Ну точно, что-то важное, видать, находилось в той папочке.

— Открывали, — признал я очевидное.

— И что вы увидели?

— Фото какого-то полицая, если судить по его форме. Судя по свастике наверху каждого из двух листов, что-то связанное с фашистами. А из того, что там было написано, ничего не понял, так как литовским языком не владею. Или это был какой-то другой язык?

— Нет-нет, литовский. А что не поняли — это хорошо. Незачем вам знать, что там написано. Надеюсь, вы никому не рассказали про эту папку?

— Нет, никому.

— Прекрасно! Тогда подпишите, пожалуйста, вот эту бумагу. Это подписка о неразглашении.

Я взял предложенную ручку и поставил подпись. Вернул ручку и лист бумаги.

— И вы даже не спросите, почему такая секретность? — приподнял брови до того совершенно невозмутимый майор Лейтис.

— Не спрошу, зачем мне лишние проблемы? А мои мысли останутся при мне.

— Хм, — чуть качнул головой собеседник, — если бы вы были каунасцем, я бы, пожалуй, предложил вам сотрудничество. Что ж, приятно было познакомиться, и желаю успехов ан ринге!

В Каунасский спортивный зал меня подвезли на той же «Волге», на которой отсюда и увозили. Видно, я очень был нужен этому майору, раз меня возят на таком представительском автомобиле. И видно, очень важный документ. Всё-таки интересно, чьё это личное дело? И чья физиономия красуется на фотокарточке? Впрочем, судя по всему, узнать мне это вряд ли суждено. Ну и ладно, меньше знаешь — лучше спишь.

Казаков, понятно, пристал с расспросами, я сказал, что это было связано со вчерашними событиями, мол, эти двое выкрали какой-то важный документ, которым заинтересовалось КГБ. А большего сказать не могу, так как дал подписку. Лукич всё понял и больше не приставал.

Мы успели провести разминку, позволившую мне немного отвлечься от мыслей о чекистах и загадочной папке, и вот уже судья-информатор объявляет:

— На ринг приглашаются боксёры тяжёлого веса Георгий Сидоренко — общество «Спартак», и Евгений Покровский — общество «Динамо».

У меня синий угол, соответственно, синяя майка с динамовским логотипом. На ногах ставшие уже родными адидасовские боксёрки. Но я успел увидеть боксёрки той же фирмы, только другой расцветки на ногах ещё одного боксёра, кажется, Оганесяна, выступающего в весе до 67 кг.

Далее стандартное представление участников боя с перечислением регалий и числа проведённых (а также выигранных и проигранных) боёв. Послужной список моего соперника поувесистее, ну так он и старше меня на три года. Рефери проверяет перчатки, наличие «ракушек», после чего даёт команду: «Бокс!»

Соперник начал действовать так, как мы и предполагали, сообразуясь с его метрическими данными. Неторопливо пошёл вперёд во фронтальной стойке, периодически выбрасывая джебы левой и правой. Достигали они максимум моих перчаток, но чаще вообще летели по воздуху. Я двигался легко и, как любят говорить, непринуждённо, изредка и сам тревожа спартаковца одиночными выстрелами левой. Учитывая, что перчатки далеко не всегда прикрывали его лицо, мои попадания, пусть и не столь чувствительные, наверняка должны были засчитываться боковыми судьями, которые именно попадания в голову предпочитают попаданиям в корпус, разве что если после удара, к примеру, в печень боксёр оказывается в нокдауне или нокауте.

Не сказать, что Сидоренко сильно устал к перерыву, но я в любом случае чувствовал себя намного свежее. Лукич предложил во втором раунде увеличить активность, и я с ним в этом плане был полностью солидарен. А с ударом гонга принялся воплощать наши идеи в жизнь. Количество ударов с моей стороны резко выросло, работал уже и «двойками», в движении тоже прибавил.

До второго перерыва дело не дошло. К концу раунда Сидоренко оказался достаточно измотан, практически опустил руки во всех смыслах, и лицо его от принятых ударов стало пунцово-синим. В итоге тренер соперника попросту выбросил полотенце, что, уверен, избавило его подопечного от более серьёзных последствий.

