© Воронов А. А., 2009

© Оформление. Издательство Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, 2009

Монография посвящена историко-архитектурному исследованию и описанию монастырских комплексов, находившихся на территории Московского Кремля. Эта книга является результатом многолетних исследований автора.

Среди многочисленных книг и статей об архитектурной истории Московского Кремля еще нет работ, посвященных специально этой теме. Главная трудность состоит в полном отсутствии этих монастырей на поверхности территории Кремля в настоящее время. Некоторые были упразднены постепенно, а другие снесены в первые годы советской власти. Между тем эта тема является весьма актуальной, так как кремлевские монастыри имели важное культурно-историческое значение в истории собственно Кремля, столичного города Москвы и Российского государства в целом.

Монастыри на Руси возникли одновременно с принятием христианства в Киевском государстве в конце X в. и первоначально были ориентированы исключительно на духовные просветительские функции. Их основателями или ктиторами были представители светских и духовных властей – великие и удельные князья, митрополиты и другие высшие церковные иерархи, и строились монастыри в первую очередь в княжеских городах и церковных резиденциях. Одновременно с этим на Руси шел стихийный процесс подвижнического основания монастырей, называвшихся пустынями и скитами, в глухих, уединенных местах.

Монастыри первой группы изначально были элитарными и довольно скоро приобрели новые функции – в первую очередь представительские и просветительские. В тысячелетней исторической ретроспективе развития монастырского строительства в России видно, что эти два направления являются равно необходимыми дополняющими друг друга процессами.

Все пять кремлевских монастырей основаны в пределах XIV в., в эпоху становления Великого княжества Московского, начатую первым московским князем Даниилом Александровичем, сыном прославленного князя Александра Невского в главной крепости его столичного города (илл. 1, цв. вкладка).

Четыре из них, Спасо-Преображенский, Вознесенский, Троице-Богоявленский и, по-видимому, Афанасьевский, были основаны великими князьями или их ближайшими родственниками, а один – Чудов Михаило-Архангельский – всероссийским митрополитом святителем Алексием. В связи с этим все они неизбежно, кроме выполнения первоначальной духовной функции в культурном развитии России, решали новые задачи и становились сложными специфическими многофункциональными объектами.

Спасо-Преображенский монастырь всегда был личным великокняжеским. Чудов и Вознесенский монастыри были обителями с представительскими функциями. Вознесенский монастырь служил усыпальницей великих княгинь, цариц, княжон и царевен до перевода столицы в Санкт-Петербург. Троицкий Богоявленский, бывший подворьем Троице-Сергиевой лавры, в то же время использовался для временного пребывания кандидатов на митрополичий и патриарший престолы и даже для приема депутаций москвичей и других россиян при избрании на царство Михаила Романова. Афанасьевский монастырь, ставший подворьем Кирилло-Белозерского монастыря, в частности, служил для пребывания иностранных церковных иерархов в ранге патриархов во время их приезда в Москву.

Абсолютно индивидуальными были объемно-пространственные решения кремлевских монастырей. В трех из них, Спасском, Чудовом и Вознесенском, соборный храм располагался традиционно – в центре монастырского двора. Но монашеские кельи Спасского монастыря занимали частично первый этаж великокняжеского дворца, а формы планов дворов и окружающих келейных и хозяйственных корпусов подчинялись исторически сложившейся застройке соседних территорий. В монастырях Богоявленском и Афанасьевском, ставших подворьями, центральные площади были свободны от застройки, а храмы вынесены на уровень их оград или даже за них.

Наиболее сложно оценивать художественные достоинства монастырских комплексов и составлявших их храмов и других сооружений по далеким от полноты чертежам, рисункам и гравюрам современников. Тем не менее можно утверждать, что здания монастырей Московского Кремля были построены на высоком профессиональном уровне, украшены высокохудожественными росписями, иконостасами и иконами, частично сохранившимися в музеях Москвы. Они являлись еще и выдающимися памятниками истории и культуры, исследование которых значительно расширяет и уточняет наши знания о далеких эпохах жизни Московского Кремля, Москвы, России, их правителях и простых людях. Как показывает опыт, эти исследования никогда не будут полностью завершенными, а знания – исчерпывающими.

Афанасьевский и Богоявленский монастыри на протяжении своей истории претерпевали различные изменения: сначала они стали подворьями других монастырей (Афанасьевский – подворьем Кирилло-Белозерского монастыря, Богоявленский – Троице-Сергиевого), затем постепенно вытеснялись кремлевским строительством и окончательно были упразднены к XVIII в. Чудов и Вознесенский монастыри вместе с примыкавшим к ним Малым Николаевским дворцом были уничтожены в 1928 г., а Спасо-Преображенский собор монастыря Спаса на Бору – 1 мая 1933 г.

Спасо-Преображенский монастырь был первым монастырем в Московском Кремле. Точных сведений о его основании и первоначальной истории не сохранилось. Тем не менее многолетние исследования историками Москвы различных косвенных свидетельств и исторических преданий позволяют говорить о некоторой общей исторической канве событий, которая не вызывает принципиальных возражений. Однако кажется правильным сказать несколько слов о начале Москвы, которое непосредственно связано с темой Спасского монастыря в Кремле.

Как известно, город Москва впервые упомянут в летописях под 1147 г., когда сын Великого князя Киевского Владимира Мономаха – Юрий-Георгий Долгорукий, будучи удельным князем Ростовским и Суздальским, в которое входили в том числе и земли по реке Москве, пригласил к себе в гости своего брата, Смоленского князя Святослава: «В лето 6655 (1147 г.)… посла к нему (Святославу) Юрьги, река: “буди, брате, ко мне на Московь”» (49, т. VI, VIII[1]). Историки обратили внимание на то, что в этом приглашении нет определения местности «Московь», и поэтому остается неясным, что оно обозначает – какой-то населенный пункт или просто место на реке Москве. Из этого летописного текста непонятно, где этот пункт располагался – на Боровицком ли холме, на соседней «Швивой горке», за Яузой, в Котельниках, где археологами обнаружены не менее древние предметы, чем на Боровицком холме, или еще где-либо на берегу реки Москвы.

В Тверской летописи, в которой повторено и предыдущее свидетельство, под 1156 г. сообщается: «Того же лета (6664) князь великий Юрий Володимеричь заложи град Москьву на устни-же Неглинны, выше рекы Аузы» (49, т. VI, с. 294). Здесь уже однозначно говорится об официальном основании города Москвы ставшим к тому времени Великим князем Киевским и всея Руси Юрием Долгоруким, причем именно между устьями рек Неглинной и Яузы, то есть на Боровицком холме. Такое сообщение обычно означало закладку поселения, огражденного защитными оборонительными стенами – града. Кстати, по этой же причине Великий князь Киевский Юрий Долгорукий считается и первым Московским удельным князем, хотя Москва тогда еще вовсе не была столицей какого-либо удельного княжества. Некоторые несоответствия этого летописного текста со сведениями других источников, связанные с тем, что Юрий Долгорукий в это время был занят на юге, разрешает академик М. Н. Тихомиров в труде «Древняя Москва XII–XV вв.» (70, с. 14).