— Дернешься еще раз, следующая пуля окажется в твоей голове, поверь, я не промахнусь. — Брови Оса сдвинулись, вижу, как он закипает, сжимая руки в кулаки. — Феликс, шаг назад, сделай шаг назад твою мать!!!

— Нина, выслушай меня.

— Обязательно, как только прибью эту тварь. — Перевожу ствол на голову Матона. — Попрощайся с жизнью, ублюдок.

Он, как и прежде спокоен, смотрит мне в глаза, словно выжидает.

— Нина, я не убивал твою семью.

— Ты это сделал! Я видела, как пуля из твоего ствола прикончила моего брата! Машина моего отца взлетела на воздух!

— Это не так, ты даже не представляешь, кем они были.

— Кем? Они работали на правительство!

— Они подкупали правительство, чтобы свободно торговать наркотой на территории Северного Кавказа!

— Пошел ты!!!

— Нина, стой!!! — Эрика влетает в комнату и загораживает Матона своим хрупким телом.

— Эрика? — Что происходит? — Это же он!

— Я знаю, но я не позволю его убить, по крайней мере, пока ты не выслушаешь их.

— Паршивая ты сука, я вышибу и твои мозги тоже, если не отойдешь! Ты забыла, что он сделал с моей семьей?! — В комнату залетает охрана, шакалы, на всех моих пуль не хватит, но Матон получит свою.

Феликс встает перед ними и медленно идет ко мне.

— Уйди! Феликс, я пристрелю тебя, уйди, слышишь!

— Убьешь меня, после того как выслушаешь. И даю слово, Матон никуда не исчезнет за это время! Дай мне десять минут, чтобы все объяснить. Это не он убил их, я видел то, что произошло тогда, своими глазами. Если после того, что я скажу, ты все еще будешь желать его смерти…

— Я всегда буду ее желать!

— Я буду ждать тебя здесь. — Матон вдруг вмешивает в наш диалог. — За этим столом. — Как ни в чем не бывало садится на стул и наливает себе чай, тихо позвякивая ложкой о края стакана.

— Нина, пожалуйста, поверь. — Эрика делает шаг ко мне. — Мне не за чем его защищать, но я видела своими глазами, клянусь!

— Что ты видела?

— Видео, посмотри, а потом можешь всех нас поубивать.

— Я готова. — Развожу руками, ствол сую за пояс.

Феликс подает знак охране, я поворачиваю кресло в сторону обеденного стола, чтобы вся эта компания была у меня на виду. Через пару минут приносят ноутбук, охранник подает его мне в руки, не глядя в глаза. Правильно делает, что боится. Феликс встает сбоку, заглядываю в его голубые глаза.

— Верь мне, малышка. — Произносит шепотом, склонившись над моим ухом. Нажимает кнопку и словно переношусь на семь лет назад, в самый страшный день моей жизни. Когда брат падает замертво, вижу себя, а точнее тень нынешней Нины, выбегаю из дома, Матон держит ствол, но я видела, что пуля, убившая брата, была выпущена не им. Еще минуты и слышится взрыв, я снова прощаюсь с отцом, но уже мысленно.

— Кто это сделал?

— Военные, Нина. — Вздрагиваю, Матон стоит передо мной. Я так погрузилась в себя, что не услышала его шагов. Только я потянулась за пистолетом, как он положил свою горячую ладонь на мою руку.

— Мне жаль, я этого не хотел.

В моих глазах стоят слезы, ненависть, которую я носила в своем сердце столько лет не истребить за пять минут. Чувствую на своем плече руку Феликса, он слегка сжимает его, видимо хочет напомнить, что он рядом.

— Я не хотел их смерти. — Матон вновь повторяет свои слова, его глаза стали еще чернее, чем прежде. Он слегка наклонился ко мне, дает какой-то знак, вся его охрана удаляется. Эти парни до боли знакомы мне. Они были на яхте, в нашу первую ночь с Феликсом, которую я, к сожалению, не помню.

— Я слышала, ты теперь женат? — Он слегка кивает. — Это она, та девушка из прошлого? — Снова кивок. Поднимаю глаза на Феликса, он забирает ноутбук и притягивает меня в свои крепкие объятия. Утыкаюсь носом в его майку, запах любимого тела, вдыхаю его полной грудью. Хочу, чтобы это шоу прекратилось, едва эта мысль проскользнула в моей голове, как вдруг я чувствую, что Феликс утягивает меня за собой, слышу, как скрипнула дверь за спиной и его вздох у моего уха. Крепче прижимаюсь к его груди, ком в горле начинает раздуваться и давить на стенки, я, что есть силы, стискиваю зубы.

— Поплачь малышка, не стоит терпеть. — Всхлипываю, — Я рядом, я всегда буду рядом. — Чувствую, как щиплет глаза, правая щека стала влажной, и сил, сдерживать слезы, больше нет. Ком вырывается наружу, и я рыдаю в голос. Мне кажется, что в этой истерике уместились все слезы, не выплаканные за семь лет. Феликс, как и прежде, держит меня в своих объятиях, поглаживая спину, такой родной и такой мой. Еще вчера я не могла и представить, что у такой, как я, могут быть настолько искренние и трогательные отношения. Ведь кто мы друг для друга? Два человека, которые отлично повеселились в отпуске? Две недели сумасшедшего секса, тусовок и бесконечных рассветов, которые мы встречали нагими. Два месяца перезвонов и смс, со сладкими словами, надеждой и тоской. Два человека, совершенно чужих, но имеющих столько общего?

Не знаю, сколько длится моя истерика, не замечаю, как мы оказываемся в спальне, не понимаю, как я успеваю очутиться головой на плече Феликса. Сквозь полу прикрытые веки вижу, как задергиваются шторы, зажмуриваюсь и проваливаюсь в сон.

Эрика

Наконец-то эта гонка закончилась. Надеюсь, сердце Нины хоть немного успокоится. Хотя она никогда не показывала своей боли, сколько ее знаю. Любые трудности воспринимала, как стимул двигаться вперед, плевала на чужое мнение и слушала лишь свое сердце. И только воспоминания о смерти ее брата и отца, желание мести за них, могли нарушить заданный ею распорядок. Теперь все позади, и я так счастлива за нее, словно все эти годы это был мой груз, или как минимум его половина.

Сижу в столовой, я дико голодная, но отчего-то не могу проглотить и куска. Сквозь открытую дверь до меня доносятся голоса, один из них имеет особенное значение, и меня это больше пугает, чем доставляет радость. Я всегда была сама по себе. В раннем детстве я поняла, что могу рассчитывать лишь на себя, детдом особенно этому способствовал. Меня всегда раздражала эта шайка орущих детей, я представляла, что нахожусь за стеной, подкладывая кирпич за кирпичиком на толстый слой клея, они были тут но в тоже время не рядом. А когда в нашем захолустном месте открыли компьютерный класс, я поняла, что именно там скрывается мир, куда я могу сбежать ото всех. Достаточно нажать на кнопку, надеть наушники и устремить глаза на экран. Вот там начинается жизнь, где у тебя могут быть любящие родители, а не те сволочи, бросившие тебя новорожденную за мусорный бак, где есть свой угол и личные вещи, а не жалкие обноски, которые ты должен с кем-то делить, где ты чувствуешь любовь и одобрение, а не наблюдаешь кислое лицо няньки, тянущей день до вечера. Место, где тебе просто хорошо. В восемнадцать мне помогли собрать вещи и указали на ворота. К счастью в тот момент я уже знала, кем хочу быть, а точнее где. Виртуальная реальность стала мне домом, тогда как настоящая жизнь питала горечью несправедливости. Общежитие института, к моменту его окончания я могла себе позволить недвижимость в любом городе страны, а ФСБ ждало с распростертыми объятиями. К ним я и направилась, и возможно была бы там до сих пор, имея свой собственный кабинет и полную свободу действий, если бы однажды досье Нины не проскользнуло у моих глаз. Не знаю, что меня зацепило, она не первый киллер, который перешел дорогу ФСБ, и на кого у них была черная печать. Но отчего-то я все рассматривала и рассматривала ее фото и эти зеленые глаза. Начала поиск, хоть и не служебный, в том я прописала лишь, НЕ ОПАСНА, тогда как на деле я знала, что с этой девушкой не стоит связываться. Я отследила ее дважды, заметив, как чисто она работает, и предложила кандидатуру в управлении. Они давно искали женщину, после того как их мужики были дважды рассекречены. Нина оказалась не робкого десятка и сразу выдвинула требования, забраковав ежемесячные отчеты и личное присутствие на совещаниях. Тогда я поняла, что она действительно мне нравится, ведь все эти отчеты достали и меня. Мы остались в ведомстве ФСБ, но на своих правах, они отлично понимали, что незаменимые работники все-таки есть.