— Как же тогда… то есть почему вы все-таки заключили со мной соглашение?

— Вы обладаете удивительной способностью застревать у мужчин в сознании.

— Как кость в горле, — удрученно заметила она, невесело рассмеявшись. Вытащив из шкафа белое, бронзовое и сиреневое платья, она бросила красочную охапку на кровать и принялась аккуратно складывать отобранные вещи под пристальным взглядом Моргана. — Одно из них прекрасно подойдет.

— Почему бы вам их не примерить? — спросил он.

— Зачем? Это мои платья. Какие могут быть проблемы?

— Вы несколько похудели после купания в Темзе. — Подойдя к ней, он уверенно обхватил ее талию.

Вивьен вздрогнула от его прикосновения. Близость Гранта Моргана, застеленная шелком постель — все это вмиг лишило ее присутствия духа. Она попыталась сдержать дрожь при воспоминании о его руках, с нежным сладострастием скользивших по ее телу, о губах, прильнувших к ее рту, и восхитительных поцелуях. От него, должно быть, не укрылось ее непроизвольное движение, и он крепче сжал ее талию, приблизив свои губы почти вплотную к ее уху.

— Нет необходимости что-либо примерять, — с трудом выговорила она. — К тому же я не смогу самостоятельно справиться с таким количеством пуговиц.

— Я охотно помогу.

— Не сомневаюсь, — ответила она с застенчивой улыбкой. Восхитительное предвкушение чувственных восторгов забурлило в ее крови и разлилось внизу живота, колени ослабли. На какое-то безумное мгновение ей захотелось откинуться назад и прижать его руки к своей груди.

Но прежде чем закрылись ее глаза, она уловила в зеркале отражение помпезной кровати… и комнаты, где она принимала великое множество мужчин… От этой мысли ей внезапно сделалось дурно. Не исключено, что Морган ждет от нее удовлетворения каких-то свойственных лично ему фантазий. Скажите на милость, как ей соответствовать собственной репутации? Она не имела ни малейшего понятия, как доставить удовольствие мужчине. Почему-то в памяти не сохранилось ничего из ее прошлого богатого опыта. В полном смятении она резко отстранилась от него.

— Грант, — взволнованно проговорила Вивьен, — скажите, когда вы и я… то есть когда мы с вами… — Она бросила несчастный взгляд на кровать, а затем снова посмотрела в его недоверчивые зеленые глаза. — Какое у вас сложилось впечатление? Я хочу сказать… О, вы прекрасно понимаете, что я имею в виду! — Залившись густым румянцем, она не сводила с него глаз.

Как ни странно, Морган пришел в не меньшее замешательство.

— Я не стал бы сравнить вас ни с одной женщиной, с кем мне приходилось спать, — уклончиво ответил он.

— И все же? — настаивала она, ожидая продолжения.

Морган почувствовал себя загнанным в угол. В его ушах назойливо звучали откровения лорда Джерарда, касающиеся Вивьен.

— Вы совершенно бесстыдны в постели, если не сказать больше, — бесстрастно произнес он, скрывая волнение.

— Как странно, — пробормотала она, все еще пунцовая. — Если учесть, что я очень стыдлива от природы.

Они обменялись настороженными взглядами, словно каждый из них таил секрет, в который не собирался посвящать другого ни при каких обстоятельствах.

Посетив на своем веку немало балов и вечеринок, Грант относился к подобным мероприятиям, как к неизбежному злу. Одно событие ничем не отличалось от другого. Парад мужчин в черных фраках, чересчур откровенные туалеты дам… пожилые гости, коротающие время за игрой в вист, пока молодежь танцует в бальном зале, а влюбленные парочки жмутся по углам в гостиной. Традиционный оркестр из пианиста, скрипача и виолончелиста… дамы, тоскующие на сдвинутых в сторону стульчиках в ожидании кавалеров… оживление возле столов с закусками… и ужин, впечатляющий обилием полуостывших блюд.

А также духота, сплетни, неискренние светские улыбки, сладковатые запахи помады для волос и густой аромат духов.

Одним словом, непрерывная скука с первой до последней минуты.

