– Бельмо, Шелкопряд помнит, как ты не дал засмолить его в буре (в бараке усиленного режима). И ты помни: Шелкопряд благодарный.

– Я запомнил, – сказал Бельмо.

Отъехав от дома Шелкопряда, Бельмас, взглянув на часы, велел остановиться. Настала пора решить, как действовать.

– Давайте оставим тачку на стоянке, – предложил Держава. – А поедем на рикшах. Бельмо, ты поезжай один, а мы за тобой. Будем держать тебя. На трубу надо кинуть бабок. Ты, Бельмо, сделай мне звонок и держи мобилу в нагрудном кармане включенной, так я буду все слышать.

– Они мне должны позвонить.

– А у нас запасные трубки есть.

– Лады, – согласился Бельмас, в который раз поразившись сообразительности Державы. – Документы и бабки оставим в тачке, такую трясти никто не станет, да и стоянка охраняется. Ну, теперь поехали.

Набережная не кишела людьми – погода дрянь, то капал дождь, то дул ветер. Тем не менее праздношатающаяся публика изредка встречалась, в основном молодежь, и кафе не пустовали. В последний момент Бельмас отдал пистолет Державе со словами:

– Принцип есть принцип. Пойду так.

– Ты рискуешь, Бельмо, – предупредил Держава.

– Риск благородное дело, – пошутил тот. – Хотели бы меня засмолить, я б давно отдыхал в морге, значит, моя персона кому-то нужна. К тому же вы будете недалеко. Но без моего сигнала не обнаруживайте себя!

На том и расстались. Бельмас взял такси, на другой машине за ним поехали Держава и Горбуша.

Он прогуливался вдоль бурлившей реки, опираясь на зонт-трость. Иногда ловил себя на том, что его лицо излишне напряжено, тогда он приостанавливался, опирался на парапет руками и гримасничал, расслабляя мышцы. Бельмас не знал, чего ждать, но в уме построил несколько вариантов, одновременно подыскивая ответный ход. Однако... предугадать, что именно предъявят ему, невозможно, он это понимал. На середине набережной затрезвонила трубка, Бельмас поднес ее к уху:

– Слушаю.

– Двигай к яхт-клубу.

– О’кей.

Не прибавляя шага, он пошел к указанной точке, незаметно сделав вызов.

– Бельмо, мы видим тебя, – раздалось в нагрудном кармане.

– Иду к яхт-клубу. Все, молчи.

За ограждением мелкие суденышки раскачивались на волнах. Вход в клуб был закрыт, да и не думал Бельмас, что встреча состоится там. Он не ошибся. Откуда ни возьмись – двое. Обступили.

– Ты на мушке, не пыли, – агрессивно предупредил один из них.

Ну, вот, начало многообещающее. Стоило и Бельмасу дать понять соплякам, кто есть кто на этой планете.

– Запомни, хмырь болотный (плохой человек), Бельмас не знает, что такое пыль. Посему следи за своим ржавым репродуктором (за ртом), когда его раскрываешь.

– Ты это мне?! – прошипел тот.

– Пасть закрой, – тихо остудил его второй. Указав кивком головы на белый автомобиль, он сказал: – Бельмо, шагай в ногу с нами вон к той тачке.

Держать масть – это еще стоять на порядок выше тех, кто в данном случае сильнее. Держать масть – это и не задавать вопросов. Никаких. В сущности, что изменилось бы, если б он начал расспрашивать: куда, зачем, вы кто? Сам обнажился бы, дал бы повод думать, что боится. Конечно, ему страх знаком, но богатый опыт с определенным воспитанием выработали привычку: ни при каких обстоятельствах не показывать страх. Силен не тот, кто больше размером, а тот, кто способен себя победить.

Бельмас устроился на заднем сиденье, по бокам расселись его сопровождающие. Автомобиль мягко тронулся с места...

Держава запрыгнул в такси:

– Вон за той машиной... за белой. Только, шеф, сделай так, чтоб нас не заметили. Платим двойную таксу.

– За ваши деньги любой каприз, – кивнул водитель.

Горбуша вертел головой, запоминая ориентиры, ведь и так вечер, а еще пасмурная погода нагоняла темноту. Держава тоже старался не упустить из виду дорогу, но главной его задачей было не потерять машину, где находился Бельмо.

