– Ладно, если завтра получше не станет, то придётся и правда к травматологу идти. Может, там всего‑навсего сильный ушиб или трещина, но уж лучше будет больничный взять. Какой из меня работник в таком состоянии… А здорово ты этих уродов раскидал, – неожиданно перевёл он тему. – Борец, боксёр?

– Боксёр. Кстати, у тебя тоже неплохой апперкот получился, когда ты одного на пятую точку усадил.

– Так я тоже в секцию бокса по молодости ходил, до того, как... Ну, это не важно. А ты сам‑то откуда, с какого района?

– Я вообще не из этого города.

– Вот как? А в Казани какими судьбами, если не секрет?

– Так ведь у вас чемпионат СССР проходит, вот я и принимаю с нём участие.

Брови Сергея приподнялись.

– Ничего себе!.. Погоди, а как твоя фамилия?

– Покровский.

– Ну точно, я же твою фотку в газете видел, там ты рассказывал, как Мохаммеду Али в печень двинул, – расплылся Серёга в улыбке. – Слушай, а правда так и было?

– Правда, – тоже улыбнулся я. – Ну, я побегу в гостиницу, душ надо принять, поужинать… Если будешь себя завтра нормально чувствовать, приходи на полуфиналы, поболеешь за меня.

Мы пожали друг другу руки, и я трусцой направился в сторону гостиницы. Казакову про драку ничего не сказал, да и вообще, чем меньше народу об этом будет знать – тем спокойнее. И всё это время мне что‑то не давало покоя. Мне кажется, что в каком‑то пласте моей памяти Сергей Антипов и «Теплоконтроль» уже лежат, но почему они там оказались… Чёрт, не могу вспомнить!

Так и проворочался полночи, прежде чем наконец, плюнув на всё, повернулся на бок и уснул. Проспал до 9 утра. Умылся, спустился позавтракал, затем, чтобы сбросить некоторое психологическое напряжение, прогулялся в Государственный музей ТАССР на улице Ленина. Музей понравился, по нему можно было гулять целый день, шаркая по паркету в специальных тапочках. И экспонаты интересные, музей понравился даже больше, чем наш, свердловский краеведческий, и уж тем более маленький музей в Асбесте.

Выходя в зал, услышал отчаянный крик с трибун:

– Женя, давай!

О, так это не кто иной, как мой вчерашний знакомый. Пришёл всё‑таки поболеть. Видно, не всё так плохо с его рёбрами. Помахал ему, улыбнувшись, парень буквально расцвёл от счастья. И в этот момент меня словно током ударило. Сергей Антипов, «Теплоконтроль», банда «Тяп‑Ляп»… Пазл сложился. Неужели этот тот самый будущий лидер самой знаменитой ОПГ Советского Союза?

На несколько секунд из меня словно бы выпустили воздух. Даже Казаков заметил резкую перемену в моём настроении.

– Женька, в чём дело?

– А? Да нет, нормально всё, – улыбнулся я через силу.

– Раз нормально – выходи в ринг и побеждай.

И правда, чего это я… Может, и правда этот Серёга будущий главарь, может, полный тёзка – шут его знает. Но в любом случае даже если это и он, то банду свою сколачивать ещё не начал. В голове тут же, словно вырванные из заточения, стали всплывать факты про «Тяп‑Ляп» и её лидеров. Численность банды доходила до 300 человек, даже первоклашки были у «старшаков» на побегушках. При этом Антипов и его подельники не позволяли членам банды ни пить, ни курить, напротив, занимались спортом, и друг за друга были горой. В год московской Олимпиады, если память не изменяет, за банду взялись всерьёз, и её руководители получили разные сроки, а некоторые были приговорены к расстрелу. Антип, по некоторым данным, после отсидки сменил фамилию и жив до сих пор. Можно ли что‑то изменить в судьбе этого человека, если это он и есть? И надо ли вообще менять?

Но сейчас нельзя отвлекаться на посторонние мысли, впереди бой за выход в финал. Валера Иняткин, к его чести, поднимался на ринг с невозмутимым видом, спокойно выслушивал наставления тренера, подставлял тому плечи, чтобы он их как следует помассировал, открывал и закрывал рот, разогревая мышцы челюсти, наклонял голову влево‑вправо, разминая шею… В общем, делал то же самое, чем в этот момент занимался и я, надеюсь, с не менее невозмутимым видом.

Рефери сегодня не Дан Позняк, тот занял один из столиков для боковых судей, будет считать очки. В ринге судит бывший трёхкратный чемпион СССР, Заслуженный тренер СССР Андрей Тимошин. Ему уже под 70, но выглядит бодрячком, хоть и близоруко прищуривается – судья в ринге не может по правилам носить очки.

У Иняткинка рост чуть выше и руки ненамного, но длиннее. Я вообще среди участников этой весовой категории самый лёгкий, но при этом не самый маленький. Есть и пониже, зато вширь больше, такие Тайсоны, если подойдёт такое сравнение.

В прошлом году я удивил Иняткина своей атакующие манерой на фоне предыдущих боёв, где явно осторожничал в первых двух раундах. На этом турнире я меньше осторожничаю, и Валера, думаю, уверен, что и в этом бою я начну агрессивно. Опять же, длина рук за ним, следовательно, на дистанции ему выгоднее работать. Но мы с Казаковым решили хоть немного, а удивить оппонента, не кидаясь сразу в ближний бой, а поиграв хотя бы один раунд. А дальше… Дальше будет видно.

Только вот Иняткин сам попёр на меня с первых секунд поединка, сокращая дистанцию. Пришлось включать режим контратак с ударами на отходе, стараясь держаться подальше от канатов и угловых подушек. Не хотелось уступать центр ринга, судьи невольно отдают предпочтение боксёру, за которым инициатива, даже если он толком и не попадает в уязвимые точки соперника. А Иняткин попал, его увесистый удар в лоб заставил меня тряхнуть загудевшей головой. На мгновение представил, что было бы, попади он мне с такой силой в челюсть… М‑да, последствия могли оказаться для меня достаточно печальными.

Тряхнул я головой на автомате, а делать этого и не следовало, так как не только судьи наверняка засчитали попадание, но и соперник сразу понял, что достал меня. И это тут же добавило ему агрессии. Я даже слегка растерялся, прочувствовав на себе такой напор, и тут же пропустил ещё два пусть и не сильных, но точных попадания в голову.

Ах ты ж мать твою за ногу! Ярость и на Иняткина, и на самого себя затопила моё сознание. Я толкнул перчатками одессита в грудь, тем самым создавая между нами небольшой прогал, после чего включил ноги, резко меняя диспозицию, и теперь уже Иняткин оказался прижат к канатам.

Теперь уже я обрушил на него град собственных ударов, а одессит оказался в растерянности. Он прятал лицо за перчатками, я же наносил не столько быстрые, сколько акцентированные удары боковыми, периодически включая апперкоты и удары по корпусу. Последние в основном и достигали цели, попадая в точки, незащищённые сведёнными в районе груди и живота локтями. Печень‑селезёнка‑печень‑селезёнка…

Гонг! Ну что ж ты как не вовремя! Расходимся по углам. Всё‑таки этот раунд меня малость измотал, и я с удовольствием подставляю лицо под освежающие взмахи влажного полотенца.

– Раунд за тобой, – уверенно заявляет Лукич. – Концовка была твоя, я б на месте судей даже не сомневался. Как самочувствие? Сможешь продолжать в том же темпе или поиграешь, сделаешь передышку?

– Давай продолжу.

Я непроизвольно морщусь я от боли, только сейчас замечая, что разбита верхняя губа. И когда удар пропустил? В запарке не заметил. Хорошо, что капа во рту была, а то мог бы и зубов лишиться.

Казаков аккуратно промокает её полотенцем, на ткани остаётся небольшое красное пятно. Как бы после боя не пришлось швы накладывать. Завтра день отдыха, за почти два дня губа точно не заживёт. Если, конечно, я дойду до финала. Впереди ещё два раунда, а соперник далеко не проходной, хоть и видно, что устал тот куда больше моего.

Нет, нельзя его отпускать, давать шанс переломить ход поединка. С этой мыслью я встретил начало второго раунда и, не давая Иняткину опомниться, сразу же стал теснить его в угол, от которого он только что отделился с окончанием перерыва. Вжавшись спиной в синюю подушку, он пытался отбиваться, но справиться с моим сумасшедшим напором, в который я вложил всего себя, все силы, что оставались, ему оказалось не под силу. Пару раз у Иняткина получалось клинчевать, и рефери нас разводил под команду: «Брейк!». Но даже вода камень точит, не говоря уже о том, на что способен хороший боксёр в рамках одного боя. А я считал себя как минимум неплохим бойцом, так просто чемпионами страны не становятся. Как бы там ни было, один из апперкотов, в который я особенно мощно вложился, оказался фатальным для моего оппонента. Он сразу обмяк, руки пошли вниз, и я, чисто на автомате, добавил боковым справа.