— Чувствую, будет весело.

К моменту нашего возвращения домой количество жидкости в бутылке заметно поубавилось.

— Нет, Трэв! — сказал Шепли, косясь на мой вискарь.

— Да! Хочешь? — спросил я, в очередной раз приложившись к горлышку, а потом протянув бутылку Шепу.

Он скривился:

— Нет уж, спасибо. Я должен быть трезвым, чтобы сохранить быстроту реакции, на случай если ты по пьяни затеешь драку с Паркером.

— Не затеет, — сказала Америка. — Он обещал.

— Действительно, — подтвердил я, улыбаясь: мне уже немного полегчало. — Обещал.

На протяжении следующего часа Мерик с Шепом старались всячески отвлекать меня от мрачных мыслей. Вискарь тоже оказывал свое успокаивающее воздействие. Еще через полчаса слова Шепа стали казаться мне растянутыми. Америка хихикнула, заметив появившуюся на моем лице дурацкую ухмылку:

— Погляди-ка на этого веселого пьянчугу!

— Я не пьяный. Пока, — возразил я и в доказательство своих слов смачно выдохнул.

Мерик и Шеп фыркнули. Шепли указал на то, что осталось от «Джима Бима»:

— Если допьешь это, точно будешь.

Я посмотрел на часы:

— Уже три. Похоже, им там хорошо гуляется.

Слегка взмахнув бутылкой в знак того, что пью за здоровье присутствующих, я опрокинул ее. Остатки янтарной жидкости, миновав губы, которые уже потеряли чувствительность, прожгли мне внутренности до самого желудка.

— О боже мой, Трэв! — нахмурился Шепли. — Теперь я надеюсь, что ты вырубишься до того, как Эбби вернется. Встречать ее в таком состоянии тебе совершенно не к чему.

На улицу въехала машина и остановилась под нашими окнами. По звуку двигателя я сразу же понял, что это «порше» Паркера. По моей физиономии растеклась пьяная улыбка.

— Не собираюсь я вырубаться! Сейчас ведь начнется самое интересное!

Мерик настороженно уставилась на меня:

— Трэв… ты же обещал!

Я кивнул:

— Да, да. Я помню. Просто помогу ей вылезти из машины.

Мои ноги были на своем месте, но я их не чувствовал. Опираясь, чтобы не упасть, на спинку дивана, я все-таки встал и добрался до двери. Когда я уже взялся за ручку, Америка ласково накрыла мои пальцы ладонью:

— Я с тобой. Прослежу, чтобы ты случайно не нарушил своего обещания.

— Неплохая идея, — сказал я и, едва оказавшись за дверью, почувствовал, как внутри все горит от смеси виски с адреналином.

С лестницы было видно, как «порше» качнулся на месте. Стекла запотели. Несмотря на тогдашнее свое состояние, я в одну секунду очутился внизу: даже не знаю, откуда у меня взялась эта прыть. Америка вцепилась в мою рубашку: не ожидал такой силы от такого маленького существа.

— Трэвис! — громко прошипела она. — Для начала попытайся успокоиться: Эбби не позволит ему зайти слишком далеко.

— Я только проверю, все ли с ней в порядке, — сказал я и, подойдя к машине Паркера, с такой силой саданул ребром ладони по стеклу, что даже удивился, как оно не разбилось.

Изнутри дверцу не открыли. Тогда я открыл ее снаружи. Эбби заерзала, одергивая платье. Ее прическа была помята, а с губ стерся блеск. По этим верным признакам я сразу понял, чем они с Хейсом занимались.

Лицо Паркера окаменело.

— Какого черта, Трэвис?!

Я сжал кулаки. Америка предостерегающе положила руку мне на плечо.

— Пойдем, Эбби. Нужно поговорить, — сказала она.

Голубка несколько раз недоумевающе моргнула:

— О чем?

— Просто пойдем, и все! — отрезала Мерик.

Эбби взглянула на Паркера:

— Извини, мне пора.

Он рассерженно покачал головой:

— Все в порядке. Иди.

Я подал Голубке руку, помогая выйти, и пинком захлопнул дверцу. Эбби быстро развернулась и, встав между мной и машиной, толкнула меня в плечо:

— Что это на тебя нашло? Прекрати!

«Порше» с визгом отъехал от парковки. Я вытащил из кармана пачку сигарет и закурил:

— Ты иди домой, Мерик.

— Пойдем, Эбби.

— Нет, останься, пожалуйста, Эбс, — сказал я с нажимом на последнем слове.

Так называл ее Паркер. И как он умудрялся с умным лицом произносить это нелепое сочетание звуков!

Голубка неохотно согласилась задержаться, кивнув Америке, чтобы та поднималась в квартиру. Я посмотрел на Эбби, раз или два затянувшись сигаретным дымом. Она скрестила руки:

— Зачем ты к нам вломился?

— Ты еще спрашиваешь зачем? Затем, что он лапал тебя под окнами моего дома.

— Я просто живу с тобой в одной квартире, и только. Что и с кем мне делать, я решаю сама.

Я бросил сигарету на асфальт.

— Ты заслуживаешь лучшего, Голубка. Не позволяй ему трахнуть тебя в машине как какую-то дешевку.

— Я не собиралась заниматься с ним сексом!

Я указал рукой на пустое место, где несколько минут назад стоял «порше» Паркера:

— Чем же ты тогда, интересно, собиралась с ним заниматься?

— Трэвис, а что, разве нельзя просто целоваться, трогать друг друга? По-твоему, обязательно сразу к делу, да?

В жизни не слыхал ничего глупее.

— А какой в этом смысл?

Звуки те же, как когда занимаешься сексом. Опасность подхватить гонорею та же. А по сути — сплошное разочарование.

— Многие люди видят в этом смысл. Особенно если они встречаются как парень с девушкой.

— У вас все стекла запотели, машина ходуном ходила. Откуда мне было знать, что вы не…

— Может, просто не стоило за мной шпионить?

Шпионить за ней? Черт! Она же прекрасно знает, что из нашей гостиной слышно каждую проезжающую машину! Чтобы облизываться с парнем, которого я на дух не переношу, могла бы и другое место найти! Не обязательно было делать это прямо у меня под дверью! Я провел руками по лицу, стараясь подавить ярость:

— Голубка, я так больше не могу. Я чувствую, что схожу с ума.

— Как — так? Чего ты больше не можешь?

— Если ты с ним спишь, то я не хочу этого знать. Я надолго угожу за решетку, если выясню, что он… Просто не говори мне, и все.

— Трэвис! — вскипела она. — Да как у тебя только язык повернулся такое сказать! Это для меня слишком важный шаг!

— Все вы так говорите.

— Я не знаю, что там говорят те шлюхи, с которыми ты имеешь дело. Не знаю и знать не хочу. Я только про себя сказала, — она прижала руку к груди, — а я не… Уф! Все, закрыли тему.

Она хотела уйти, но я поймал ее за локоть и заглянул ей в лицо:

— Чего ты «не…»? — Даже в своем тогдашнем состоянии я понял, что она имеет в виду. — Ты девственница?

— Даже если и так, не твое дело! — вспыхнула она.

— Вот почему Америка была уверена, что у вас не зайдет слишком далеко!

— Все четыре класса старшей школы я встречалась с одним парнем. Он был баптистом, мечтал стать пастором и работать с молодежью. У нас о подобных вещах даже речи быть не могло.

— Встречалась с пастором? Прекрасно! И чем же закончилось ваше героическое воздержание?

— Он хотел, чтобы мы поженились и остались в… Канзасе. А я уехала.

Я не мог поверить в то, что говорила Эбби. Почти девятнадцать лет, и все еще девственница? В наше время это просто неслыханно! Кажется, я не встречал ни одной целки с тех пор, как стал старшеклассником.

Я взял ее лицо обеими руками:

— Девственница, говоришь? А по тому, как ты танцевала со мной в клубе, этого не сказать.

— Очень смешно! — буркнула она, решительно направляясь к лестнице.

Я тоже стал подниматься, споткнулся и упал, ударившись локтем о край бетонной ступеньки. Боли не чувствовалось. Истерически хохоча, я перевернулся на спину.

— Что ты делаешь? Вставай! — Эбби принялась меня дергать.

Пришлось подняться. Но тут перед глазами все поплыло, и мы оказались в пустой университетской аудитории. То ли сумерки, то ли серое утро. Эбби сидит на столе профессора в чем-то вроде выпускного платья, а я в одних трусах.

— Собралась куда-то? — спрашиваю я, не слишком смущаясь из-за своего внешнего вида.

Эбби улыбается и протягивает руку к моему лицу:

— Нет. Я никуда не иду. Буду сидеть здесь.