– Ну-ну? С кем?

– С братом. Он сказал, что шел ко мне, у него по-явились некоторые идеи.

– По поводу чего?

– Ну, мы хотели поймать Бельмаса. Он же убил отца.

– Не он. Время его появления в здании не совпадает со временем убийства.

– Да? – не то удивился, не то разочаровался Вадим. – Странно. Артур предложил пошататься по ресторанам, мол, там воры любят оттянуться, значит, Бельмас тоже должен отдыхать. Ну а потом брат ушел к себе, я к себе и выжидал, когда в доме наступит тишина.

– А как вы думаете, Артур способен на убийство?

– Не знаю, – раздраженно ответил Вадим. – Теперь я ничего не знаю, ни в ком не уверен. Тогда мне показалось, что брат давно стоял возле моей двери.

– А Никита? Он способен?

– Мы не любили Никиту. Он постоянно меня и Артура подначивал, злил. Он чужой. Мог убить или нет? Не могу ответить. Лучше пусть будет он, чем Артур. Да, чуть не забыл главное! На концерте, перед началом, я встретил приятелей. Места у нас были в разных секторах, концерт давали во Дворце спорта. Запишите их фамилии. Если вас устроит, то это мое алиби.

Ой, невеселая картина. Итак, Артур, возможно, подслушивал разговор брата с Белоусовой под дверью. Хотя его комната рядом с комнатой Вадима, можно все слышать, и стоя у окна. Связь... Связь пропадала, значит, Вадим ходил туда-сюда... Нет, этого недостаточно, чтобы Артуру или кому другому предъявить обвинение. Против Вадима улики: связь с Белоусовой, ключ от ее кабинета, наконец просьба приготовить ванну с мятой. Вадим любил заниматься сексом в ванне с мятой? Ну, это дело вкуса. А если он попросил налить в ванну воды, запланировав утопить подружку? Однако зачем? Она любила его, ни за что не призналась бы, что он брал у нее ключ, с которого слепок сделать легче легкого и за короткое время. Но она же и заподозрила его... Нет, надо понять, почему ее убили. Причин как таковых пока нет ни у Вадима, ни у Артура, ни у Никиты...

– Ну, раз вы так уперлись, – сказал Оленин, выслушав пересказ диалога с Вадимом и сомнения Сербина, – раз верите ему, то почему не допустить, что убийца снова разыграл сценарий? То есть подставил Вадима. Узнав, что Бельмаса не взяли на месте преступления, он подумал: а вдруг определят, что убил не Бельмас?

– Испугался и ждал случая сделать еще кого-то козлом отпущения, – продолжил Сербин. – В этом смысле самая удачная кандидатура – член семьи. Все равно получается, что убийца в доме Гринько.

– Вы маму исключаете?

– Да что ж, она сыновей своих подставила? Не говори глупости. Мне кажется, Белоусову убил мужчина. Из офиса тоже звонил мужчина. У Артура единственного есть наиболее существенный мотив – стать во главе фирмы. А у Зарецкой с Артуром когда-то начинался роман, и она была в офисе в момент убийства Гринько, убегала... Возможно, она морочит голову... – Сербин осекся.

– Кому?

– Потом. Вместе с тем я не сбрасываю со счетов Никиту.

– А его почему? – опешил Оленин.

– Помнишь, он сказал: «А я мечтал попасть на это место»? Что, если у него далеко идущие планы? Всех мужчин уничтожит, а сам станет во главе фирмы.

– Может быть, – пожал Оленин плечами. – Только оснований подозревать его у нас нет. Даже его фраза не дает оснований.

– Ладно, оставим подозреваемых. Сегодня съездишь по адресам, концертное алиби Вадима проверишь. Есть еще одно дело. Сегодня ночью будут грабить ОБОП, тебе же надо помочь.

– Ограбить... ОБОП? – выдавил Оленин.

– Твоя миссия более скромная, – на полном серьезе сказал Сербин.

Бедный Оленин. Надо видеть его лицо цвета вареного рака! У парня не только отказала речь, но и столбняк приключился. Сербин завел мотор, выезжая на дорогу, спокойно сказал:

– Сейчас объясню...

На проходной два человека в форме о чем-то увлеченно спорили. Они мельком взглянули на двух рабочих и, вопреки ожиданиям, вопросов не задали. Бельмас сам поспешил представиться:

– Сантехник и слесарь. Подготовка к отопительному сезону.

Но так называемая охрана государственного учреждения в ответ даже ухом не повела. Бельмас прошествовал к лестнице, поправляя на плече сумку, за ним плелся Дьяк, озираясь, словно начинающий карманный воришка.

– Урок второй, – процедил Бельмас. Его раздражал необоснованно спесивый, якобы смелый и крутой пацан. – Не зыркай буркалами, как шлюха на панели, если не хочешь, чтоб тебя сцапали без повода, на всякий случай. Больше уверенности, мальчик.

– А первый урок когда был? – задиристо спросил Дьяк.

– В джипе. Когда дяди разговаривали. Нам на второй этаж.

В следующий момент спесь Дьяка заметно отощала, да и смелость куда-то делась. Мальчик встал как вкопанный и покрылся испариной, когда Бельмо нагло постучал в первую попавшуюся дверь, затем открыл ее:

– Можно? Нам трубы проверить. Отопительный сезон на носу.

Получив разрешение, он повернулся к Дьяку, усмехнулся:

– Заходи, напарник.

Что уж там он понимал в трубах, Дьяк так и не сообразил, но Бельмас поставил на пол чемоданчик, раскрыл его и возился, возился. Наклонялся, постукивал, требовал у Дьяка бобку, ключ. А тот подавал, да не то. Бельмас забирал инструмент, кидал его в чемоданчик с грохотом, брал нужный сам. Полчаса пытки, и для Дьяка наступил перерыв – вышли в коридор. Но когда Бельмо подошел к соседней двери и занес руку, чтобы постучаться, он неосторожно, потому что их могли увидеть, схватил его за кисть и зло прошипел:

– Бельмо, ты вальты растерял? ( С ума сошел?) На хрен глаза мозолишь?

Бельмас резко выдернул руку. Так и хотелось вмазать мальчику прямо в пятак! Но только сверху донизу смерил его презрительным взглядом. И где Шах берет таких недоносков? У него вроде качки на службе, а этот – конечности нетренированные, тельце рахита, умишка кот наплакал. Но, может, Шаху приглянулась его подлая душонка? Да только сейчас она, видно, в пятки ушла от страха.

– Урок третий, – сказал Бельмас, цедя слова сквозь зубы. – Идешь на дело, потрудись выучить инструменты, чтобы ненароком не выдать свою некомпетентность. К тому же мужчине такое знание пригодится.

– Так рискуют конченые идиоты, – как не услышал Дьяк.

– Урок четвертый: не хами дяде. – И вдруг тон его стал дружелюбным: – У тебя что, температура? Пописай сходи, мочеиспускание снижает градус.

– Ну, Бельмо, погоди...

А, наплевал на его угрозы, постучал в следующий кабинет.

На самом деле Бельмас находился не в хладнокровном спокойствии, он лихорадочно соображал, как при Дьяке сообщить Кушнареву о яхте, на которой шесть человек, которых обещали утопить. Идея взять с собой помощника, чтоб убедить Шаха в подлинности ограбления, пришла ему самому. Сейчас Бельмас от злости вырвал бы волосы у себя на макушке, если б они там были. Но теперь поздно сожалеть, надо искать способ. Бельмас ходил из кабинета в кабинет, изображал сантехника, а его думающее устройство как заморозилось. И у него, проныры, с великолепными способностями к изворотливости! Постепенно приближались к кабинету Кушнарева, и у Бельмаса заходилось сердце – он так и не придумал, как избавиться от Дьяка.

– Перекур, – объявил он. Ему нужна пауза.

Место для курения – лестничная клетка. Бельмас курил, глубоко затягиваясь, чувствуя, как паника заполняет все тело до костей. А тут еще чмо невоспитанное, которое Бельмас в план не посвятил, пристало:

– Зачем ходишь по кабинетам? Что ты там не видел?

– Урок пятый: к дядям обращаются на «вы».

– Да пошел ты! – едва сдерживал себя Дьяк. – Нас же загребут! Ты, видно, забыл, что твоих утопят?

– На память не жалуюсь, – сказал Бельмас, гася окурок о край урны.

И вдруг взгляд упал на чемоданчик, стоявший у ног. А ведь не все потеряно, надо лишь отвлечь парнишку! Бельмас выпрямился, ткнул пальцем в тощую грудку Дьяка:

– Именно мне предстоит вытащить бумаги, значит, я знаю, что делаю. Запомни шестой урок: не суй сопатку во все дырки, а то прищемят. А теперь идем.

Он постучал в кабинет, заглянул: