Проезжая через ряд мертвецов, Кейн уловил чье-то тяжелое дыхание и замер. Один человек – мальчик, едва достигший совершеннолетия, – был еще жив, но кровь из уродливой раны стекала по его ногам на землю, так что ему не суждено было увидеть рассвет. Кейн снял его с ветки, на которой тот был подвешен. Мальчик открыл глаза, когда он уложил его на утоптанную землю.

– Варейши? – произнес Кейн, скорее утверждая, чем спрашивая.

Мальчик говорил механически, как будто был в трансе:

– Мы надеялись проскользнуть мимо них в темноте. Они перехватили нас на рассвете. Они сказали, что оставят нас здесь в назидание тем, кто вздумает пройти через их владения, не уплатив дани.

– А потом?

– Они все забрали в крепость. Они забрали мою сестру.

– Несомненно, чтобы получить выкуп. А теперь проглоти этот порошок, он облегчит боль.

Первая фраза была ложью, вторая – нет. Кейн редко прибегал к жестокости без нужды. Артерия под его пальцами слабо пульсировала. Когда он досчитал до двадцати семи, сердце мальчика затрепетало и остановилось.

Вновь сев на коня, Кейн продолжил свой путь. Комки дерна, летевшие из-под копыт его жеребца, падали неслышно, потому что мертвые не могут слышать.

Пьюриали рассеянно разглядывал кусок печени, который извлек из внутренностей девушки. Его хирургическое мастерство было совершенно, так что пленница еще была жива несколько секунд назад. Ее девственная кровь прочертила алые полоски на полированной доске бледно-розового мрамора.

– Это опасно для нас.

Его сестра облизнула губы:

– Ты действительно веришь в подобное гадание?

– На самом деле нет, Ситилвона, – пробормотал Пьюриали, – но знаешь, мне это доставляет удовольствие. И тебе тоже.

Он вытер руки о штаны, смешав на них красный с менее определенными цветами, и обратился к ночным небесам, раскинувшимся на верхушках башен.

– Лишь упражнение для разминки. Но звезды не могут лгать. Они предвещают смерть.

Вевнор фыркнул и сжал руку на эфесе меча. Остервор закинул ногу на ногу и уставился в свой бокал. Оба брата были высокими, с черными бородами, однако старший был гораздо шире в плечах. Сестра же была чисто выбритой копией младшего. Пьюриали, похожий во многом на мать, был ниже ростом, стройнее, с копной непослушных рыжеватых волос и с лицом слишком рябым, чтобы вырастить приличную бороду. Старшие братья, сбросив кольчуги, остались в кожаных штанах и запятнанных акетонах, Ситилвона накинула поверх длинного платья меховой плащ, но Пьюриали остался голым по пояс, несмотря на холодный горный ветер.

– Звезды не могут лгать, – повторил он.

– Еще один вор? – Вевнор рассмеялся и ткнул сестру локтем. – Надеюсь, он будет получше предыдущего.

Остервор не разделял их веселья:

– Ходили слухи, что любовница Джозина выспрашивала о Кейне.

Смех затих.

– Кейн, скорее всего, мертв, – усмехнулся наконец Вевнор. – О нем годы ничего не было слышно. Кто-то говорит, что он исчез из наших земель, кто-то – что он состарился и оставил дела.

– А кое-кто считает, что он уединился где-то, чтобы совершенствовать свое искусство…

– О каком бы искусстве ни шла речь… – добавил Пьюриали.

– А это имеет значение? – презрительно усмехнулась Ситилвона. – Кейн или какой-то другой противник – если они выступят против нас, они умрут. Если звезды посылают нам предупреждение, давайте обратим на них внимание. Позволим ему войти в Алтарн, если он осмелится. Те, кто пытался раньше, не задерживались дольше, чем требовалось, чтобы достойно их приветствовать.

Пьюриали указал вверх:

– Смотрите!

Звезды исчезли, как будто все вокруг заволокла темная волна тумана. Лишь бледный серп луны нарушал абсолютную тьму, поглотившую крепость.

Вевнор передернул плечами и подул на руки. В свете факелов на массивных камнях укреплений блестел иней, но, патрулируя погруженные во тьму постройки Алтарна, старший Варейши пренебрегал теплым плащом или рукавицами. Ночь скрывала невидимого дозорного, и лишь еле слышный звук его шагов отмечал его мерное движение.

С неприступной скалы крепость Алтарн смотрела на перевал – узкую дорожку, стиснутую между гладкой каменной стеной и грозными пенящимися порогами. Более двух третей крепостной стены возвышалось над захватывающей дух пропастью глубиной в несколько сотен футов и над водой, бежавшей меж валунов. Периметр крепости замыкался тяжелыми воротами, перекрывавшими вьющуюся на огромной высоте подъездную дорогу. В течение многих веков армии безуспешно пытались покорить этот склон, и их выбеленные кости разбросаны теперь среди зарослей вереска и рододендронов.

Никто не мог преодолеть ворота крепости Алтарн. Стражники всегда сохраняли суровую бдительность относительно тех, кому было позволено проходить сквозь ворота, а наступивший хаос лишь обострил их внимание. Джозину удалось взобраться на стену с помощью веревки с крюком, но в дальнейшем удача не улыбалась ему. Всегда существовала возможность – только возможность, – что незваный гость попытается проникнуть в Алтарн, взобравшись по отвесной выветренной поверхности наименее охраняемых строений, возвышавшихся над обрывом. В течение многих лет лишь несколько опрометчивых безумцев предпринимали такие попытки, и никто не знал, куда река унесла их останки.

Вевнор не мог сравняться в хитрости с братьями и сестрой, но в то же время был не из тех, кто недооценивает противника, так что он учитывал все истории про Кейна. И, услышав тихий скрип метала по камню, он позволил себе легкую торжествующую усмешку.

С удивительной для его веса скрытностью Вевнор приблизился к тому месту, откуда донеся звук – темный отрезок стены парапета, более чем в сотне футов от любых постов часовых, охранявших самые опасные участки скалы. Только тот, кто знал, что должен был искать, обнаружил бы то, что нужно – стальной крюк, засевший в одной из амбразур.

– Меньшего я не ожидал от тебя, – тихо произнес Вевнор, взмахнув мечом в темноте и перерезав туго натянутую шелковую веревку. Она щелкнула как натянутая струна, освобожденный крюк упал на камень с тихим звоном, рев реки поглотил все остальные звуки, что бы ни упало далеко внизу. Вевнор вздохнул и выпрямился.

И услышал тихий скрип металла по камню.

Вевнор обернулся. Серп луны и отдаленные огни факелов давали достаточно света, чтобы разглядеть громадную фигуру в черном, лениво водящую кончиком меча по каменной стене. Свет голубых глаз был холоднее ледяного воздуха.

– Твой часовой, – сказал Кейн.

– Будь ты проклят! – ответил Вевнор и сделал стремительный выпад.

Единственным его чувством, когда Кейн отразил его клинок собственным ударом снизу вверх, была ярость. Внеший вид противника был устрашающим, но и Вевнор обладал внушительным телосложением и еще не встречал равных себе в фехтовании. Движение их мечей было подобно сражению богов среди грозовых облаков – сполохи искр и бешеный скрежет металла о металл то и дело разрывали неподвижную ночь. Клинки, с сокрушительной силой ударяясь друг о друга, издавали отвратительный звук, проникавший через стиснутые обеими руками эфесы в мышцы и кости.

Вевнор сбился с дыхания и теперь с хрипом ловил воздух ртом, и, прислушиваясь к дыханию стремительно нападавшего противника, он внезапно почувствовал страх. Его отчаянное парирующее движение опоздало на долю секунду, и меч Кейна с сокрушающей силой вонзился в его плечо.

Даже стальная кольчуга не может устоять перед давлением, превосходящим ее прочность; некоторые кольца не разошлись, но клинок вошел глубоко в тело, раздробив кости. Меч Вевнора со звоном коснулся камней, когда он упал на колени. Парализующая, тошнотворная боль охватила его, и он инстинктивно понял, что следующее мгновение станет для него последним.

Тем не менее, Кейн не нанес смертельного удара. Убрав оружие, протянул руки к Вевнору: