Кейн отодвинул кубок. Тамасли посмотрела в его глаза, и ей не понадобилось другого ответа.

– Я хочу купить жизнь, – сказала она. – Четыре жизни.

Тамасли вынула ключ из-за пояса платья и открыла окованную железом дверцу массивного дубового шкафа, из глубины которого достала два одинаковых кожаных кошеля и, держа по одному в каждой руке, обернулась и положила их на стол. Затем вернулась к шкафу и извлекла еще два таких же, которые положила рядом с первыми. Графин и хрустальные бокалы дрожали и как бы вскрикивали тонкими голосками от зловещего звона золотых монет.

– В каждом кошельке по десять мерок золота. За каждый я прошу одну жизнь. Когда работа будет выполнена, ты получишь деньги, – она вызывающе улыбнулась. – Или ты думаешь отобрать их у меня прямо сейчас?

– Я пришел сюда не для того, чтобы красть, – ответил Кейн.

– Потому что даже у убийц есть свой кодекс чести – и гордость. Так же, как у таких воров, каким был Джозин.

– У каждой игры должны быть определенные правила, – откликнулся Кейн. – Иначе это уже не игра. Для истинных ценителей целью является не заработок. Если мне предлагается оплата за некую работу, я не приму ее до того, как завершу начатое. Забрать деньги силой – или согласиться принять их до того, как дело доведено до конца – бессмысленно. Скучно.

– Значит, ты принимаешь мое задание?

– Мне наскучило однообразие, а это дело обещает быть необычным. Тебе осталось только назвать имена тех, чьи жизни тебе нужны.

Тамасли достала из-за голенища кинжал с узким лезвием. Из ранки на пальце потекла тоненькая струйка крови, используя которую вместо чернил, она кинжалом как пером написала на каждом кошельке: «Вевнор», «Остервор», «Ситилвона», «Пьюриали».

– Клан Варейши, – на лице Кейна отразился интерес.

– Клан Варейши, – глаза Тамасли были так же безжалостны, как его. – Они убили моего возлюбленного. Я хочу получить их жизни.

– Я восхищен, – в улыбке Кейна был намек на скрытую насмешку.

– Затем, – Тамасли подбирала слова очень тщательно, – есть еще одно дело насчет той безделушки, что мой дорогой Джозин хотел мне преподнести… Если ты случайно наткнешься на герцогскую корону Харнстерма – после того, как никому из Варейши она уже не будет нужна, – я заплачу за нее щедрую цену.

– Пусть будет так, – согласился Кейн. – Ты покупаешь четыре жизни – и корону. Я думал сегодня завершить другое дело, но сначала займусь этим.

– Увидишь, я могу быть очень щедрой, – пообещала Тамасли.

Расположенный на северо-западе Южных Королевств Кросант был целиком заросшим лесом гористым регионом, маленькие поселения которого всегда строились под защитой господских крепостей. По прошествии многих лет некоторые группки подобных селений выросли в укрепленные города под общим контролем хозяина замка, который теперь делил власть с мэром города. Таким и был Харнстерм, окруженный глубокими ущельями и скалами гор Алтанстанда. Город разбогател благодаря удачному расположению – на главных торговых путях, проходивших через перевалы и вдоль границы.

В этих землях трудно было поддерживать влияние централизованной власти, и лишь сильнейшие короли могли успешно контролировать богатые города и горные крепости могущественных лордов. В течение десятилетия после убийства Джанисавиона Кросант знал лишь анархию и гражданские войны, которые грозили тянуться вечно. Город слыл самым беззаконным местом, опустошаемым частными армиями влиятельных лордов и мародерствующими бандами преступников. Часто различие между ними было лишь умозрительным или вовсе не ясным – все зависело от решения Варейши.

Многие считают, что крепость Алтарн стояла у главного перевала через горы Алтанстанда между Харнстермом и границей за несколько веков до того, как сам Харнстерм стал городом. Другие легенды, следуя человеческой наивности, предполагают, что крепость всегда хмуро глядела с этого обрыва. Что эти стены поднялись на месте еще более древних – монастыря, покинутого по неизвестным причинам, храма некоего забытого божества, замка, возведенного и павшего в доисторическую эпоху, а возможно – руин дочеловеческого строения Древних Рас. Но, что бы ни говорили легенды, если бы Алтарн был удобным местом, лорды Харнстерма не переместили бы оплот своей власти в новый замок, построенный у торговых путей чуть дальше вглубь земель Кросанта, который с течением поколений и стал городом Харнстермом. Алтарн, благодаря несомненному стратегическому значению, всегда оставался под контролем города – командование и гарнизон крепости формировались из младших отпрысков правящей династии.

Что, впрочем, не мешало им планировать убийства с целью захвата власти. Во времена правления Джанисавиона никто не счел странным то, что Лонал, герцог Харнстерма, сделал комендантом Алтарна своего брата-бастарда, Варейши. Вероятно, его невоздержанность вскоре привлекла бы внимание властей, не начнись гражданская война. Возникшая в результате анархия позволила Варейши безнаказанно потакать своим деспотичным капризам. Пройти через горы Алтанстанд значило пройти мимо Алтарна, а ее комендант вместо такс и налогов, введенных предыдущими хозяевами, брал все, что хотел. Когда и без того редкий поток караванов и купцов иссяк, Варейши обратил взор на окружающие деревни и городки, закрыв своей мрачной тенью стены Харнстерма. Лонал в конце концов возглавил карательную экспедицию против своего брата. Остатки армии вернулись и рассказали о кровавой бойне, разразившейся в тени горных вершин. Лонала никто больше не видел.

Варейши захватил бы власть в Харнстерме, проживи он дольше брата. Баллады рассказывают, что Лонал перед гибелью нанес смертельную рану и теперь их останки заключены на поле боя в вечном поединке. Те же, кто выжил в битве, клянутся, что видели, как Варейши в ужасе бежал оттуда. Так или иначе, никто не видел его после этой битвы. Некоторые говорили, что Варейши умер от полученных ран, другие утверждали, что он просто исчез из своей комнаты в одну безлунную грозовую ночь. Кое-кто предполагал, что его дети должны знать правду о его судьбе, но подобные мысли высказывались только шепотом и никогда – дважды.

Теперь уже несколько лет Алтарн был занят четырьмя его потомками – кланом Варейши. Вевнор, старший сын, – мощного телосложения мужчина, ужасающий в битве. Ситилвона, единственная дочь, чей смертоносный ум создавал яды того смертоноснее. Остервор кое-что перенял от старшего брата, кое-что от сестры, и было бы не слишком мудро поворачиваться к нему спиной. Четвертый, Пьюриали, был их сводным братом, рожденным в одиноком горном домике девушкой, похищенной Варейши. Он был единственным внебрачным ребенком, признанным основателем клана. Кто-то говорил, что из любви к его матери, кто-то поговаривал, что из страха перед ней. А может, перед самим сыном, которого мать направляла по самым темным путям.

Так как централизованная власть и закон стали отдаленной историей легче, чем больной раком плавно и безболезненно переходит из сна наркотического в сон вечный, клан Варейши получил в свои владения горы вокруг Харнстерма. Алтарн был неприступен, и город не отваживался отправить б?льшую часть своих солдат чтобы захватить собственные владения. Варейши потребовали обременительную дань с тех, кого пощадили, остальным же оставалось лишь молить о легкой смерти. Если их отец был безжалостным, то нынешние владельцы крепости были бесчеловечны. Жители Харнстерма, глядя на стены крепости, молились, чтобы черный день, когда дани будет недостаточно, не наступил слишком скоро.

Кейн почувствовал дуновение смерти задолго до того, как наткнулся на караван. Прохладный горный ветер принес тяжелый запах свернувшейся крови, сладковатый душок разлагающейся плоти и резкую вонь горелой. Черный жеребец Кейна вышел из леса и ступил на поросшую сорной травой тропу. Когда-то это была людная дорога, но теперь лишь трупы, во множестве развешанные на ветвях деревьев, отмечали путь.