Нынешний вечер, однако, обещал быть совершенно иным. Он придет в сопровождении женщины, которую все в Лондоне считают умершей. К утру в самых разных слоях общества распространится известие, что Вивьен Дюваль жива и появилась на балу леди Личфилд под руку с Грантом Морганом. Он не сомневался, что после событий этого вечера злоумышленник, покушавшийся на Вивьен, так или иначе выдаст себя.

Прихлебывая бренди, Грант ждал в холле своего дома. Черный с золотом экипаж стоял перед парадным входом с верховыми и лакеями в полной готовности. Вивьен опаздывала на десять минут, но Грант по опыту знал, что женщинам всегда не хватает времени одеться к назначенному сроку.

Одна из горничных, Мэри, кубарем скатилась с лестницы с сияющим от возбуждения лицом.

— Она почти готова, сэр. Миссис Баттонс наносит последние штрихи.

Грант коротко кивнул и, оглянувшись, увидел, что в холле постепенно собрались лакеи, дворецкий, горничные и даже его камердинер, Келлоу. Все они благоговейно взирали на лестницу. Его озадачило нескрываемое удовольствие, которое слуги получали от происходящего. Присутствие Вивьен внесло оживление в их существование, неуловимо изменив чисто мужскую атмосферу в доме, который больше не казался обителью холостяка. Нетерпение, с которым слуги ожидали появления Вивьен в бальном туалете, напоминало ритуал, сопровождавший парадный выход хозяйки, обычный для множества лондонских резиденций… и совершенно невероятный для его дома.

Грант хмуро косился на пребывавших в приятном возбуждении слуг, которых, казалось, не трогало его сдержанное неодобрение. Как, впрочем, и то, что Вивьен не является хозяйкой дома. Все его домочадцы, от экономки до кухонной челяди, невольно прониклись симпатией к его гостье, очарованные ее обаянием и деликатностью. Грант презирал их всех, включая самого себя, за полную и безоговорочную капитуляцию перед Вивьен.

Но стоило ей появиться, как все мысли вылетели у него из головы, а слуги дружно испустили вздох восхищения. Совершенно одна, она спускалась по лестнице, одетая в переливающееся платье из бронзового шелка, плескавшееся вокруг ее бедер и ног, словно жидкий металл. Никакой другой оттенок не смог бы столь выгодно подчеркнуть великолепие ее волос и безупречный цвет лица. Глядя на приподнятые низко вырезанным корсажем полушария ее грудей, Морган чуть не облизнулся. Сглотнув, он уставился на нее, забыв о бокале бренди, который Келлоу предупредительно забрал из его нетвердых пальцев.

Короткие пышные рукава оставляли обнаженными плечи Вивьен, тогда как руки полностью закрывали длинные белые перчатки. Шарф бронзового цвета французского шелка с золотой каймой, перекинутый через локти, свободно опоясывал ее сзади. Единственным украшением служил расшитый бронзовыми и золотыми нитями корсаж, сходившийся углом на тонкой талии Вивьен.

Грант встретился с ней взглядом, и его сердце бешено забилось при виде смеющихся голубых глаз, осененных густыми ресницами. Ее волосы были подняты вверх и уложены в корону из кос и локонов — прическу, которой он не видел прежде, но не сомневался, что уже завтра ее подхватят все лондонские модницы. На Вивьен не было драгоценностей — упущение, простительное для Гранта, но совершенно необъяснимое для нее. Прежняя Вивьен не забыла бы о столь важной детали туалета, особенно собираясь на бал, где дамы блистают самыми изысканными украшениями.

Но, как оказалось, Вивьен и слуги нашли выход из положения. Узкая полоска тончайшего газа под цвет платья обвивала ее шею, скрывая еще не рассосавшиеся синяки. Спереди импровизированный шарфик скреплялся крошечной золотой булавкой для галстука в виде короны, происхождение которой не оставляло сомнений. Это был подарок короля, преподнесенный каждому из сыщиков, охранявших его в особых ситуациях. Единственная драгоценность, принадлежавшая Гранту.

Знак отличия сыщика в качестве украшения на прелестной шейке Вивьен вызовет настоящий ураган сплетен. Все как один приглашенные на бал решат, что Вивьен — любовница Гранта.