— Голубка?

Америка рассмеялась:

— Трэв, успокойся. Я просто смыла в унитазе.

— Ой! Все в порядке, Голубка?

— Все просто супер. Проваливай.

Я захлопнул дверь и вздохнул. Глупо получилось. Через несколько секунд до меня дошло: девчонки не поняли, что я подслушиваю. Можно было спокойно продолжать.

— Неужели так трудно поставить на двери замки! — возмутилась Эбби. — Мерик?

— Очень жалко, что вы с ним не смогли найти общий язык. Ты единственная девушка, которую… — Америка вздохнула. — Хотя не бери в голову. Уже не важно.

Вода перестала бежать.

— Ты ничем не лучше его, — рассердилась Голубка. — Вы здесь все с ума сошли, что ли? Ты ведь недавно на него злилась! Забыла?

— Нет, не забыла, — ответила Мерик.

Я понимал, что пора возвращаться в гостиную, но не мог сдвинуться с места. Сердце стучало с бешеной скоростью. Уж не знаю почему, но Америка думает, у нас с Эбби может что-то получиться, а это для меня как зеленый свет. Значит, еще не все потеряно.

Я плюхнулся на диван буквально за секунду до того, как Мерик вышла из ванной.

— В чем дело? — спросила она, почуяв неладное.

— Все в порядке, детка, садись, — сказал Шепли, похлопав рядом с собой.

Америка охотно приняла приглашение. Развалилась на диване, прислонившись к Шепу.

В ванной заработал фен. Я взглянул на часы. Хуже необходимости притворяться спокойным, провожая Эбби на свидание с Паркером, могло быть только его присутствие, если бы он явился раньше и устроился ожидать ее здесь, в нашей квартире. Одно дело не взорваться, когда она просто возьмет сумочку и выйдет, другое — видеть нахальную физиономию этого козла, пока он, сидя на моем диване, обдумывает, как бы ему под конец вечера залезть Голубке в трусы.

Когда Эбби вышла из ванной, я немного успокоился. На ней было красное платье, губы накрашены точно в тон. Волосы она накрутила наподобие того, как делали красотки пятидесятых, только лучше. Гораздо, гораздо лучше.

Я улыбнулся, причем искренне:

— Ты… великолепно выглядишь.

Она явно не ожидала, что я буду так миролюбив:

— Спасибо.

Раздался звонок в дверь. Я почувствовал новый выброс адреналина в кровь, но выходить из себя было нельзя. Я сделал глубокий вдох.

Эбби открыла дверь. Несколько секунд Паркер молчал, после чего наконец проворковал:

— Ты самое прекрасное создание из всех, кого я видел!

Черт бы его побрал! Мне захотелось сначала стошнить, а потом шарахнуть по чему-нибудь кулаком.

Америка улыбалась во весь рот. У Шепли тоже был вполне довольный вид. Я, не оборачиваясь, продолжал пялиться в телевизор. Попадись мне сейчас на глаза самодовольная физиономия Паркера, я бы вскочил и дал ему такого пинка, что он в одну секунду оказался бы на первом этаже, не задев ни единой ступеньки.

Дверь закрылась. Я сел, упершись локтями в колени и закрыв руками лицо.

— Ты все правильно сделал, Трэв, — сказал Шепли.

— Мне нужно чего-нибудь выпить.

Еще до конца следующей недели я успел опустошить вторую бутылку виски. Эбби все больше и больше времени проводила с Паркером, что было не слишком-то легко выносить, как, впрочем, и выслушивать просьбы о том, чтобы я отказался от условий пари и отпустил ее. Поэтому горлышко бутылки я стал подносить к губам чаще, чем сигарету.

В четверг за обедом Паркер разболтал Эбби про вечеринку, которую мы готовили ей ко дню рождения, и, чтобы сюрприз все-таки удался, нам пришлось срочно переносить праздник с воскресенья на пятницу. Хлопоты немного отвлекли меня от неприятных мыслей, но настроение было по-прежнему поганое.

Вечером в четверг Эбби и Америка болтали в ванной. То, как мило Голубка щебетала с подружкой, резко контрастировало с ее отношением ко мне: со мной она в тот день вообще еле разговаривала, потому что накануне я не разрешил ей вернуться в общагу.

В надежде заключить перемирие я заглянул в ванную:

— Как насчет того, чтобы где-нибудь поужинать?