Второй район богачей с новыми застройками вырос на свободном участке. Здесь никого не гнали с насиженных мест, тем не менее местечко оказалось в черте города. Когда-то эту холмистую и заросшую леском часть обходили стороной, зато теперь тот, кто вовремя сообразил, оторвал крупные участки с естественным ландшафтом, на которых не надо сооружать дикую природу – она там имелась в наличии. Отсюда и хаотичное расположение улиц в районе, что тоже придавало ему особый колорит. Конечно же, сироты здесь не живут. Да и представители среднего класса могут претендовать лишь на место сторожа или горничной в здешних хоромах.

Автомобиль с Бельмасом задержался перед железными воротами, которые открылись автоматически, затем въехал. Держава попросил водителя остановиться, заплатил обещанную сумму, после чего они с Горбушей вышли. Осмотрелись. Держава поднес мобильник к уху и огорченно вздохнул:

– Все, связь закончилась. Или зоны покрытия здесь нет, в чем я очень сомневаюсь, или Бельмо обыскали.

Сандре надоело слушать пикировку Ксении и Святослава, переходящую то в скандал, то в шипение, она решила присмотреться, куда надо ступать, чтоб не свалиться, при осуществлении задуманного ею побега. И до того на душе нехорошо было, но на той же самой душе стало совсем худо – ступать оказалось некуда. Как сползешь по отвесной стене, на которой ближе двух с лишним метров нет ни единого выступа? На всякий случай она позвала к окну Святослава, а то, может быть, у нее на нервной почве слепота развилась и она не заметила какого-нибудь ма-аленького порожка. Тот глянул вниз и усмехнулся:

– А ты думала, нас заперли, но не позаботились, чтобы мы не сбежали? Они бы не оставили открытым окно, будь здесь лазейка.

– Что же делать? – расстроилась девушка.

– Ждать, – последовал ответ.

– Чего? Чего ждать?

– Слушай, детка, ты мне надоела.

– Не хами девочке, – вступилась за нее Ксения. Заряд ее злости не ослаб, напротив, она постоянно провоцировала Славу на скандал. Иногда Сандре даже казалось, что Ксения вот-вот вцепится когтями в его лицо. – Вспомни, что ты мужчина, в этом положении ты должен...

– Я никому ничего не должен, – вяло парировал он. Вообще-то ему чуть не постоянно приходилось отбиваться от выпадов Ксении, Сандре было даже немного жалко его.

– Должен! – рявкнула Ксения. – Мне! Те четыре года, которые украл у меня! Вот уж правильно говорят: любовь слепа. Как же я не разглядела тебя? А меня ведь предупреждали: Слава эгоист. Сандра, запомни: слушай друзей, услышь их. И не делай моих ошибок, тогда ты избежишь больших разочарований.

– Мне надоели твои упреки! – вскипел он.

– А мне надоело видеть твою физиономию.

– Люди, ну, хватит, а? – протянула Сандра.

Она снова залезла на подоконник и стала смотреть на мир. Там хоть природа, люди бегают внизу, дождик накрапывает. А здесь полдня шипение, ругань, обоюдная злость «сокамерников», благо, что не дерутся. Здесь заточение.

– Ты всегда была истеричной и склонной взваливать свои проблемы на других, – заявил Слава. – И всегда поступала по-своему. Ты же ведь что-то натворила! Почему эти, с позволения сказать, люди занялись тобой?

– И тобой тоже! – желчно произнесла Ксения. – Ты меня предал, но тебя законопатили вместе со мной.

– Ну и выражения! «Законопатили»... Лексикон у тебя базарной торговки.

– Машина приехала, – сообщила узникам Сандра. – Может, за нами?

– С чего ты взяла? – спросила Ксения. Для девушки у нее был другой тон, разительно отличающийся от рычания на Славу.

– Я не говорила? – обернулась Сандра. – Меня заставили позвонить дяде папе...

– Дяде папе? – не поняла Ксения. – Кто это?

– Ну, Бельмас.

– И что, что они хотели от него?

– Не знаю. Я не слышала разговора, меня увели.

– А, ну, тогда выкуп потребуют у твоего дяди папы, – решил Слава.

– Выкуп? – не приняла его мнения Ксения. – В таком случае почему меня выманили с твоей помощью?