— А ты все это время лгал мне.

— Ну, это как посмотреть. Наверное, можно сказать и так. Но ведь, по правде говоря, ты никогда не спрашивала.

Селеста недоуменно покачала головой.

— Что я не спрашивала?

— Ты никогда не спрашивала, является ли Уоттерстоун Сэром. Ты никогда не спрашивала, не выходит ли Эвелин замуж за человека, на которого много лет работала. На которого вы обе работали. — Даже в полумраке экипажа Селеста увидела, как он гневно прищурился. — За человека, о котором вы обе мечтали.

У нее от возмущения даже дыхание перехватило.

— Ты… ты все передергиваешь! Ты совершенно не прав!

— Прав. Или по большей части прав. Такова природа департамента. Агенты знают только то, что им необходимо знать. Вам не надо было знать, что Уоттерстоун — это Сэр. В этом не было необходимости.

— Возможно. — В чем-то Макс, конечно, был прав. С этим было трудно спорить. — Но когда Эвелин вышла замуж…

— Она покинула департамент. Сэр тоже. И ты.

— И все же…

— Нет никакого и все же. Я никогда тебе не лгал. Просто не все говорил, потому что не считал необходимым. Если меня в чем-то и можно обвинить, то лишь во лжи недомолвок, за которую я не намерен извиняться, потому что ее необходимость продиктована характером работы…

— Да, да, я знаю, — нетерпеливо отмахнулась Селеста. — Характером работы департамента.

Она подумала над его словами и почувствовала острое желание начать спор. Да, она никогда не выспрашивала подробности о человеке, за которого вышла замуж Эвелин. Ей это не приходило в голову. Да и с какой стати? Несмотря на репутацию повесы, лорд У. был из хорошей семьи и недавно унаследовал титул. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: у него большое будущее. И он действительно оказался на высоте. Никто не мог заподозрить, что его развеселая холостяцкая жизнь скрывает намного более серьезную деятельность. Вот уж точно: люди не видят того, чего не ожидают увидеть.

— Кое в чем ты, конечно, прав, — задумчиво сказала Селеста.

— Естественно.

— Но, — продолжила она, — тебе придется признать, что после того, как ты призвал Эвелин обратно в департамент, ты не был со мной до конца честным.

— Но, — улыбнулся Макс, — тебе придется признать, что я не лгал тебе.

— Ты заставил меня поверить…

— Это не ложь.

— Как я зла на тебя!

— Интересно, за что?

— Ты похитил мою самую дорогую подругу.

— Да, но я не лгал об этом. — Он вздохнул и пожал плечами. — Это следовало сделать.

— Но почему?

— Уоттерстоун должен был узнать, какие чувства испытывает к нему жена. Кого она выберет, если появится такая возможность.

Селеста от изумления разинула рот. Прошло несколько минут, прежде чем к ней вернулась способность говорить.

— Ты имеешь в виду выбор между лордом У. и Сэром?

— Да.

— Но это же один и тот же человек!

— Так она же этого не знала.

— И ты ему помог.

— Он мой друг и не раз спасал мне жизнь. Это самое малое, что я мог сделать. — Макс помолчал. — И потом, я хочу, чтобы он вернулся.

— Что? — Осознав, что он имеет в виду, Селеста снова лишилась дара речи. — Тебе никогда не нужна была Эвелин! — наконец воскликнула она. — Ты хотел вернуть на работу ее мужа!

— Это было умно задумано, правда?

— Это мерзко! Отвратительно!

— Отвратительно — грубое слово.

— Но заслуженное. — Селеста возмущенно фыркнула. — Что происходит сейчас?

— Ничего. — Макс спокойно покачал головой. — Уоттерстоун едет в доки спасать жену. И все. Спектакль окончен.

— Она должна узнать правду.

— Только не от нас, — твердо ответствовал Макс. — Пусть разбираются между собой.

— Хорошо. — Селеста твердо намеревалась молчать. По крайней мере до того момента, как увидит Эвелин. — Тогда ты не скажешь ему, что мне все известно.

— Но он должен знать, что…

— Нет, — перебила Селеста, и ее голос был суров. — Скажешь ему, что мне все известно, и, клянусь всем святым, пожалеешь.

— Ты мне угрожаешь?

— Я предпочитаю называть это обещанием.

Макс вгляделся в лицо сидящей рядом Селесты. Не то чтобы его было хорошо видно… В экипаже было темно.

