По мере продвижения к бубонной (чумной) станции стала возрастать тревога. Пару раз Ахмет чуть не споткнулся, так как рельсы то появлялись, то исчезали. Радовали хоть естественные лампы освещения, появившиеся, как путники вступили на Сампсониевскую. Лёгкий оранжевый полумрак создавал ошибочный уют, позволяя телу расслабиться. Жмурь шёл как ни в чём ни бывало. Сколько же прошло таймера? Пятнадцать минут? Или часов? Чёртово понятие времени! Даже оно усмехается над нами. Но не успела злость набрать обороты, как Ахмет, заглядевшись рельсами, впечатался в спину застывшего Иисуса. Впереди, перекрывая вход на станцию, «на рогах» стоял вагон метро.
— Я первый — Ахмет уже и позабыл, когда брал инициативу на себя. Судьба, какая бы та ни была злодейка, отплатит тебе. Если жмурь-каннибал должник перед жизнью кавказца, то теперь ОН обязан истине ему. Баш на баш.
— Давай сюда! — крикнул братец Вано уже на той стороне обители. Без каких-либо усилий, просачиваясь в щель между массивными колёсами и стеной, Иисус вылез на той границе Гренадёрской-Кантемировской.
Ламп здесь было больше (и вновь неэффективная трата энергии), массивные колонны, несвойственные для станции, которую в глаза видели разве что единицы. Ахмет с Иисусом вышли на середину платформы, туда, где освещались синие следы. Трупов не было, только парочку зубов проглядели у столба. Вот вы — рождённые Катастрофой, первые её представители. Что же с вами стало? Почему рок обрушился именно сюда? На станцию, отрезанную от всех и вся. Законсервированную толстым слоем бетонного саркофага.
Встреча состоялась, когда её не ждали, словно Богу лень стало плести клубки и расставлять станции с ловушками на пути избранных Им в жертв героев. Или же автор книги решил не заморачиваться, лишь бы поскорее убить своих персонажей, чтоб наконец закончить книгу под названием «Метро». «Хорошее название вышло бы, — ухмыльнулся про себя Ахмет. — Меня бы наверняка убили первым». Или у книги хэппи-энд?
— Здравствуй, брат — шаблонно заговорил Вано — И здравствуй ты, мой дорогой спутник. Далеко же вы зашли. Хотел сразу убить, как узнал, что вы укокошили паренька на Площади Восстания, но дал шанс.
Со стороны тоннеля, ведущей к Ботанической, неспешно шёл человек в чёрном одеянии. Метр за метр он непринуждённо сокращал расстояние. Подолы плаща оставляли на полу чистую линию. Он вступал по станции — палач метро, копия Чёрного Санитара. Причина зла и бед центральных станций метро, пустивших метастазы на все ветки подземки. Сверхчеловек, которого невозможно ни ранить, ни убить, ибо чёрный цемент, текущий по сосудам, затянет любую рану. Ахмет понимал, что его брат больше не был человеком, став остервенелым Веганом без чувств и эмоций. А Он продолжал идти вперёд, пока не оказался на расстоянии вытянутой руки. Плавным движение Вано стянул капюшон, и Ахмет с Иисусом чуть не плюхнулись на пятые точки, лицезрев Его.
То, что скосило жителей Гренадёрской, отражалось в лице Властителя. Волдыри с гнойными прыщами покрывали 99 процентов кожи лица. Из некоторых выпуклостей торчали густые чёрные волосы. Зубы-треугольники, наточенные ножом, на языке синий нарост, существующий, казалось бы, своей собственной жизнью. Иисус не выдержал и отошёл в сторону. Вано не обратил на него внимания, вглядываясь чёрными бусинками в глаза родственника.
— Что с тобой стало, брат? — искренне удивляясь, спросил кавказец.
— Это метро меня таким сделало и не убило — не меняя интонации, проблеял Вано. — У меня чума, братишка, та самая, скосившая здесь всех жителей. Я бы показал тебе чёрные волдыри на подмышках, но, думаю, ты мне поверил на слово. Мы наткнулись на эту станцию в то время, как ты гнусно сбежал с метро. Ну ничего, я прощаю тебе, мы же семья. Так вот, здесь я подхватил заразу, принявшую куда более мутировавшую форму. С ней не живут недели при таком росте болезнетворных клеток, но проказа не стала меня карать. Метро защитило, в качестве цены забрав мою кожу. Не волнуйся, я был последним заражённым; Метро и об этом позаботилось. Но…
Ахмет, завороженный видом своего братца, не успел среагировать на смачный плевок в сторону Иисуса. Да и как на это среагируешь? Иссиня-коричневая харча, лавируя в воздухе, угодила аккурат жмурю в лицо. «Она передаётся через слюну, — продолжил Вано, добавив. — Это наше с тобой дело».
Всё: ненависть, злоба, осознание смерти пусть и не совсем человека, но существа, полноценно заменившего Пашку, Чуму, Чулок и Молоха, скопилось в кавказце. Не осталось страха за то, что брат и его наградит бубонной чумой. Мгновения ока разверзся спёртый до безобразия воздух и родственники вступили в хоровод пляски и смерти, который закончился стремглав, не успев начаться. Это жизнь: в фильмах по другому. Один удар, и человек, захлёбываясь зубами вперемешку с кровью, лежит на ринге, отдыхая во время десяти сладострастных секунд, отчитываемых рефери. Десять секунд.
Ахмет вцепился Вано в горло, но брат не останавливал его. Резким взмахом руки Властитель разомкнул объятья, пустив в ход удар с левой по печени. Правой под дых. Воздух, где он? Неужели, всё? Нет, пять секунд в запасе! Горло псевдо-диггера приняло на себя удар свинцовых костяшек. Рано умирать! Удар прямой в нос, и кость ушла в мозговую долю. Палач совершил своё дело, палач может уходить. С улыбкой на лице Ахмет завалился на пол. Сознание потекло ввысь, обратно в песчаную пустыню, чтобы через пару минут, когда умрёт последний нейрон в мозге, оказаться частью вселенной. Если повезёт — осознавать своё существование, как то нечто в катакомбах между Чернышевской и Арсенальной.
И за две минуты, не в силах сказать «прощального» слова братоубийце, кавказец видел, как в тоннеле скрывается инфицированный Иисус. Ботаническая, а там через Петроградку на Чёрную Речку. Что ж, ему не в первой. Бездыханный Ахмет лежал на полу, истекая кровью, и ждал. Как ждал Вано, переводя дыхание близ колонны, у которой некогда стоял жмурь. Десять секунд — это так много, даже можно поверить в Бога. Того самого, о котором говорил Властитель. Он его тоже не отпускал, заставляя скитаться по бескрайней обезлюдевшей пустыне и одновременно смотреть через свои мёртвые остекленевшие глаза. Смотреть на станцию Гренадёрскую, ставшую персонажу могилой.
Не известно, сколько прошло времени, пока Вано отправился на Ботаническую. Разум Ахмета, подобно фантому, застрявшему в двух мирах, следовал за ним. Вано бежал на Горьковскую, но в переходе между двумя станциями, оставшись один без армии, встретился с Иисусом. Впиваясь зубами в шею, разрывая пузыри волдырей, просветовский буквально поедал Властителя. Тёмно-синяя жидкость заливалась Иисусу в лёгкие, мешая дышать, обжигая внутренности. Через какое-то время тело каннибала представляло собой огромную пиявку, впившуюся в жертву. Куда-то провалилась голова, а спустя секунду раскатился взрыв. Куски мяса и костей разлетелись в стороны, точно конфетти из хлопушки. Вано сделал пару шагов, но за неимением верхней половины тела рухнул на рельсы. Скоро от него не останется и следа, когда армия просветовских устроит демарш на затопленную Горьковскую. Но сего не стоило ждать. Как и того, что где-то Там, через два дня, когда сплелось прошлое и настоящее, Белый Чулок благополучно добралась до Лесной к Антону Сомову. Как большевики там же, в будущем, подобно Кортесу при завоевании майя, уничтожили мазутов. И как чуть позже выдвинется третий товарищ и Молох в свой последний путь.
Здесь и сейчас Ахмет с Иисусом. Исчез фантом. Подземный Бог их отпустил. Вместе, держась за руки, странники отправились в вечность, когда Вано: главный палач и инквизитор Царства, забронировал бессрочные скитания в геенне огненной. Там, где умирает любое чувство, кроме наслаждения первородной болью. Пустыня, но ледяная, в которой раз за разом приходится сгорать во всепоглощающем ядерном грибе, находиться в эпицентре расплавленной материи пространства. При приближении гриба отваливается и падает пластами кожа, обнажая на теле розовое мясо, а в ледяном насте уродливые дыры. И так миллионы, миллиарды раз, пока пространство не свернётся в бескрайнюю антиматерию. Когда умрёт вселенная, а за ней ад и рай, находящиеся Там, на краю мироздания. Метафизика, пропади она пропадом!
