовем это так – я вел все ваши финансовые дела. Но могу заверить, что за исключением данной мне вами тысячи фунтов я из ваших денег не положил в свой карман ни пенса. Больше того, благодаря удачному помещению ваш капитал значительно увеличился за это время.

– Тогда зачем… – начала было миссис Реймер.

– Могу теперь я задать вам вопрос? Вы человек искренний, и я уверен, что вы ответите мне откровенно: теперь вы счастливы?

– Счастлива?! Хорошенькое счастье! Разве женщина, у которой украли деньги, может быть счастливой? Ну и нахал же вы, сэр Пайн!

– Вы по-прежнему сердитесь, и это понятно! Но забудьте на минутку о моих ошибках: когда вы пришли ко мне год назад, вы были печальны и раздражены. А сейчас, скажите, вы по-прежнему грустите? Если да, то я принесу вам мои извинения и вы вольны покарать меня, как вам будет угодно. Кроме того, я тотчас верну вам тысячу фунтов. Ну как, вы несчастны? Говорите же!

Миссис Реймер посмотрела ему в лицо, опустила глаза и прошептала:

– Нет. После смерти Абнера я никогда не была так счастлива, как сейчас. Я… я собираюсь выйти замуж за человека, который работает здесь… за Джо Уэлша. Наша помолвка будет оглашена в воскресенье… вернее, должна быть оглашена.

– По-видимому, – сказал Паркер Пайн, – все изменилось в вашей жизни?

Миссис Реймер залилась краской, отступила на шаг и закричала:

– Что вы хотите этим сказать? Уж не думаете ли вы, что я снова стану важной дамой, даже если я буду обладать всеми деньгами на свете? И не собираюсь! Все они, эти дамы, сплошь лентяйки! Джо достаточно хорошо воспитан для меня, и я для него тоже. Мы любим друг друга и будем счастливы! А вы, интриган эдакий, убирайтесь отсюда и не суйте нос в чужие дела!

Пайн вынул из кармана какую-то бумагу и протянул Амалии:

– Вот ваша доверенность, мадам. Разорвать ее? Полагаю, что теперь вы сами в состоянии управлять своим капиталом.

Странное выражение мелькнуло вдруг на лице миссис Реймер, и она оттолкнула протянутую руку детектива:

– Сохраните ее у себя! Я много чего тут наговорила вам! Отчасти вы это заслужили. Вы хитрюга, Паркер Пайн, но я вам верю. Положите на мое имя семьсот фунтов в здешний банк. Это даст нам возможность купить ферму, которую мы с Джо уже приглядели. А остальное… отдайте на содержание госпиталей.

– Вы хотите пожертвовать на благотворительность все свое состояние?

– Конечно. Джо добрый и честный парень, но он слаб духом. Такие большие деньги его погубят, я уверена! Мне удалось отучить его от выпивки, и я не дам ему пропасть. Ни за что! Слава богу, я знаю, чего хочу. И не позволю, чтобы деньги отняли у меня счастье!

– Вы замечательная женщина, Амалия Абнер Реймер! – сказал Паркер Пайн. – Не найдется и одной на миллион, которая могла поступить как вы!

– Значит, только у меня одной и присутствует здравый смысл, – с достоинством ответила миссис Реймер.

– Низко кланяюсь вам, – совсем расчувствовался детектив.

Он низко склонил голову перед миссис Реймер и собрался уходить. Но Амалия почти вдогонку крикнула ему:

– Только чтобы Джо ничего не узнал!

Она стояла, освещенная лучами заходящего солнца, с большим зеленым кочаном в руках, гордо выпрямившись и откинув голову. Из нее и в самом деле получилась великолепная крестьянка!

– Сюда, мадам!

Высокая дама в норковом манто шла за тяжело нагруженным носильщиком по перрону Лионского вокзала.

На ней был коричневый вязаный берет, сильно сдвинутый набок и закрывающий одну сторону лица. С другой был виден очаровательный профиль и маленькая золотая серьга в перламутровом ушке. По-видимому, дама была американкой, и весьма обольстительной. Пока она шла мимо состава, все мужчины оборачивались ей вслед.

Надписи на вагонах говорили о пути следования: «Париж – Афины», «Париж – Бухарест», «Париж – Стамбул».

У последнего носильщик остановился, отпустил ремень, удерживающий чемоданы, и сказал:

– Вот, мадам, вам сюда.

Проводник спального вагона стоял у подножки. Он поклонился, и его слова «Добрый вечер, мадам» прозвучали очень почтительно, может быть благодаря роскошному манто. Женщина протянула ему билет.

– Номер шесть, – сказал он, – боковое, – и поднялся вместе с нею. Дама следовала за ним. По дороге она чуть не столкнулась с полным мужчиной, выходившим из соседнего купе, и обратила внимание на его добродушное лицо и благожелательный взгляд.

– Сюда, мадам, – указал проводник, входя в купе, опустил стекло и махнул носильщику, который подал ему багаж; он водрузил его в сетку, и дама села. Сумочку и маленький сафьяновый чемоданчик она положила рядом с собой. В купе было жарко, но пассажирка и не собиралась снимать манто, а лишь задумчиво смотрела в окно. На перроне суетилось множество людей – продавцы газет, фруктов, шоколада, минеральной воды, но она никого не замечала, и ее лицо выражало печаль.

Поезд отошел от вокзала. У нее над головой раздался голос:

– Будьте любезны, ваш паспорт, мадам.

Элси Джеффри не слышала.

Проводник повторил, она вздрогнула:

– Что вы сказали?

– Ваш паспорт, мадам.

Она открыла сумочку, достала документ и протянула ему.

– Хорошо, мадам, я все сделаю. – И добавил тихо: – Я буду сопровождать вас до Стамбула.

Элси достала банкнот и вручила ему. Он почтительно принял, спросил, желает ли она, чтобы постель была готова немедленно, и будет ли она обедать в вагоне-ресторане. Получив ответ, он ушел. Почти тотчас же по коридору прошел официант из ресторана, звоня в колокольчик:

– Первое блюдо! Первое блюдо!

Молодая женщина встала, сняла манто, посмотрелась в зеркало, взяла в руки сумочку и чемоданчик с драгоценностями и вышла в коридор. Официант возвращался бегом, и, чтобы не столкнуться с ним, она вошла в пустое соседнее купе. Выходя оттуда, она бросила взгляд на наклейку большого, слегка потрепанного чемодана, стоящего на скамейке. Наклейка сообщала о его владельце: «Дж. Паркер Пайн, Стамбул», а на чемодане выбиты инициалы Д.П.П.

Лицо Элси выразило смущение; она, поколебавшись, вернулась в свое купе, взяла номер «Таймс», лежавший на столе вместе с другими журналами и книгами, быстро пробежала глазами объявления, но не нашла того, что искала. Нахмурившись, она опять пошла в вагон-ресторан.

Официант указал ей место за столиком, где уже сидел один пассажир. Это был тот джентльмен, который встретился ей в коридоре, хозяин чемодана.

Она незаметно рассматривала его спокойное, добродушное, чем-то внушающее доверие лицо. Он был по-британски сдержан и обратился к молодой женщине только за десертом: