И он её устроил.

Стеклянная ветка громко треснула под ногой Стефана, что-то шевельнулось среди поросших хрусталем кустов — и траппер бросился в сторону, едва не напоровшись на растущие из коры иглы. Там, где он только что стоял, вспухло облако газа.

Пистолет уже давно был у Стефана в руках, но противник оставался невидим. Не мешкая, Стефан приник к толстому буку, сквозь хрустальную кору которого едва угадывалась светлая сердцевина. Прислушался к ночному лесу, но тот оставался безмолвным.

Это ведь не егеря. Это существо хорошо знает противника и будет действовать соответствующе. Сам Стефан, конечно, тоже его знает, но это не дает ему преимущества. Он только осведомлен о том, что победить будет трудно.

И ведь ещё недавно он доказывал Дейдре, что пресловутое «нельзя победить себя самого» — просто чушь. А теперь стоит у дерева, слушая, не хрустнет ли стеклянный листок, и готовится убить двойника. Если, конечно, получится. Теперь Стефан уже отнюдь не был в этом уверен.

От противника, где бы тот ни был, его закрывал бук. У него две пули, но лишь один шанс. Попадет серебро, но пройдет мимо цинк — ему конец. Промажет серебро — то же самое. Ему нужно уловить момент и всадить оба выстрела точно туда, куда нужно, так, чтобы пробить щит-амулет противника. На осколок в таком бою надежды нет.

Он метнулся к другому дереву, едва не угодив под второй болт. За его спиной звякнуло стекло, вздрогнул тяжёлый ствол и посыпались на землю оледеневшие листья.

Двойник не говорил с ним. Не было насмешливых фраз, раззадоривающих криков. Стефан знал, что это всё равно не подействует и только выдаст позицию — а значит, то же самое знал и зеркало.

Вновь щелкнула тетива, и арбалетный болт жалобно зазвенел о ствол бука, за которым укрылся Стефан. Зашипел газ, и вокруг вспыхнуло серое облако.

Дымовая стрела, понял траппер. Оставаться на месте было нельзя, и он спустился чуть ниже, едва не врезавшись в чей-то труп, валявшийся на земле. Мертвец успел обрасти хрустальной порослью, но на нем ещё угадывалась трапперская походная одежда. Цела была и личная аптечка, и даже валявшееся рядом рельс-ружье.

Надежда умирает последней. Стефан торопливо выщелкнул магазин рельс-ружья, обломав слой стекла. Свинец. Стараясь не торопиться, он быстро обыскал труп — ткань неприятно хрустела, словно её только что достали с ледника. В карманах нашлись ещё две обоймы, но и там темнели пули из обычного свинца.

Серебра не было.

Ещё одна стрела грохнула о соседнее дерево, заставляя его накрениться и с жутким треском упасть на то место, где ещё недавно стоял Стефан. Траппер метнулся в сторону, оставив мертвеца на своём месте.

Две пули, подумал он. Одна попытка. Нужно обойти его с тыла — тогда появится шанс. Или идти в рукопашную, но Стефан хорошо представлял себе последствия такого шага. «Драка с самим собой» ничем хорошим закончиться не могла.

И уже поняв это, он крадучись пошел по дну ложбины. Зеркала нигде не было, лес молчал, лишь изредка звеня хрустальными листьями — казалось, будто все остыло и преследователь исчез, но Стефан не позволил себе расслабиться.

Через полчаса — или вечность? — он всё же поднялся наверх и осмотрелся. Зеркало исчез. То ли он решил, что Стефан мёртв, то ли просто потерял его след. Пришлось вернуться назад и осторожно обойти место боя, изучая землю. Стефан без труда нашел поваленное дерево и множество следов. Двойник последовал за ним вдоль ложбины, а затем, судя по всему, отправился дальше. К Озеру.

Недолго думая, Стефан пошёл следом. Ночной лес казался ему уже почти родным и знакомым — и гораздо более уютным, чем Мерцающий или Чумной. Конечно, здесь тоже стоило смотреть под ноги — но в лесу Зеркал всего лишь торчали из земли острые иглы, тогда как на Правобережье можно было легко умереть, провалившись в болотное «окно» или раздавив бледный фунгус. Единственным, что мешало назвать лес Зеркал по-настоящему привлекательным местом, была стеклянная зараза.

