— Спасибо.

Уладив все нюансы дальнейшего лечения и перевода Гали в отдельную хорошую палату, я решил заглянуть к ней, чтобы поговорить. Я не знал, стоит ли рассказывать о том, что Василиса не её дочь, ведь она даже не помнила меня и девочку.

Приблизившись к палате, я замер. Дверь была приоткрыта, и я заметил мужчину, что сидел на стуле около кровати Гали и держал её за руку. Глаза Гали светились счастьем. Она улыбалась. Только сейчас я понял, что она никогда так искренне не улыбалась мне. На секунду стало обидно, ведь это было семь лет нашей жизни… Но потом я осознал, что если бы всего этого не случилось, не было бы Оли, Вити, Васёны…

Дверь скрипнула, когда я уже хотел уходить, но эти двое даже не заметили, потому что были заняты друг другом. И я понял, что они на самом деле будут счастливы вместе.

На работе время тянулось невыносимо долго ровно до того момента, пока не забежала в кабинет менеджер по продажам и с радостными криками не заявила, что первый заказчик из-за границы готов подписать с нами договор. Не сказать, что это очень популярный бренд, но и небезызвестный. Сотрудники принялись радоваться. Я смотрел на них со стороны и понимал, что создал идеальный коллектив, сумевший стать семьёй. В одном отец был прав — не добьёшься ничего хорошего неправдами и войной. Если бы я тратил время на разборки с конкурентами, то не смог бы создать такую сплочённую команду. Я позволил им уйти сегодня с работы пораньше, а сам поехал к любимой женщине, без которой дышать с каждой минутой, проведённой в разлуке, становилось всё сложнее.

Я припарковал машину у ворот, потому что ещё вчера мы договорились с Олей поехать в деревню, чтобы лично рассказать хорошие новости её родителям. Со двора доносились голоса родных мне людей, и я понял, что теперь приезжаю домой, чувствуя, что я нужен там, что меня здесь ждут.

— А кто это тут гуляет? — спросил я, а Витя бросился ко мне и обнял.

Я погладил его по голове и вспомнил наше «знакомство» с ним, когда он кинулся колотить меня кулачками, и невольно улыбнулся. Прошло уже почти десять месяцев с того момента, и как же сильно изменились наши отношения с мальчиком.

— Привет, — прошептала Оля, подходя ко мне и целуя в губы.

— Привет! Если будешь так делать, мы никуда не поедем и останемся дома, — шепнул я ей на ухо.

— Мне пока нельзя, — смущённо ответила Оля, а её щёки покраснели.

Ох уж эти сроки воздержания… Но я готов был ждать сколько угодно, ведь я наслаждался её близостью, родством наших душ.

— А я ни на что не намекаю, — улыбнулся я. — Оль, я поговорить хотел ещё вот о чём… Вчера совсем не было времени сказать: ты на договоре дарения дома не обратила внимания на дату. Я подписал его ещё до рождения Василисы. Хотел сделать для вас с Витей подарок… — я заметил, что в уголках её глаз блеснули слёзы. — Вы мне сразу стали дороги, и я не желал терять общение с вами. Но раз теперь мы решили пожениться, может быть, переедем туда? Мама хочет построить свою личную жизнь с одноклассником, и я подумал, что здесь им было бы удобно, а мы перебрались бы в место, которое станет нашим семейным гнёздышком.

— Ты ещё спрашиваешь? — вопросом на вопрос ответила она. — Конечно же, я всеми руками только за. Там было так хорошо, спокойно и уютно! А Василисе и Вите на свежем воздухе, без всех этих городских выхлопов будет куда лучше.

— Господи, как же сильно я люблю тебя, Ляля! — ответил я, притягивая её к себе и глядя прямо в глаза.

— Ну-ка повтори-ка эти слова, Великан, — игриво попросила она.

— Я люблю тебя, моя Ляля! Безмерно люблю!

— Я тоже люблю тебя, мой большой Великан!

— Ну… Ты меня прямо вгоняешь в краску, называя Великаном, — начал флиртовать я.

— Замолчи! — мечтательно закусила губу Оля. — Давай уже поедем в деревню. Мне очень хочется познакомить родителей с их внучкой.

— Да, конечно! Я люблю тебя!

Я понял, что не устану говорить ей эти слова: пока живу, я буду повторять снова и снова как сильно люблю свою Лялю!