— Если ты не против, то Шеп предлагает сходить в мексиканский ресторанчик, который недавно открылся в центре, — рассеянно сказала Америка, расчесывая волосы.

— Вообще-то, я думал, мы с Голубкой сходим куда-нибудь вдвоем.

Эбби подкрасила губы:

— У меня свидание с Паркером.

— Опять? — спросил я, чувствуя, как лицо сжимается в хмурую гримасу.

— Опять, — пропела Эбби.

В дверь позвонили. Голубка выскочила из ванной и побежала открывать. Я тоже вышел и встал у нее за спиной с намерением испепелить Паркера взглядом.

— Ты что, всегда выглядишь так ослепительно? — спросил он.

— Если вспомнить, в каком виде она заявилась сюда в первый раз, то нет, — невозмутимо ответил я.

Эбби подняла вверх палец, и я подумал, что сейчас она скажет какую-нибудь гадость, но она, повернувшись ко мне, улыбнулась и обвила руками мою шею. Я сначала напрягся, приняв это за попытку меня ударить, но потом расслабился и прижал Голубку к себе. Она отстранилась и снова улыбнулась.

— Спасибо, что решил организовать для меня праздник, — сказала Эбби с непритворной благодарностью в голосе. — А насчет нашего ужина… Я ловлю тебя на слове и в другой раз обязательно воспользуюсь приглашением.

В ее глазах появилась та теплота, которой мне все это время не хватало. Но сейчас я чувствовал не столько радость, сколько удивление: весь день со мной не разговаривала, а теперь вдруг повисла на шее.

— Завтра?

Она снова меня приобняла:

— Заметано!

Помахав мне, Эбби взяла Паркера за руку, и дверь за ними захлопнулась. Я развернулся, потирая шею:

— Не помешало бы чего-нибудь…

— Выпить? — встревоженно спросил Шепли, бросив взгляд в сторону кухни. — Там осталось только пиво. Все остальное ты уже вылакал.

— Значит, пора пополнить наши запасы.

— Я с тобой, — сказала Америка, вскакивая с места и хватая пальто.

— Отвези его на моей машине, — предложил Шепли и бросил ей ключи.

— Уверен? — спросила Мерик, озадаченно подбрасывая их на ладони.

Шепли вздохнул:

— Боюсь, ему сейчас лучше не садиться за руль самому… Ты меня понимаешь…

Америка энергично кивнула.

— Еще как! Поехали, Трэв, запасем для тебя бухло, — сказала она, беря меня за руку.

Я было пошел за ней, но она вдруг остановилась, развернувшись:

— Только пообещай мне одну вещь. Сегодня никаких драк. Заливать свою тоску можешь сколько угодно, — она взяла меня за подбородок, вынуждая кивнуть, — но чур не буянить.

Я высвободил лицо и отпихнул ее руку.

— Обещаешь? — спросила Америка, приподняв бровь.

— Да.

Она улыбнулась:

— Тогда вперед.

Опершись о подлокотник и прижав пальцы к губам, я смотрел в окно машины. На город надвинулся холодный фронт, резкий ветер свистел в кронах деревьев и кустарников, от его дуновения раскачивались подвесные фонари. Если короткая юбочка Эбби начнет развеваться, у Паркера небось глаза из орбит повылезут. Я вспомнил, как выглядели ее голые коленки, когда она сидела рядом со мной на заднем сиденье «чарджера». Хейс тоже наверняка заметит, какая у нее нежная лоснящаяся кожа, но я просто смотрел и восхищался, а он будет думать только о том, как бы затащить ее в постель.

Как раз в тот момент, когда я почувствовал, что злоба может хлынуть через край, Америка затормозила:

— Приехали.

Над входом в магазин мягко светилась неоновая вывеска. Америка как тень пошла за мной между рядами полок. Я быстро нашел то, что искал: «Джим Бим» — это единственная вещь, которая поможет мне пережить сегодняшний вечер.

— А без виски точно никак? — предостерегающе спросила Америка. — Тебе ведь завтра устраивать вечеринку для Эбби…

— Точно никак, — сказал я, направляясь к кассе.

Едва успев плюхнуться на сиденье «чарджера», я свинтил с бутылки крышку и, запрокинув голову, сделал большой глоток. Америка посмотрела на меня с секунду и включила заднюю передачу: