К тому же, это не в стиле Гризбунга, которого за глаза в лучшем случае называли чокнутым.

Гризу наверняка нужен полный разгром неприятельской армии. А ещё ему нужны обозы. А значит… какая разница, когда ставить всё на карту — сейчас или потом? Выходит, большой битве быть сегодня и никогда больше.

Вернулся Шалопай. Рожа у него была довольная, словно ему по дороге перепало встретить на всё согласную голую бабу или даже двух голых на всё согласных баб. Причём, согласных на всё совершенно бесплатно.

— Ну, что? — спросил Валлай, внутренне сжавшись.

Нет, он не боялся. Просто переживал за людей. Сам-то он, будь с противником один на один, уже лез бы в драку, рассчитывая на свою выучку и тот козырь, про который знал только он. Но Валлай не один, за ним три десятка воинов из его отряда. И ему это не нравилось, как и вот это чувство беспокойства за других. Всё-таки ему действительно пора валить из войска и идти искать нанимателя, которому не взбредёт в голову играть в политику.

— Возвращаемся. Гриз будет здесь через час. Говорит, надо делить войско на две части — ударный кулак и поддержку в виде лёгкой конницы. Ты у нас вроде как командуешь лёгкой конницей, Бычара.

— Отрядом, — поправил его Валлай, вскакивая на коня.

Шалопай ухмыльнулся, от чего его и без того узкие глаза стали ещё уже.

— Нет больше отрядов, Бычара. Ты командуешь лёгкой конницей. Всей. Так сказал Гриз.

— Блядь…

— Поздравляю с назначением, командир!

Валлай хотел выругаться ещё раз, но сдержался. Не нужно давать людям понять, что он недоволен назначением. Так они решат, будто он сомневается в себе, или поймут, что он не хочет командовать, и перестанут ему доверять. Или сами решат, что он не справляется, и перестанут реагировать на приказы. Хуже этого в бою быть не может. Лучше сделать вид, будто просто не ожидал назначения, а сейчас очень рад.

— Спасибо, — сказал он вслух и ухмыльнулся. — Значит, парни, поведёте своих кобылок за здоровенным быком?

Наёмники заулюлюкали и заорали в знак поддержки.

— А теперь поехали к Гризу, послушаем, куда он нас направит.

***

Гриз направил их в обход леса и ближайших холмов по широкой дуге на запад до самой реки, а потом велел возвращаться к переправе вдоль берега. Валлай вёл большую часть войска за собой, буквально физически чувствуя, как уверенность в лёгкой, но маленькой победе постепенно, с каждым вздохом, с каждым ударом копыт его коня по земле угасает, а на её место приходит неопределённость.

Хотя, если быть честным с собой до самого конца, он не верил в такой исход ещё ночью. Просто старался не думать об этом.

Уже совсем рассвело, когда они увидели Малую Крейну, в этом месте узкую, но глубокую реку, стиснутую каменистыми холмами, поросшими редким леском. На этот берег перебралась, должно быть, уже большая часть лёгкой конницы горливцев, а им ещё возвращаться по этим буеракам…

И возвращаться медленно. Валлай приказал перейти почти на шаг. Неудачно попавшая по дороге ямка, и он лишается всадника. Две ямки — два всадника…

Рубака выругался про себя. Не время думать, время воевать. А это он умел. Но, боги, как же долго они едут!

Спустя вечность всадники широким фронтом выкатились к бродам. Валлай увидел врага, переправившего через брод уже большую часть обоза — на том берегу оставалось не больше дюжины телег, а переправа была забита ещё десятком. Авангард неприятеля всё так же стоял на холме, порядком поредевшая лёгкая конница гарцевала под ним, вокруг обозных телег. Очевидно, горливцы всё-таки разослали несколько отрядов в разные стороны. За миг окинув всё это взглядом, Валлай искренне рассмеялся.

Этот сукин сын Гриз рассчитал всё идеально. Или ему несказанно повезло, но это, фактически, одно и то же. Армия Гризбунга застукала врага буквально со спущенными штанами. Не ожидавшие нападения горливцы рассредоточили силы, не держат строя, а большая часть тяжёлой конницы не сможет быстро перебраться на этот берег из-за преградившего путь обоза и уж точно окажется не в состоянии сформировать в ближайшее время готовое к таранному удару построение.

И всё равно, у Альгарта должно оставаться людей больше, чем у них. Тем быстрее нужно нападать.

— Вперёд! — взревел Валлай, Шалопай задул в рог, а знаменосец склонил знамя, указывая направление атаки.

И только после этой команды у рубаки по-настоящему отлегло. Теперь от него ничего не зависит до тех пор, пока не придётся командовать отступление, если вообще придётся. Сейчас всё решает воинская сноровка и удача. И, конечно же, Костлявая, которая в ближайшее время заберёт к себе всех, кто ей задолжал.

Наёмники, как могли, выровняли строй, но их отряду всё равно было далеко до идеального строя тяжёлой конницы под предводительством Гризбунга и Олистера, буквально вылетевшей из-за леса. Всадники и их кони наверняка устали, многие были избиты и ранены, но сегодня, в лучах недавно взошедшего солнца они выглядели так, словно шли в бой впервые за эти два дня. Это было настоящее войско, готовое ко всему.

Кто бы ни командовал горливцами, долго он не размышлял. Послышались звуки трубы, дикие вопли. Вторя им, Валлай заорал:

— За Ёбнутого Гриза! — но не услышал сам себя из-за топота копыт.

Зато услышали другие, и этот совершенно идиотский боевой клич поддержали сотни и сотни глоток.

У горливцев в боевом порядке стоял только авангард. И командующий приказал вступать в бой, пока лёгкая конница пыталась создать хоть какое-то подобие боевого построения. Мощный кулак тяжеловооружённых всадников ринулась с холма, быстро набирая ход. Они собирались перерезать путь всадникам Гриза, на первый взгляд стремящимся ударить по лёгкой коннице горливцев. На то и был расчёт: атаковать в гору — самоубийство, но если бы короссцы с ходу разгромили всю лёгкую конницу горливцев, бой оказался бы выигран, едва начавшись.

Тем временем враг сформировал большой отряд из лёгких всадников и вышел навстречу Валлаю с его наёмниками. Среди их рядов можно было насчитать три больших баннера, которые, наверное, сказали бы многое человеку, знакомому с геральдикой, но только не Валлаю. Остальную часть конницы собирали ещё под четырьмя стягами. Надеются выиграть время, пока остальные приходят в порядок? Или готовят второй отряд, чтобы атаковать вслед за первым, в идеале — зайти во фланг? Плевать. Рубака понукал коня левой рукой, а в правой уже сжимал сулицу. Перед ним были десятки перекошенных от ярости лиц врага, но почему-то в момент, когда до столкновения оставались считанные секунды, Валлай бросил взгляд влево и увидел, как одну из повозок в панике пытаются оттащить от середины брода, один из коней уходит в воду с головой, и повозка, переворачиваясь, начинает тонуть.

Конь рубаки, видя перед собой непреодолимую преграду, начал оттормаживать, и в этот момент Валлай метнул сулицу прямо в лицо скачущему на него всаднику. Кольчужная бармица не спасла: наконечник копья ударил прямо в скулу, и всадник опрокинулся в седле. Рубака приподнял щит, наклонил голову, пряча шею и подбородок, выхватил бастард, лихорадочно выискивая, кого же ему рубануть.

В этот момент раздался звук, с которым сотни всадников врезаются друг в друга в таранном ударе. И это на ближайшее время было единственной новостью о Гризе и кавалеристах Олистера: они тоже вступили в бой с горливцами.

Ряды обеих армий смешались. Валлай принял на щит вражеское метательное копьё, а сам попытался ткнуть ближайшему всаднику, чьё лицо закрывала цельнокованая личина, в прорезь для глаз остриём меча. Тот наклонил голову, и укол пришёлся в лоб, а уже через миг они разъехались. Со следующим противником рубака едва не столкнулся бок в бок, но тот, едва замахнувшись, начал заваливаться влево: из его глаза торчала стрела. Шалопай. Боги, как он вообще умудряется стрелять настолько хорошо в этой толчее, да ещё и с коня?

Под всадником слева от рубаки убили коня, и оба рухнули на землю. Конь горливца привстал на дыбы, тяжело ударил копытами уткнувшегося лбом в землю человека в спину. Валлаю, несмотря на вопли бьющихся, конское ржание и лязг железа, показалось, будто он услышал хруст ломающихся рёбер и позвонков. Но уже через секунду рубака забыл и о всаднике, и о мерзком звуке: ему в правое плечо ударили мечом. Кольчуга выдержала, но было очень больно, рука на миг онемела. Ещё через миг он вскрыл обидчику кадык точным вертикальным ударом под подбородок. А спустя два врубился в щит следующего горливца.