– Зачем она это сделала? Что я скажу маме?
– Мы выясним, – сказал Сербин. – А у вашей сестры был друг? Я имею в виду близкого друга, с которым она встречалась.
– Думаю, был.
– То есть вы его не знаете?
– Однажды... это было давно... Понимаете, я вдруг заметила: Таю как подменили, она прямо светилась вся. Естественно, я догадалась, что у нее появился мужчина, стала расспрашивать о нем. А она почему-то не хотела говорить. Конечно, мы сестры, но между нами не было доверительных отношений. Тая была скрытная, суеверная, боялась сглаза. Но знаете, что я думаю?
– И что же?
– Он, то есть друг Таи, женат, поэтому она и скрывала от меня его имя. Мы с мамой все время говорили ей, чтоб ни в коем случае не связывалась с женатыми: и время упустит, и душевную травму получит. Женатые мужчины, как правило, семью не бросают, тем более что Тая вовсе не красавица, чтоб из-за нее уходить из семьи. Я считаю, по этой причине она молчала, не хотела слушать наши наставления.
– А подруги? У нее есть подруги?
– Есть. Одну зовут Лека Сулимова. А еще с Ксенией Зарецкой у Таи были неплохие отношения. Они втроем дружили с детства. А больше я никого не знаю. У сестры была своя жизнь, у меня своя.
– Интересно, с шефом она ладила?
– С Гринько? – уточнила Татьяна. – Ладить-то ладила, но переступая через себя. Случалось, Таю прорывало, тогда она жаловалась на него: самодур, деспот, псих. Тая давно хотела уйти от него, но почему-то не решалась, хотя мои знакомые предлагали ей неплохую работу.
– Мобильник нашли? – крикнул Сербин в сторону комнаты.
– Нет пока, – отозвался некто.
– Татьяна, – обратился он к сестре, – позвоните Тае.
– Сейчас... – Она достала из сумочки трубку, нажала на вызов. Где-то вдали прорезался звонок.
Вскоре Оленин принес телефон Таисии. Сербин просмотрел журнал звонков и поднял брови.
– На, посмотри, – передал он трубку Оленину.
– Фью! – присвистнул тот. – Раз, два... пять, восемь... десять... Ничего себе, сколько звонков. Какой-то Винник...
– Завтра выясним, кому принадлежит номер.
И Сербин двинул в комнату, где получил подтверждение, что Таисия ждала мужчину. Постель была застелена бельем из-под утюга, на столе стоял канделябр с пятью новенькими свечами, две тарелки с приборами покоились на круглых салфетках. Ну и непочатая бутылка вина с двумя бокалами возвышались на середине стола. Виктор Серафимович теперь точно знал: Таисию Белоусову убил тот же, что поработал в прошлую пятницу. И это мужчина. Но к мысли о киллере он больше не вернется.
В это же время у Джульетты заканчивался ужин. Отметили покупку Бельмасом машины, разумеется, выпили и за знакомство. Когда она упорхнула на кухню подрезать колбаски с сыром, Держава предупредил шефа:
– Не вздумай обчистить ее. Мне и так неудобно.
– Ты что! – вытаращил честные глаза тот. – В гостях я ни-ни. И вообще больше ни-ни. Ну и как она? Жаркая?
– Как доменная печь, – смущенно буркнул Держава и толкнул под столом ногой Бельмаса, дескать, помолчи, идет.
А Джульетта, несмотря на комплекцию, весь вечер порхала, словно мотылек, угождая гостям. Безусловно, главным объектом ее внимания был Держава, прямо-таки раздувшийся от чувства превосходства. Бельмас и Горбуша ощущали себя довеском, которому угождают из вежливости, а на самом деле мечтают от него избавиться. Наконец Бельмас поднялся:
– Пора и честь знать.
– Но еще рано... – Джульетта откликнулась, но тем не менее в ее интонации угадывалось истинное желание: катитесь к чертовой матери.
– Нет-нет, благодарим за гостеприимство, – сказал Бельмас и кивком головы указал друзьям на выход.
Держава нехотя поплелся к двери, пропустил на площадку Горбушу и Бельмаса, сам же задержался в квартире. О чем он шептался с Джульеттой, Бельмас, в общем-то, догадывался. В машине, когда в нее уселся Держава, в лоб спросил его:
– Ты откололся?
– Не пори ерунды, Бельмо, – огрызнулся тот. – Я не отколюсь, пока все не закончится в нашу пользу. Или ты меня за фуфло держишь? Только... Следак за нами уже гнался, значит, мы под колпаком. Скажи, у тебя есть план, как нам выпутаться?
– Есть, – кивнул Бельмо.
План – черт бы его побрал! Бельмас только и делал, что перекатывал мысль из одного полушария в другое, как не залететь в тюрьму за убийство. Прежде всего нужно выяснить, кто знал, что Японец должен был отдать ему деньги. Бельмас перебрал возможные варианты, которых мизерное число, остановился на одном, поэтому и тянул, выжидая время.
– Есть, – повторил он. – Завтра начнем. А сейчас поедем в кемпинг.
– Бельмо... – Держава опустил глаза, как девушка, нахмурился.
– Хочешь остаться у Джулии? – догадался Бельмас. – Ну, иди...
– Скажи, где завтра встретимся.
– Мы приедем сюда и позвоним.
Держава побежал назад в подъезд за дозой временного счастья.
Утром Ксения договорилась с бабой Мотей, чтобы та присмотрела за девочкой, потому что самой ей срочно надо в город, заодно спросила, как туда добраться. Баба Мотя не отказала в услуге, ведь Дуня уже большая, сама себя займет, а чем накормить ее, всегда найдется.
Ксения пошла на автобусную остановку. Приехав в город и помня, что ей опасно здесь появляться – возможно, ее уже ищет милиция, – повязала голову платком. А что, в этом нет ничего удивительного, так ходят верующие женщины. Вдобавок водрузила на нос большие черные очки – вот и вся конспирация. Взяла такси. Слава ее беспокоил. Что за срочность? Почему у него был убитый голос, словно у безнадежно больного?
Она нетерпеливо мяла пальцы, проезжая знакомые улицы. Уже близко. Отчего-то волновалась без причин. Хотя почему без причин? Слава и есть причина. Но, в конце концов, он не тот человек, с которым случается нечто из ряда вон. Либо заболел, либо... не может обойтись без нее долго. Последняя мысль приятно согрела.
Расплатившись, Ксения торопливо набрала код, вошла в подъезд. Выйдя из лифта, несколько раз нажала на звонок, мол, открывай, я пришла. Он не спросил «кто там», а распахнул дверь. В глаза Ксении бросилась ссадина на скуле и рассеченная бровь.
– Господи! – воскликнула она. – Ты в аварии побывал?
– Почти. Заходи.
Ксения сняла с головы платок. В комнате приостановилась, увидев в кресле незнакомца с отвратительной рожей, смотревшего на нее с наглой улыбочкой. Она оглянулась на Славу, желая получить объяснения, но сзади у стены рядом с ним увидела еще одного незнакомца. Молодой человек грубо втолкнул Славу, перекрыв собой выход.
– Что такое? – забеспокоилась Ксения, так как поведение Славы и молодого человека показалось странным. – Кто эти люди?
Слава не смотрел ей в глаза.
Агата проводила дни в одиночестве. В сущности, она переосмысливала свою жизнь с Андрюшей и только первые десять лет после свадьбы могла назвать счастливыми. Недоставало денег, не было своего жилья и машины, а были молодость, надежды и счастье. Это много. Потому что стремление укрепить материальную базу рождало ответственность за семью. Молодость предоставляла силы и строила планы, которые не пугали грандиозностью, отсюда решения принимались совместно и самые смелые. Время было дефицитом, как и все в стране, зато не проходило ощущение наполненности жизни. А когда удалось скопить и купить первую подержанную машину – какая это была победа! Родители брюзжали: квартиры нет, а они машину купили, роскошь, без которой можно обойтись. Но после работы Андрюша два-три часа подрабатывал частным извозом, еще в субботу и воскресенье тратил на это полдня. Агата давала частные уроки игры на фортепьяно. Удалось еще скопить, влезли в долги и купили маленький домик с небольшим участком. Так и выглядело счастье.
Потом наступили перемены, открылись перспективы, их не мог упустить предприимчивый Андрюша. Он бросил завод, супруги опять влезли в долги и поехали вдвоем в Польшу, за товаром. А тогда все, что ни привези, пользовалось спросом. Вернули долги, получили маленькую прибыль (разумеется, налогов не платили). И снова в путь за товаром. Ширилась и география шопинга – Китай, Турция, стали доступны другие страны. Заимели пару точек на рынке, переехали в шикарную, по тем их понятиям, четырехкомнатную квартиру, купили хорошую машину. Но у Андрея с ростом благосостояния росла и жажда достичь большего, а на это нужны крупные деньги. И тут Бельмас подкинул, попросил подержать у себя крупную сумму. Поначалу Агата ничего не знала о договоре, но внезапный взлет мужа, а вместе с тем и перемены в нем, заставили задуматься и пристать к Андрюше: откуда все взялось? Муж долго юлил, явно врал, что было впервые, но Агата не отступала, оскорбившись до глубины души его поведением. И он признался. Правда, заверил, что деньги вернет.
