— Ха-ха-ха!

Синяя акула стукнула хвостом по воде и понеслась к Ныряющей скале.

Синяя акула стукнула хвостом по воде и понеслась к Ныряющей скале. И вдруг с разбега налетела на какую-то мягкую стену. Такую мягкую, что удар не причинил никакой боли. Акула удивилась, отплыла от скалы, снова набрала скорость и… снова ударилась о мягкую стену, похожую на рыбачью сеть.

— Неужели? — воскликнула как-бы про себя акула. Что она хотела сказать этим «неужели»?.. Ей случалось попадать в сети, но порвать сеть для нее было секундным делом. Поэтому она снова решила отплыть и разогнаться, но вдруг почувствовала, что ее хвост завяз в какой-то студенистой массе.

Медузы все плотнее прижимались к акуле: сто, тысяча, миллион, два миллиона, три миллиона… Здесь были медузы всех размеров и цветов. Круг все сужался, медузы прижимались одна к другой, заняв собой огромное пространство. Возможно, эта слизкая сплошная масса достигла уже дна моря.

Гроза океанов, чемпион по плаванию, семидесятилетняя Синяя акула, не знавшая до сих пор поражений, почувствовала, что оказалась в бассейне с вязким клеем. Она все еще надеялась, что медузы уплывут, как и приплыли. Но когда ей обожгло глаза кислотой, акула взревела. Кислота обожгла ей пасть. Подданные Глагоабазубадузы все выпускали и выпускали кислоту. Хищница уже не могла открыть ни глаз, ни пасти, а когда попыталась стукнуть хвостом, то не смогла вытащить его из липкой массы. Ее огромная сила иссякла. Она понимала, что увязла в липкой каше, что бесславно гибнет из-за этих презренных полусуществ.

Чайки сверху наблюдали за агонией страшной хищницы, способной сожрать целое море, и не смели поверить в ее гибель.

— Неужели пришло освобождение? — прошептала одна из чаек.

— Может, это сон? — предположила другая.

— Нет, это не сон!

— И это сделали медузы!

А об изумлении Лисенка, только теперь понявшего, какой опасности он избежал, и говорить нечего. Как чаще всего бывает в таких случаях, он только теперь задрожал от ужаса. Пестрые представительницы медузьего царства, образовавшие сплошную студенистую массу, зловеще покачивались возле скалы. Лисенок не оборачивался назад и поэтому не видел дельфинов, которые не могли приблизиться и терпеливо наблюдали за происходящим издали.

«Воины» Глагоабазубадузы начали постепенно исчезать, — вода становилась все прозрачнее. Медузы, одна за другой, отдавали себя во власть волн и уплывали, сами не зная куда и зачем. Ни одну из них нигде никто не ждал.

— Что вы теперь скажете? — обратилась Глагоабазубадуза к Мечтателю.

— Вы доказали, что обладаете большой властью.

— Теперь вы поверили?

— Поверил.

— До свидания.

Царица медуз величественно удалилась вместе со своей свитой. Дельфины, потрясенные увиденным, все еще не могли придти в себя. Все молчали, члены Дельфиньего совета обменивались многозначительными взглядами.

— Мне даже не пришло в голову поблагодарить ее, — произнес наконец Вожак. — Она не нам помогала, а тешила свое самолюбие.

— Я потрясен, — сказал Ловкий. — А что ты скажешь, Мечтатель?

— После всего увиденного я, наверно, смогу говорить только завтра.

— Главное, мы спасли Лисенка.

Мони прыгал от радости, кувыркался, вздымал каскады брызг, но и ему, несмотря на весь энтузиазм, приходилось, как и всем, ждать, пока рассеется кислота медуз.

Течение подхватило и понесло отравленную кислотой воду к берегу. Дельфинам пришлось предупреждать об опасности всех тех, кто могли попасть в смертоносную струю. Но вот и с этим делом было покончено, и Дельфиний совет направился к Лисенку. Когда дельфины приближались к скале, перед ними медленно всплыло огромное тело Синей акулы. Ее плавники подрагивали, хвост чуть-чуть шевелился.

Она все еще корчилась в предсмертной агонии.

— Сколько она еще протянет? — спросил Ловкий.

— Мне кажется, она подохнет точно в свой день рождения, — сказал Вожак.

— Смотрите! — крикнул Ловкий, указывая в сторону Ныряющей скалы.

— Да, — с улыбкой произнес Вожак, — это замечательный момент.

Лисенок перебирался Мони на спину.

— Поплаваем? — спросил дельфинчик.

— Конечно!

— Теперь мы можем плыть, куда хотим.

— Потому что нам больше ничего не угрожает, да?

— Да. Наш враг мертв.

— Ты не можешь нырнуть ненадолго?

— Конечно, могу. А зачем нырять?

— Чтобы выкупать меня… Я побывал в брюхе у акулы.

— Не обманывай, — с упреком сказал Мони и нырнул.

— Я не обманываю, — заверил его Лисенок, когда они снова оказались на поверхности.

— Да ладно, ладно!..

Лисенок понял, что бессмысленно убеждать кого бы то ни было ни здесь, ни в Тихом лесу в том, что он пережил такой ужас. Только чайки кричали сверху:

«Побывал… Побывал!..» Но никто не обратил на них внимания.

Лисенку вдруг пришла в голову интересная мысль:

«Я умирал дважды. Наверно, я больше не буду умирать. Значит, я бессмертен».

По-моему, это опасная мысль. Меня утешает только то, что она высказана ребенком.

Возможно, сто тысяч медуз с успехом справились бы с акулой, возможно, совершенно не стоило собирать целых три миллиона этих странных существ. Дельфины поняли это, когда увидели, что ядовитое пятно простирается на десятки километров, что оно почти достигло дна. У каждого из дельфинов на языке был один и тот же вопрос, но ни один из них не решался произнести его вслух. Наконец Ловкий не выдержал, подплыл к Вожаку и спросил:

— Меня интересует, почему ты упорно не желал обращаться к медузам за помощью?

Я тоже хотел спросить об этом, — присоединился к нему Мечтатель.

— Вы настаиваете на ответе? — со вздохом спросил Вожак.

— Нас это очень интересует.

— Лучше бы вы меня об этом не спрашивали.

— Почему?

— Лучше не поднимать шум вокруг этого вопроса.

— Но почему?..

— Потому что речь идет о жизни и будущем всех обитателей моря.

— Понятно, — произнес Мечтатель. — И мне это пришло в голову.

— А я ничего не понимаю, — признался Ловкий. — Что у нас общего с медузами?

Отвратительные существа, которые даже не осознают того, что живут.

— Хорошо, я вам все объясню, — согласился Вожак. — Но помните, что я вам доверяю тайну. Никто не должен проникнуть в нее. Речь идет о нашей безопасности… Если эта липкая трехмиллиардная масса осознает свою силу, мы погибли. Медузы могут в любое время окружить нас, и нас постигнет участь Синей акулы.

— Это верно! — изумился Ловкий. — Они могут стать владычицами моря!

— Но у них нет стремления к чему-либо подобному. — заметил Мечтатель.

— Кто их знает. — ответил Вожак. — Может, их толкнет на это мания величия, может, им захочется продемонстрировать свою силу… Поэтому мне не хотелось обращаться к ним за помощью. Они могут осознать свои возможности.

— Едва ли, — возразил Мечтатель. — Это понимают только члены нашего совета. Мы должны молчать до конца жизни.

— А Серебряная кефаль?

— Она первая обо всем догадалась. Уверен, что эта тайна умрет вместе с ней.

Снова наступило молчание. Члены совета представляли себе страшные картины…

Если медузы осознают свою силу, никто не сможет справиться с ними. Никто не в состоянии их уничтожить. Их можно убивать, мять, рвать, но это ни к чему не приведет. Из каждого их кусочка родится новая медуза. Они будут наступать медленно и спокойно, окружать, выпускать ядовитую жидкость — до тех пор, пока не восторжествует империя бессмыслия, тупости и ничтожества. Представьте себе море без дельфинов и рыб, царство воды, медуз и бесчувствия.

— И человек беспомощен перед ними, — заметил Вожак.

— Корабли не смогут плавать, — дополнил Мечтатель.

Представьте себе море-пустыню, империю студня, в котором раздаются только приказы Глагоабазубадузы. Представьте себе море не синее и прозрачное, а липкое и слизкое.