Итак, первый уровень пройден, причём без излишних энергозатрат. И на лице ни одного синяка, что тоже радовало. И не только меня, но и моего наставника, радостно похлопавшего меня по спине по пути в раздевалку:

— Уже известно имя твоего будущего соперника. Тоже из «Динамо», Иняткин. Смотрел я его бой, пока ты по КГБ разъезжал, сильный боксёр, техничный. Комплекция побольше твоей, но поменьше, чем у Сидоренко, на взвешивания 92 кг показал. И руки длинные. Так легко, как сегодня, не будет.

Бои 1/8 финала в разных весовых категориях затянутся до 18 ноября.

Мой четвертьфинал 19 ноября, есть время для восстановления, и даже прогулок по городу. Тем более, что толком город толком посмотреть не удалось, и на следующий день, прихватив фотоаппарат, мы с Казаковым отправились смотреть Каунас. Используя купленный ещё в Вильнюсе буклет, первым делом прогулялись по историческому центру города, не забывая фотографировать друг друга на фоне старинных построек. Заодно и сувениров накупили. Одних только значков я прикупил с полсотни, буду раздавать их направо и налево. Ну и более серьёзные подарки. Маме бусы из янтаря, отцу мундштук, Полине и маме — латышский парфюм «Дзинтарс». Опять же маме — картину из янтаря с подсолнухами. Из шмоток выбрал неплохой трикотаж и изделия из льна.

Следующий день решили посвятить тренировке. Перед завтраком я бегал по лесным тропинкам, хвоя, устилавшая тропинку, пружинила под ногами, воздух был напитан ароматом сосновой смолы, и жизнь казалась прекрасной и удивительной. Потом неизменные прыгалки-скакалки, бой с тенью и работа с Казаковым на «лапах». Опять же, заметил, что среди деревьев время от времени мелькали фигурки и других боксёров, логично, что из числа сумевших преодолеть барьер 1/8 финала. Возможно, где-то среди них и мой будущий соперник.

Перед ужином снова лёгкая тренировка, благо погода пока располагает. Хоть и влажность в воздухе, и пасмурно, но осадков нет. Вечером, перед сном, снова прогулка вокруг Дома отдыха, теперь уже в компании Казакова, решившего, что мне с ним не будет грозить никакая опасность. Мне-то что, пусть рядом ходит, дышит свежим воздухом. В его возрасте полезно.

А кстати, сколько Лукичу? Помню, что в прошлой жизни на третьем курсе он отмечал вроде бы 60-летие. Значит, сейчас ему 58. Не 59, потому что юбилей он отмечал в начале года, в феврале, кажется, а февраль и третий курс сойдутся в 1972 году. Это, выходит, он 1912 года рождения, ещё царский режим застал.

На следующее утро выяснилось, что к услугам боксёров тренировочный зал каунасского клуба бокса. Странно, что об этом проинформировали только избранных, до нас информация дошла только через третьи руки. В Каунас так же, как и в любой другой день, из Дома отдыха можно было добраться дна специально приданном для участников турнира автобусе, чем мы и воспользовались. О чём и пожалели. Зал оказался небольшим, и к мешкам с грушами буквально выстроилась очередь. Наверное, поэтому всех и не проинформировали насчёт этого зала, знали, что будет столпотворение. Плюнули, развернулись и ушли. Побродили ещё по Каунасу и вернулись к «месту постоянной дислокации». В последующие дни мы больше не делали попыток проникнуть в боксёрский зал. Работа на «лапах» с тренером неплохо заменяет те же мешки и груши, и вообще от неё куда больше пользы.

И вот настал день моего четвертьфинала. Чувствовал я себя с утра великолепно, настроения не испортила даже выходка одного из тренеров, который во время завтрака решил устроить разборки с тренером соперника своего подопечного. Драться боксёры должны были завтра, узбек против армянина, а их тренеры решили подраться сегодня. Свару затеял узбекский наставник, ни с того ни с сего обвинивший сидевшего через столик от него армянского тренера в том, что его подопечный в предыдущем бою победил нечестно, используя грязные приёмы.

— Против моего это не пройдёт, — грозил он пальцем. — Я сразу предупрежу судей, чтобы внимательно следили за действиями твоего спортсмена.