— Он — твой друг. А я — женщина, которой ты клянешься в любви и на которой хочешь жениться.

— Понимаю. — Он сморщил лоб. — Тем не менее мне кажется, что я должен быть больше предан другу, который не раз выручал меня в прошлом, чем женщине, которая то ли выйдет за меня, то ли нет.

— Ты коварный человек!

— Да, но я твой коварный человек. По крайней мере я хотел бы им быть.

Селеста на минуту задумалась.

— А твоя преданность… невесте будет больше, чем другу?

— Без вопросов. — Макс помолчал и добавил: — Но только если означенная невеста действительно собирается за меня замуж, а не пытается таким образом добиться своего.

Она медленно кивнула.

— Разумное дополнение. На это я могу согласиться.

— Когда?

— Что когда?

— Когда ты за меня выйдешь?

— Не знаю. Со временем.

— Селеста!

— Ну хорошо, — засмеялась она. — Скорее раньше, чем позже. Но здесь не место обсуждать вопросы, от которых зависит вся дальнейшая жизнь. Куда ты меня везешь?

— В свою квартиру, разумеется, где ты останешься на всю ночь. Должен же я отметить помолвку с невестой.

— Но я должна быть дома, когда Эвелин…

— Подозреваю, что сегодня она не вернется в твой… в свой дом.

— Хорошо, но твоя квартира… — Селеста сморщила носик. — Думаю, для праздника нужно другое место. Мне она не нравится.

— Мне тоже. Завтра же начну присматривать дом. — Он помолчал и мечтательно проговорил: — Просторный дом, достаточно большой для жены и дюжины детей.

— Их у меня пять.

— Пока.

— О… — Идея о дюжине детишек не показалась Селесте особенно привлекательной. Но ведь лучшие дни ее детства прошли в семье с одиннадцатью детьми. Так что иметь семь… или даже восемь детей было бы совсем неплохо. Над этим стоит подумать. И поговорить.

— Значит, договорились. Ты выходишь за меня замуж, а я не скажу Уоттерстоуну, что тебе все известно.

Селеста протяжно вздохнула и неожиданно для самой себя обнаружила, что ей больше не хочется противиться натиску Макса.

— Договорились.

— И ты сохранишь его тайну.

— Я же сказала, что мы договорились.

— Несомненно, Эвелин в любом случае сегодня узнает правду. — Макс отвел глаза. — Иначе Уоттерстоун не сумеет провести свою спасательную операцию.

— Правда всегда лучше, — сообщила Селеста.

Эвелин должна знать правду. И Селеста была исполнена решимости тем или иным путем позаботиться об этом. Хорошо, если лорд Уоттерстоун сам все расскажет жене. Она не считала, что солгала Максу о своих намерениях. Но у него могло быть иное мнение на этот счет. В общем, Селеста считала себя в долгу перед Эвелин, которая заслуживает, чтобы ей не лгали.

Даже если правда уничтожит их всех.

Черт, он уже совсем забыл, как здесь темно. Лишь лунный свет с трудом пробивался через узкое окошко.

Эдриен ловко вставил ключ в скважину, повернул его и зашел в здание. Где этот чертов фонарь? Должен быть где-то сбоку. Эдриен осторожно пошарил ногой и довольно быстро обнаружил искомое. Наклонившись, он нащупал рядом с фонарем коробок спичек, зажег огонек и, освещая себе путь, направился к ведущей в подвал лестнице. Эдриен не был здесь уже два года, но, похоже, ничего не изменилось. Это помещение периодически использовалось по прямому назначению — как склад, однако чаще всего для нужд департамента. Место было чрезвычайно удобным, чтобы спрятать на некоторое время кого угодно и что угодно. Сейчас, насколько мог видеть Эдриен, здесь было пусто.

При других обстоятельствах он проявил бы больше осторожности. Но сейчас были не другие обстоятельства. Он точно знал, чего ждать. Он не знал другого — что скажет жене. Но наверняка его в последний момент осенит. Не может не прийти в голову блестящая идея. Или хотя бы какая-нибудь. Настало время — пожалуй, уже давно настало, если еще не прошло, — признаться ей во всем. Однако сегодня он предпочел бы обойтись без этого. Как можно сказать жене, что обманывал ее со дня их первой встречи? И что обманул сегодня? И объяснить, что она очутилась в сыром темном подвале по его вине?