— И я тебя, — прошептала Оля. — Очень сильно!

И мне никогда не надоест слушать их…

— Ты слышал это? Великан! Васёна сказала — папа!!! — восхищённо всплеснула руками Оля. — Её первое слово «папа».

Конечно же, я слышал… И я смаковал это мгновение безграничного счастья, которое окутало меня коконом нежности. Восемь волшебных месяцев пролетели, как одно мгновение. Мгновение, которым я наслаждался, утопая в любви своей Ляли и даря ей ещё больше.

Мы перебрались в дом и наполнили его самым настоящим семейным уютом.

На нашей с Олей свадьбе букет невесты достался маме, а через месяц одноклассник предложил ей расписаться. Мама долго думала, что ответить, но в итоге сказала «да». Она выглядела счастливой, и я надеялся, что ей больше не придётся страдать.

Отец звонил время от времени, но наши разговоры сводились к банальному «как дела». Возможно, я прощал не тех людей и много, но его не мог. У меня не хватало сил, чтобы переступить через годы, в течение которых он обманывал нас с мамой, строил из себя идеального мужа и отца, но на деле не был таким. Он не имел права так поступать, играть с нами, как бы ни пытался сказать, что делал это ради нашего блага.

— Это божественно, — прошептал я, обнимая свою маленькую принцессу и глядя на королеву, светящуюся счастьем.

— И не говори, — ответила Оля и сложила руки на груди. — Кстати, мама звонила. Говорит, что Люда у тёть Зои начала потихоньку вставать и пересаживаться на скамью.

— Это здорово.

Я не общался с Галиной мамой: все вопросы с ней решал мой помощник, но я знал, что лечение оказалось успешным. Врачи не обещали, что девочка сможет в будущем нормально ходить, как обычные люди, но передвигаться на небольшие расстояния без кресла у неё получится, а это уже было громадным шагом вперёд. Возможно, когда-то она полностью вылечится, но я был рад, что подарил ей второй шанс.

К слову, не так давно мы встретились с Галей и её новым мужем. Брать от меня деньги после развода она отказалась, а её «учитель» сказал, что в состоянии обеспечить супругу, поэтому мы разошлись тихо и без раздела имущества. А когда встретились после её выписки, она попросила прощения. Она вспомнила не всё, только часть, но этого было достаточно, чтобы прочувствовать всю свою вину передо мной. Я, конечно, постарался успокоить её, и сказал, что мы оба виноваты в случившемся, но было приятно, что она начала меняться и расцветать рядом со своим мужчиной. Галя разделила судьбу своей дочери и из-за повреждения одного из нервов в шейном позвонке прикована к инвалидному креслу, но доктор говорит, что, возможно, длительная реабилитация позволит ей встать на ноги однажды.

— Как же мне повезло с тобой, — сказал я Оле, а она забавно зажмурилась и улыбнулась.

— А мне с тобой, — ответила она.

Каждая секунда, проведённая рядом с любимым мужчиной, казалась безмерным счастьем. Я даже в первые годы жизни со Стасом не ощущала ничего подобного, а Максим был моей истинной половинкой, частью души, которую он дополнил собой.

На нашу свадьбу с Максимом пришёл Стас и пожелал быть счастливыми. Он попросил изредка позволить встречаться с сыном и сказал, что решил уехать в другой город, чтобы попытаться начать всё с чистого листа. Дом, из-за которого мы попали в такие долги, Стас пообещал отремонтировать, чтобы отдать нашему сыну, когда тот подрастёт, хоть я и пыталась отказаться.

Пока Максим ворковал с Васёной, а Витя скрупулёзно пытался собрать свой конструктор, я пошла в зал, растянулась на диванчике и решила отдохнуть за чтением книги, но новости, которые в это время шли по телевизору, ненадолго отвлекли меня.

— Клиника «Семейное древо» закрыта. Все пострадавшие от взяточничества персонала могут позвонить нам по телефону горячей линии для получения юридической помощи, — вещала ведущая выпуска. — Напоминаю, что месяц назад началось громкое разбирательство, после того как один из бизнесменов узнал, что в клинике процветала негласная услуга: «Любой донор за дополнительную плату». Евгения Романова нагло обманули, чтобы получить его семя для оплодотворения женщины, с которой он находился на стадии развода, теперь уже его бывшей жены.