Следы прошли мимо оледеневшего дуба. Здесь стекло уже вступило в полную силу: под хрустальной корой древесины не было вовсе, а землю покрывал сплошной ковёр из обломков листьев и травы. Идти бесшумно по нему было почти невозможно, и всё же Стефан старался не шуметь — так, насколько мог.

Он не помнил, сколько времени так шёл — в этом месте оно словно застыло на месте. Просто после очередного шага деревья расступились, а следы пошли вниз — ровной, прямой цепочкой. И там, внизу, расстилалось Озеро.

Замёрзшая навеки вода сверкала в лунном свете, точно начищенное до блеска зеркало. Волны на поверхности Озера тоже застыли, как если бы когда-то здесь дул ветерок, а потом неведомые силы вдруг превратили воду в стекло. Ближе к берегу тут и там валялись хрустальные листья, разбитые и переломанные.

Следы шли прямо к стеклянной воде.

Стефан вовремя понял, что это значит и свернул вбок, не выходя из-под сени дубов. Там, дальше — открытое место и залитый светом каток. Нет ничего лучше для засевшего где-то среди деревьев снайпера. Сам он устроил бы именно такую ловушку, и оставалось лишь надеяться, что зеркало не поймёт этого.

Стефан ждал. А через час, когда холод стал почти нестерпимым, он наконец увидел то, что хотел — вдали среди деревьев шевельнулось голубое сияние пси-газа.

Он шагнул вперёд, стараясь идти как можно тише и нацелив «Аспид» на свет. Будь у него больше серебра, Стефан, не задумываясь, выстрелил бы по свечению — но серебряная пуля была одна, и он не мог рисковать.

И в этот момент он увидел зеркало.

Там стояло огромное дерево, вцепившееся корнями в обрыв, под которым сразу начиналась вода. Двойник скрылся за ним, прячась в тени, и если бы не блеснувший в ночи наконечник стрелы с пси-газом, Стефан не нашёл бы его никогда.

Стефан вскинул пистолет, зная, что сейчас его заметят, зеркало шагнёт в укрытие, и все эти дурацкие танцы продолжатся, один за другим. И нажал на спуск.

Щит-амулет вспыхнул. Двойник прыгнул, уходя с линии второго выстрела, но слишком поздно — цинковая пуля вонзилась ему в бок.

Без единого звука зеркало упал вниз.

Несколько долгих секунд Стефан выжидал. Зеркало лежал на хрустале Озера, раскинув руки и выронив арбалет — лежал сам Стефан с гримасой на лице и огромной дырой в боку, забрызгав кровью вечный лёд Озера. После таких ран не выживают. Но могут умереть не сразу, устроив сюрприз недальновидному врагу.

Двойник не шевелился.

Стефан медленно подошёл к нему, держа наготове бесполезный уже пистолет. Зеркало лежал на спине, глядя в небо и сжав бескровные губы. Выстрел убил его мгновенно, пробив бронежилет и превратив в кашу всё между грудной клеткой и ногами. Болевой шок, а может, ещё что — Стефан не знал. Но он видел вполне настоящую кровь, настоящую кожу и настоящие глаза, уже подёрнутые поволокой смерти.

Траппер сунул пистолет в кобуру. Опустился на колени, достал осколок и крутанул его в воздухе, примеряясь к лежащему телу.

Ему предстояла грязная, но необходимая работа.

Над Темнолесьем разгоралась заря.

Отрубленная голова мерно покачивалась в руке Стефана, когда он выходил к обрыву. С делом покончено. Он остался один, добыл то, с помощью чего можно будет наконец избавиться от кановских ищеёк – и забыть всё, как страшный сон.

И плевать на труп, что остался зарастать стеклом под сенью хрустальных деревьев. Плевать, что оставшийся в живых Стефан родился восемь дней назад – какая разница, если воспоминания у них одни на двоих? Он сделал то, что должен был. Убил двойника и забрал себе его жизнь.

Его не удивило то, что он увидел. В конце концов, он подозревал это ещё со Станции. Виктор не просто так встретил его на той поляне – он хорошо знал, что нужно сказать. Он просто не был уверен, кому говорить, а потому сообщил обоим.

Дейдра напряженно всматривалась в его лицо, пока траппер спускался к воде. И лишь когда Стефан подошел совсем близко, позволила себе облегченный вздох.